Истоки славянской письменности
Шрифт:
Рис. 34.
Приведём часть перевода Сулакадзева, изданную Г. Р. Державиным:
Не умолчи, Боян, снова воспой. О ком пел, благо тому. Суда Велесова не убежать. Славы Славянов не умалить. Мечи Бояновы на языке остались. Память Злогора Волхвы поглотили. Одину вспоминание, СкифуНетрудно заметить, что похожих строк в переводе Асова нет.
Рис. 35.
Как полагает А. И. Асов, перевод Сулакадзева был неверен, что допускал и сам антиквар (II, 9; 123–124, 216). Здесь сказалось то самое незнание «древних лексиконов», на которое Александр Иванович ссылался в письме к Державину.
Рис. 36.
Подобные расхождения возникли из-за разного озвучивания рун, которыми записан текст. Как упоминалось выше, Сулакадзев пытался озвучивать руны, опираясь на работы Фаста, Олава Магнуса, Каппенса, Монфокона. Асов опирался в основном на труд А. Д. Черткова «О языке пелазгов, населивших Италию» (1855) (II, 9; 213). Чертков же не был знаком ни с работой Сулакадзева по озвучиванию рун «Боянова гимна», ни с трудами вышеперечисленных учёных. Вернее, результаты работы этих учёных XVII–XVIII веков были известны ему опосредованно, через труды современных ему зарубежных исследователей: Лепсиуса, Лассена, Ланци, Мюллера и других.
Насколько различно озвучивание рун «Боянова гимна» у Сулакадзева и Асова, можно судить из табл. 4.
Вообще такое сопоставление несколько условно по следующей причине. Данное транскрибирование руники «Боянова гимна» Сулакадзевым восстановлено по тем восьми строкам памятника, которые Сулакадзев перевёл для Державина. Как мы можем судить по работе А. И. Асова «Славянские руны и “Боянов гимн”», дальнейшего перевода Державину предоставлено не было (II, 9; 215). Асов же проработал на предмет установления звукового значения рун весь «Гимн». Сам репертуар рун «Боянова гимна» значительно шире того, что транскрибировал Сулакадзев. Многие руны имеют варианты начертания. Поэтому ту часть нашей таблицы, где показаны руны в прочтении А. И. Асова, можно было бы расширить. Но даже по тому, что продемонстрировано, можно видеть, что ряд рун имеет слоговое значение, ряд обозначает не только звонкие, но и соотносящиеся с ними глухие согласные звуки, некоторые обозначают носовые звуки. Всех этих нюансов в транскрибировании Сулакадзева нет. Всё это позволило А. И. Асову заметить следующее: «Это прочтение (прочтение А. И. Сулакадзева. — И.Д.) в целом близко к принятому мной, но оно не фонетическое» (II, 9; 216). Далее он пишет об ошибках Сулакадзева в озвучивании рун этой части «Гимна»: руна «» у последнего имеет значение как в футарке «th» и иногда отождествляется с «д». Сулакадзев смешивал руны «» и «» («и» и «р», к тому же озвучивал первую руну как «а»), «» и «», «», «», «». Спорно озвучивание им рун, означающих близкие звуки: «г» и «к», «о» и «у», «а» и «я» (обусловлено незнакомством с фонетикой). В одних случаях это не влияет на перевод, в других влияет (II, 9; 216). По мнению А. И. Асова, «этими смешениями и были вызваны невозможность чтения А. И. Сулакадзевым большей части рунического текста «Боянова гимна» и нарушения смысла в переводе (обусловленные также отсутствием словарей древнерусского языка, неразвитостью сравнительного языкознания и пр.) (II, 9; 216).
Таблица 4.
Выше уже отмечалось, что 12 ретринских рун совпадают с рунами «Боянова гимна». Пять рун бояновицы из 12 схожих с ретринскими схожи также с младшими датскими рунами. Табл. 5 соответствия, по А. И. Асову (II, 9; 365), приведена ниже.
Таблица 5.
Сходство
А. И. Асов видит в совпадении 12 ретринских и бояновых рун доказательство подлинности первых (надо полагать, и последних также). Вот что он пишет: «Мне представляется невероятным, чтобы священник Шпонхольц знал младшие датские руны, да ещё добавил к ним новые знаки, весьма напоминающие руны “бояновицы”, кои в то время были неизвестны» (II, 9; 364). Так-то оно так. Но вот поддельщик «Боянова гимна», если допускать, что «Гимн» — подделка, вполне мог знать о рунах Ретры (вспомним, что А. И. Сулакадзев был весьма образован и старался быть в курсе научных достижений и открытий своего времени) и обеспечить сходство с ними письменных знаков подделываемого им памятника. При таком раскладе не только не приходится говорить о подлинности «Боянова гимна», но и подлинности ретринских надписей также. Они вполне могли быть фальсификацией. Так что аргумент Александра Игоревича, на наш взгляд, вовсе не аргумент.
Но выше отмечалось, что доказательством аутентичности как надписей Ретры, так и «Боянова гимна» может считаться как раз то, что руны их совпадают лишь частично. А. И. Сулакадзев, если он подделывал «Боянов гимн», делал это в период, когда в подлинности ретринских рун почти никто не сомневался, славянская руника, если можно так выразиться, «была на взлёте». Вполне логично допустить, что Сулакадзев должен был добиваться как можно большего сходства с ней. Но этого почему-то не делал. Можно предположить буквально-таки дьявольскую хитрость с его стороны, что он сознательно запутывал дело. Можно. Но только почему-то в случаях с приписками, в которых Александра Ивановича тоже обвиняют, действовал он, наоборот, совсем немудрёно и легко «прокалывался». Одно с другим явно не согласуется. Допуская же подлинность «Боянова гимна», утверждать о поддельности руники Ретры уже значительно труднее. Ибо в этом случае, действительно, стоя на позициях её фальсификации, трудно объяснить тот факт, что 50 % ретринских рун схожи с рунами «Боянова гимна», о котором во времена возможной подделки древностей Ретры никто не знал.
А. И. Асов, досконально изучивший «Боянов гимн», выделил некоторые особенности его орфографии, которые, между прочим, согласуются с правилами орфографии более поздних славянских письменных памятников (в том числе и тех, подлинность которых под сомнение никто не ставит). Особенности эти таковы:
1) Часто в записи слов «Боянова гимна» опускаются руны, означающие гласные звуки (II, 9; 244). Подобные сокращения присутствуют в славянских рукописях и позднее (II, 56; 43). Однако для славянской речи присутствие букв, означающих гласные, всё же необходимо, иначе будет потерян смысл (в отличие, например, от языков семитской группы, которые успешно используют консонантное письмо).
2) Иногда в «Гимне» в именах собственных также опускаются руны, означающие согласные, ибо предполагается, что читателю известно, о ком идёт речь (II, 9; 244). Эта особенность также характерна для славянских памятников письменности всех времён (II, 9; 245).
3) Среди особенностей письма берестяных грамот учёными отмечены регулярные замены «О» — «Ъ», «Е» — «Ь» — «G» — «И», «Ц» — «Ч», «G»— «J». Подобная взаимозаменяемость букв отмечена, кстати, и в «Велесовой книге», о которой мы поговорим чуть ниже. Соответствующие руны заменяют друг друга и в «Бояновом гимне» (II, 9; 245).
4) Оказавшись рядом, две одинаковые руны чаще всего сливаются в одну (II, 9; 245). В старославянских рукописях обычно такое происходит в тех случаях, когда между оказавшимися рядом согласными до падения редуцированных и их утраты был полугласный. Например, в Синодальном Списке написано: «ПОКЛОNITIСJ»; вместо: «ПОКЛОNИТЪ ТИ СJ» (II, 9; 245).
В «Книге Велеса» отмечено соединение в одну не только одинаковых букв, означающих согласные звуки, но и гласные (и близкие по произношению гласные и полугласные) на стыке двух слов (II, 9; 245).