Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы
Шрифт:
Глава 10
Под каток раскулачивания попала и семья моего деда (по матери) – Карпачева Лукьяна Трофимовича. Несчастье этого человека состояло в том, что его семья переселилась из Курской губернии в упомянутое выше село Нижние Серогозы Херсонской области еще в то время, когда свободная земля еще была, и она тогда стоила еще дешево, поэтому мой дед имел несколько десятин плодородной земли. Кроме того, мой дед имел несчастье построить дом около рыночной площади, где по воскресеньям шли торги, во время которых собиралось много народа. Место было бойкое, и Лукьян Трофимович
Тогда земля в моем родном селе была почти у каждого, а вот торговая точка была далеко не у всех. Вот этот грех ему и припомнили местные коммунистические руководители в конце кампании раскулачивания, когда раскулачивать уже как будто бы было уже некого, а план по раскулачиванию еще был недовыполнен.
Короче говоря, деда моего и его семью выселять никуда не стали, только отобрали движимое и недвижимое имущество, выгнали из родного дома, а теперь, мол, идите куда глаза глядят.
Так что, можно сказать, Лукьян Трофимович еще легко отделался: 5 дочерей его к тому времени почти все уже были замужем; более не повезло его единственному сыну, Грише, тогда еще почти мальчику: его выгнали из техникума как сына кулака. Однако когда пришел срок, о нем вспомнили и направили выполнять почетный воинский долг перед государством – он стал моряком Черноморского флота, где и погиб в 1942 году, защищая от фашистов город русской славы Севастополь. Так закончил свою короткую, прямо скажем, не очень благополучную жизнь мой дядя по матери – Карпачев Григорий Лукьянович.
Коллективизация и раскулачивание, которые совпали с сильной засухой и другими неблагоприятными факторами, в сочетании еще с истребительными хлебозаготовками, привели к жестокому голоду. Этот голод начался еще в 1932 году, но особенно широко он проявился к весне 1933 года на Украине, Северном Кавказе, Урале, в районах Нижней и Средней Волги и Казахстане. Количество жертв этих событий никто не считал, однако по тому, что население СССР с осени 1932 по апрель 1933 года сократилось на 7,7 миллиона человек, порядок умерших от голода во время коллективизации примерно такой же.
Понимал ли И. В. Сталин цену своих решений? Думаю, что понимал, и даже пытался смягчить этот страшный удар по русскому крестьянству, о чем свидетельствует знаменитая статья «Головокружение от успехов». Сейчас многие могут сказать, мол, тоже привел аргумент: мало ли что мог написать Генеральный секретарь ВКП(б) в газете. Однако такое легкомысленное отношение к этой статье неверно. В те годы руководители и порядки в стране были другими, не такие, как в наши времена, когда нахальство и ложь стали доблестью власть предержащих.
Все, например, были свидетелями, когда будущий президент России заявил перед всем народом: «На рельсы лягу, если повысятся цены». Цены под его «мудрым» руководством повысились в 50 раз! Ну и что? Да ничего, Ельцин получил льготы, которые и не снились царям, и еще в придачу орден за заслуги.
А Чубайс, с его двумя «Волгами» за ваучер, а Гайдар, с вкладами, которые народ отдал государству на хранение?
При Сталине все было иначе: если что-то было напечатано в газете, да еще от имени руководителя страны, то это всеми однозначно рассматривалось
Конечно, троцкисты, которые в то время занимали многие государ-ственные посты, понимали эти указания по-своему: для них И. В. Сталин был враг номер один. Поэтому в то время у пламенных революционеров появились неограниченные возможности для дискредитации своего главного врага, используя классический метод – доведение здравой идеи до абсурда путем «инициативы на местах» и «перевыполнения плана». Что они, безусловно, и делали.
Вместе с тем, несмотря на все трудности и действия вредителей, значительная доля вины за многочисленные жертвы тех лет лежит и на И. В. Сталине. Не случайно, что он, беседуя с Черчиллем, считал время коллективизации более трудными и опасными, чем войну с Гитлером на том этапе, когда немцы прорвались к Волге.
Но другого выхода у И. В. Сталина, как показал дальнейший ход истории, просто не было. Даже незначительное промедление с коллективизацией и, как неизбежное следствие этого, промедление с индустриализацией привело бы к неизмеримо более тяжелым последствиям – к поражению в Великой Отечественной войне и к гибели нашего отечества. Как внутреннее, так и внешнее положение СССР к концу 20-х годов складывалось так, что единственным инвестором индустриализации страны могло быть только крестьянство.
Эту свою мысль И. В. Сталин неоднократно старался донести до нашего народа. Например, выступая 4 февраля 1931 года на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, он говорил:
«Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать…
Задержать темпы – это значить отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!
История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно».
И. В. Сталин очень хорошо чувствовал и понимал русский народ и знал, что он перенесет неимоверные трудности и страдания ради спасения отечества.
Отсюда самые решительные меры И. В. Сталина, в том числе часто и кровь, по устранению препятствий на пути создания тяжелой промышленности и машиностроения, на пути создания мощных Вооруженных сил страны. Коллективизацию крестьянских хозяйств вынуждены были осуществлять преждевременно и слишком быстрыми темпами. Слова В. И. Ленина, что НЭП вводится всерьез и надолго, пришлось забыть.
Спешка, неразбериха и отсутствие подготовленных кадров часто приводили к ошибкам, которые калечили судьбы тружеников села – кормильцев России, ее хранителей. Стремление рапортовать о выполнении и перевыполнении, желание бежать впереди паровоза – всегда были неотъемлемой чертой партийных карьеристов, что наносило большой урон как делу, так и авторитету партии.