Истинная (не) для президента
Шрифт:
Не хочу про это думать.
Дождь снова усиливался, сверкнула молния. На моем лбу выступила испарина. Я смотрел то на дорогу, то на карту, то на обочину, в поисках хоть какой-то возможности срезать, но везде был сплошной густой лес. Мучила мысль, что стоило пустится за ним, но на тот момент показалось, что на машине быстрее, а возвращаться уже поздно.
Дождь бил по крыше так, что в ушах стоял сплошной шум. Прямо передо мной из-за поворота материализовалась встречная машина и я едва смог свернуть, не угодив в аварию. Дорога превращалась в реку, и мне едва удавалось
Где-то здесь он должен был выйти из леса. Оборотень уже был тут или я успел раньше?
Притормозил, оглянулся, и увидел его. Он стоял на обочине, будто ждал меня. Сверкающие среди водной пелены глаза, сбитая шерсть. Огромный.
Вышел из машины, посмотрел на него, и тот словно бы усмехнулся своей длинной мордой.
– Зачем ты это сделал? Кто-то тебе послал? – лезть в драку я не спешил, надеялся получить ответы.
Но он не хотел мне их давать. Или не мог. Всей своей огромной массой полетел на меня.
Глава 13
Парень и девушка привезли меня в небольшую больницу какого-то совсем маленького городка. Несмотря на это, она оказалась опрятной. В чистеньком миниатюрном холле нас встретила медсестра. Парень объяснял ей что-то на чужом языке, девушка предпочла остаться в машине. Затем он ушел, медсестра повела меня наверх, попутно задавая вопросы. Ответить я на них не могла, не знала языка, лишь на жестах объяснила свое имя, и поняла, что нахожусь в Германии.
Мне дали медицинский комбинезон, повели на осмотр к дежурному врачу. Тот оказался лысеющим мужчиной за пятьдесят с огромными усами, почти полностью скрывавшими его рот. Пока врач делал свое дело, я успела перепугаться. А если тот оборотень придет за мной сюда? Здесь ведь есть и другие пациенты. Черт, что я наделала?
Затем явились трое полицейских. Двое молодых в форме и один пожилой, в гражданском. Впрочем, может, он и не был полицейским – его позвали сюда потому, что он говорил по-русски. Назвался он Дитрихом.
– Прошу вас пересказать все произошедшее. С подробностями, - сказал он, садясь напротив меня, и смотря в глаза.
Я быстро рассказала ему все. Но тот, кажется, не поверил, что я жена Голубоглазова, что меня похитил Вольский. Еще бы, не просто в такое поверить. Это как заявить, что ты – Наполеон или Илон Маск. Жены политиков не ходят по лесам в чужой стране, их никто не похищает, за ними не охотятся оборотни.
– Напал оборотень. Говорите? – спросил он с легким акцентом.
Я закивала.
– Он может прийти за мной сюда. Мне лучше не оставаться здесь.
Дитрих кивнул, что-то сказал полицейским. Один из них удалился. Затем вернулся, что-то нервно сказал.
– Мы получили анонимный звонок о нападении. Похоже, и правда оборотень.
– И что будет дальше?
Он вздохнул. Мельком взглянул на наручные часы.
– Честно? Я немного сомневаюсь в этой истории с политиками. Всяко нужно сделать по вас запрос в ваше консульство, а это можно будет только утром, когда оно откроется. До тех пор предлагаем остаться здесь. Врач сказал, что серьезных повреждений у вас нет, но тут есть где спать, есть еда, и надо утром еще раз все проверить.
– А тот оборотень?
– Мы оставим здесь человека. На всякий случай.
– Человека? Там было шестеро или семеро мужчин с оружием!
– У нас вблизи города гоняется дикий оборотень. Сюда уже выехал спецотряд с броней, посеребренными пулями, специальными транквилизаторами, обученными на их выявление собаками. Двое из них будут дежурить у больницы, да и вообще они сделают все, чтобы оборотень не проник в город. Так что можете спокойно выспаться, а утром свяжемся с вашим посольством и решим, как лучше вернуть вас домой.
– А…
Я хотела спросить еще что-то, но вопрос вылетел из головы.
– Всего вам хорошего, Виктория. Приятной ночи, - Дитрих слегка склонил голову и вышел.
Медсестра проводила меня на второй этаж, в свободную палату, и я лишь по дороге вспомнила свой вопрос. Мне нужен был телефон. Но что я бы с ним делала? Номер Виктора не помню. Кому звонить?
Медсестра жестами спросила меня, не хочу ли я перекусить. Я не хотела и покачала головой, оставив это все на завтра. Главное – выспаться.
Палата была небольшой, двухместной, но в ней никого не было. И попав сюда, сразу поняла, чем моя страна отличается от этой. Наша палата в больнице сразу же отдает чем-то казенным, давит отсутствием уюта, специфическим больничным запахом, каким-то незримым унынием. Это помещение, если забыть, где нахожусь, вполне можно принять за квартиру или хотя бы комнату в отеле.
Пастельные обои, несколько небольших картин на стенах с пейзажами, белье не непрактичное, неудобное, белое с печатями, а синее в цветы. Даже под потолком не обычная болтающаяся лампочка, а пусть и простенький, но абажур. На стене телевизор, в углу – современный шкаф с высоким зеркалом и холодильная камера.
А еще спрашивают, почему у нас люди будут терпеть до последнего, лишь бы не оказаться в больнице. Если Виктор добьётся своего – нужно будет подать ему идею…
Меня ужасно клонило в сон. Мозг словно бы хотел побыстрее отключиться и перестать раз за разом возвращать в мое сознание те картины. Ужасающий крик за окном, выстрелы, темный лес, где словно бы все желало моей смерти, труп в траве. Но какое-то время я сидела на краешке кровати и смотрела в окно. Будто предчувствовала что-то нехорошее.
Подъехал фургон. Оттуда вышел мужчина в военной форме, бронежилете, накладках на руках и ногах и с овчаркой на поводке. Он медленно прогулялся в одну сторону, в другую. За ним появился еще один такой же, достал бинокль, всмотрелся вдаль. Очень уж надеюсь, что эти парни справятся, если тот оборотень заявится сюда.
Я выключила свет, упала на кровать, накрылась с головой одеялом. Мир закружился. Стало тихо-тихо, как в гробу.
А потом я увидела двух оборотней.
Они неистово сражались друг с другом на опушке леса, впивались один в другого зубами, катались огромным клубком, рычали. Во все стороны летели ободранные клоки шерсти. То один побеждал, то другой.