Истоки Нашей Реальности
Шрифт:
– Что-то серьезное?..
Канонада выстрелов, смешанная с истошными криками, впечатала ее в спинку стула. Она вытаращилась сначала на телефон, затем на Сашу, требуя объяснений, но в глубине души не хотела знать ответ. Саша взглянул на нее невидящими глазами, схватил пальто и выскочил из комнаты, не проронив ни слова.
15. Крик души
Ролик, присланный Дирком, был выложен в сеть пятнадцать минут назад, но успел разлететься по всему миру. События, снятые на камеру телефона, обсуждали ведущие всех новостных каналов. На один из них,
– …Сложно поверить, что этот воистину чудовищный акт против человечности, в частности против воспитанников детского дома, не только был организован британской армией, но и снят на камеру и выложен в Сеть. Следующие кадры носят аморальный характер и могут вызвать шок. Перед просмотром убедительная просьба убрать детей от экранов.
Едва увидев толпу перепуганных детей, Каспар непроизвольно вжался в кресло. Дыхание стало поверхностным, словно внутри что-то мешало вдохнуть полной грудью. Руки обхватили подлокотники. Говор и всхлипы детей становились громче. Одна девочка в красном платьице на вид пяти лет выглянула из-за плюшевого кролика, которого прижимала к себе, и посмотрела ровно в камеру. В отличие от других, она молчала. Ее лицо не выражало ни горя, ни страха. Большими умными глазами под жалобно вздернутыми бровками она изучающе смотрела по сторонам. Женщина позади резко прижала ее спиной к своей груди, и она неуклюже покачнулась, чуть не потеряв равновесие.
– Зачем они это делают? – спросила она на немецком, задрав к женщине голову, тонким, едва различимым голоском.
– Спрячься за мной, милая, – произнесла женщина, задыхаясь от волнения.
– Зачем?
– Давай, скорее! – Она выступила вперед, спиной к детям – лицом к врагам. – Держи зайку крепче.
– Нам с Лени страшно, – только и успела промолвить девочка.
– Мне тоже! – подхватили другие громче.
– Умоляю, остановитесь! – истошно кричал кто-то за кадром, прерываясь на рыдания. – Это же дети! Одумайтесь!
– Приготовиться, – скомандовал кто-то властным голосом. – Огонь!
Началась пальба. Врагу хватило и десяти секунд, чтобы стихли все детские голоса.
Камера съехала вниз, к безжизненным маленьким телам. Где-то за спиной женщины выглядывал испачканный кровью зайка.
Запись прервалась.
В студии ведущей было тихо. Она сглотнула, потерла переносицу, подняла взгляд и заговорила твердым, но горьким голосом:
– Территории, на которых находился пункт отправки беженцев, сейчас под контролем британской армии.
Каспар приложил кулак к губам и склонился над коленями. Он не мог сглотнуть ком в горле и выровнять дыхание.
Повернув голову влево, он заметил в дверях Александра с котенком в руке.
– Ты не должен смотреть новости, – напомнил он повелительным тоном.
Король прошел в комнату, схватил пульт со стола рядом с креслом, выключил телевизор и сел напротив. После недолгого молчания, прерываемого урчанием котенка на коленях Александра, он промолвил извиняющимся тоном:
– Ты не виноват в этом.
И принялся гладить котенка под шеей.
– Давай придумаем ей имя? Я подбирал и мужские имена, но раз ветеринар сказал, что это девочка… – Александр украдкой взглянул на Каспара. Тот продолжал сидеть все в той же позе, уткнувшись лбом в ладонь. – Как насчет имени Кассандра? Или лучше Кэсси?
Каспар глубоко вздохнул, взглянул на него исподлобья и пробормотал:
– Прошу, не делай вид, что тебя это не волнует.
Александр оробел и тут же перевел взгляд на котенка.
– Раньше не проходило минуты, чтобы я не думал об этом. Я плакал, нервничал, мучимый кошмарными снами и преследующим меня чувством вины. Затем эгоистично стал абстрагироваться от этого. Прятаться в мыслях о счастливой жизни, о тебе. – Его губы тронула грустная улыбка. – Но только на днях понял, что… нельзя страдать из-за того, что не можешь изменить. Звучит жестоко, но что толку, если все останется как есть, если происходят вещи, не зависящие от нас…
– Ты знаешь, что это не так, – резко прервал его Каспар, качая головой. Он не мог винить его за такие суждения: Александр продолжал пить таблетки, подавляющие тревожность, морально устал от ответственности и все еще был горячо им любим, из-за чего Каспар был готов простить ему любой грех. И все же его анализ – логичный, но не менее жестокий – что-то в нем пошатнул.
– Ничем хорошим для нас это не закончится. Я не готов к таким жертвам. – Александр положил котенка на свое место, встал перед поникшим Каспаром и положил руки ему на плечи. – Перестань думать об этом. По себе знаю, это очень непросто, но просто осознай, что мы не сможем остановить Делинду без вреда для себя. Ты так и вовсе сейчас на лечении.
– Александр… – Каспар снял его руку с плеча, а затем поднял к нему голову.
– Пообещай мне, что ты больше не будешь интересоваться новостями.
– Ты видел это?
– Да, видел. Без слез смотреть невозможно.
– Это лишь немногие из тех, чьи смерти мы увидели.
– Их уже не вернуть.
Каспар отстранился от него. Кадык на его сильной шее дернулся вниз, и он разомкнул губы, желая, но не решаясь что-то сказать.
– Пообещай, – повторил Александр ласковее. – Я знаю, тебе очень непросто. Я поступил с тобой несправедливо. Но скоро все закончится, и мы забудем об этом.
Уголки рта Каспара дрогнули в печальной улыбке. Он снял руки со спины Александра и устремил взгляд в сторону.
– Почему ты так упорно пытаешься обмануть и себя, и меня?
– Потому что только так на войне можно сохранить здравый рассудок.
Каспар лишь слабо кивал, не смея взглянуть ему в глаза.
Александр в последний раз погладил котенка и молча вышел из комнаты. Не успел он перевести дух, как на этаж поднялась горничная.
– Ваше Величество, – обратилась она к нему, – к вам пришел мистер Марголис. Ждет в главной гостиной. Вам что-нибудь принести?
От ошеломления у Александра пересохло в горле.
– Воды, пожалуйста, – тихо промолвил он.
«Неужели теперь Дирк всегда будет заявляться, когда не просят?» – Александр был готов вскрикнуть от негодования. Медленно шагая в сторону гостиной, он отсчитывал секунды, прежде чем доберется до ее дверей, и пытался подготовить себя к разговору с нежеланным посетителем – очередному кругу ада, который предстояло пройти. Снова вдыхать его восточный тошнотворный парфюм. Снова вздрагивать от его властного голоса. Снова прилагать все усилия, чтобы не заплакать.