Иссык-Кульский эпизод
Шрифт:
Охота тогда не удалась. Но Балаянц на правах первооткрывателя, удовлетворяя свой назывательский зуд, прозвал узкий, труднодоступный скальный проход перевалом Рачкулика, «обессмертив» позу, в которой мы передвигались к нему большую часть времени.
– А что это ты про Рачкулик вдруг вспомнил? – не дождавшись ответа, вновь поинтересовался из спальника Тренев.
– Да вот, мы же рядом сегодня там были. Его, случаем, в картографический реестр не занесли? – ухмыльнулся я, представив балаянцевское название на карте.
– Не фантазируй, – зевнул, засыпая Никитич.
«Утром обязательно нужно быть у Молдокулова, – ворочаясь без сна, как вшивый о бане, все думал я о поездке в райцентр: – Если под окном сегодня был Османкулов,
– Оля, – обратился утром к аспирантке Никитич, – ровно через два часа будь на площадке у метеоприборов. Начнем работу с ближних реек. До вечера, – кивнул он мне.
Нагрузившись теодолитом, треногой и рацией, Тренев с Балаянцем направились к дальнему борту каменного ложа ледника. Добираться туда нужно было полтора, а то и в два часа, да еще теодолит установить, отцентрировать, то, да се.
Ольга должна была обойти все рейки на языке ледника вплоть до ледопада и при помощи старой рации, работающей только в прямой видимости, сообщать Никитичу с Балаянцем порядковые номера точек съема данных. Для удобства работы на льду вместо обычной, поблекшей от времени штормовки она надела свою куртку, красный цвет которой навязчиво акцентировал сторонний взгляд среди холодных красок высокогорья. Трещин в этом году на языке Кара-Баткака ниже ледопада почти не было: лишь промоины, продольно прочертившие тело ледника, к послеобеденным часам наполнялись талыми ручьями. Хождение в одиночку по языку ледника в это время года было сравнительно безопасным.
– Ты все-таки будь там повнимательней, а главное поаккуратней! – всовывая удила между зубами лошади, напутствовал я аспирантку и улыбнулся, вспомнив такое же недавнее пожелание Лехи Полосина. «В загранице этой» и мне необходимо было быть сегодня внимательным, а главное аккуратным!
Ольга вежливо улыбнулась, молча наблюдая за моими сборами.
– У меня к тебе небольшая просьба, – обратился я к ней, застегнув на морде лошади уздечку и ободряюще похлопав конягу по шее, – возьми бинокль и встань на ригель171рядомс осадкомером. Времени у тебя еще навалом, – подтянул я подпруги, слегка поддав под брюхо коленом тужившемуся, надувавшему живот хитрюге Прыгуну. – Приятель мог вчера приехать на Айламу охотиться, – стал я беззастенчиво травить. – Вчера, сама знаешь, мне не до этого было. Я поеду сейчас на «ключи» – мы там встречу с ним назначили, разминуться можем. Если заметишь кого-нибудь сзади – не группу идущих гуськом туристов, а одного, максимум двух человек на лошадях, то встань по другую сторону осадкомера. Я это увижу, подожду друга у леса.
В этой долине, как и в любой другой, было несколько ущелий, урочищ и распадков. Из урочища Кара-Баткак, где находился домик гляциологов, спуститься в райцентр можно было только вниз по долине через «ключи», на склонах выше которых паслась отара напарника Османкулова, или через соседнее урочище Айлама, где был перевал в соседнюю долину. Перевал неудобный, но проходимый даже с лошадью, ведомой в поводу. Чабаны раз в несколько лет им пользовались. Если бы меня захотели перехватить, то кто-то должен был отрезать мне путь через Айламу. С ригеля часть ущелья просматривалась до леса, почти до соединения с основным руслом долины. Если бы кто-то, убедившись, что я не пошел через перевал Айламы, пустился бы следом за мной, то аспирантка его бы увидела. Но если путь через Айламу мне будет отрезан, то и в лесу меня должны будут поджидать. Останется один путь – от границы леса налево вверх по основному руслу долины в сторону урочища Ашу-Тор. Через ледник Ашу-Тор, впрочем, и через соседствующие неподалеку ледники северный и южный Котор-Тор, если не побояться трещин, при удаче вполне можно перевалить на сырты, а оттуда через пару дней все-таки выбраться к озеру. Но это, как говорится, «геморрой»: в одиночку, без страховки это малореально и опасно, не каждый на это решится, и возможные преследователи об этом знают. А о перевале Рачкулик, спрятавшимся в неразберихе скального рельефа, они вряд ли слышали!
«Выбросить бы из головы все эти заморочки о засадах, да махнуть без помех до «ключей»! Может быть, уже сидит там Марат у своей апа с пиалой бузы в руках? Ведь «пара деньков», о которых он упомянул, говоря о встрече с информатором, закончатся уже сегодня? А если его еще нет, то и до самого райцентра доскакать! А вечером, прикупив картошки, да всякой вкусности, вернуться», – помечталось мне.
Ольга, часто моргая, и, дергано улыбаясь, смотрела куда-то в сторону, никак не реагируя на мою просьбу. Как будто она что-то наперед знала, по-женски почувствовала! Мне вдруг отчаянно захотелось развернуть ее к себе, обнять.
– Ты слышишь меня, Оля? Ты сделаешь это? – успокаивающе погладил я ее по плечу и. переступив, заглянул в показавшиеся мне вдруг не серыми, а больше зелеными глаза аспирантки.
– Я все сделаю так, как ты сказал, – подняла наконец-то она подозрительно повлажневшие глаза. – Ты только не задерживайся и приезжай вовремя, – чуть дрогнули у нее уголки губ.
Наступившее утро было погожим, небо высоким и чистым. Листья манжетки, сизые от инея, отчетливо похрустывали под ногами. Если ночью на тропе меня ожидали, то им пришлось несладко. Ночью был заморозок.
Глава 5
Петляя среди арчевника, и поваленных прошлогодней лавиной одиноких деревьев, тропа постепенно подводила к лесу.
Чтобы не издергиваться раньше срока, поначалу я думал об Ольге. Так ничего и не придумал.
Не доезжая леса, я остановил лошадь, достал бинокль и посмотрел назад в сторону Кара-Баткака. На уступе – древнем ледниковом ригеле, которым непосредственно заканчивалось каменное ложе ледника, стоял почти трехметровый осадкомер. На расстоянии нескольких километров, даже в сильный бинокль я с трудом отыскал его. Слева от него виднелось красное пятнышко. До этого оно было справа. Значит, Ольга увидела кого-то за моей спиной, незамеченного мной из-за большого расстояния и неровности рельефа дна ущелья!
«Вот все и встало на свои места! – нерадостно констатировалось: – Каков Османкулов-то! В райцентре у торгового центра, судя по всему, был он!»
Путь в райцентр через «ключи» мне был отрезан! Где-то на тропе в лесу меня поджидали. И не о здоровье родных и близких при встрече у меня будут спрашивать, не закурить ведь попросят!
Я слез с лошади и, помедлив, снова залез на нее, заставил Прыгуна сделать оборот вокруг себя. Ольга в бинокль увидит мою «джигитовку» и, согласно договоренности, поймет, что я все увидел, все понял, и что ей можно заниматься своими делами.
Соскочив еще раз с лошади, я взял ее в повод, сошел с наезженной тропы и спустился к реке, уровень воды в которой в эти утренние часы был невысоким. Переступая по камням, я быстро миновал водную преграду и вышел на крутую, мелкокаменистую, сразу оживающую под ногами осыпь. Наступал ответственный момент: если меня ждут где-нибудь неподалеку, то вполне могут услышать шум сдвигаемой под тяжестью шагов щебенки. Тогда будет совсем плохо – на лошади тут не поскачешь. Одна надежда, что бурлящий речной поток заглушит все звуки.