Историческая библиотека
Шрифт:
Бедствия, обрушившиеся на карфагенян в связи с их святотатством против божеств (главы 76-77)
Восстановление разоренных сицилийских городов (глава 78)
Как Дионисий взял осадой некоторые города Сицилии, а с другими заключил союз (глава 78)
Как он установил дружественные отношения с властелинами Агиром из Агирия и Никодемом[1] из Кентурипы (глава 78)
Как Агесилай, спартанский царь, переправился в Азию с армией и опустошил подвластные Персии территории (глава 79)
Как Агесилай победил в сражении персов, которыми командовал Фарнабаз (глава 80)
Война
Как персы назначили Конона стратегом и восстановление стен афинянами (главы 81, 85)
Как Лакедемоняне победили беотийцев подле Коринфа, и как эта война получила название "Коринфской" (глава 86)
Как Дионисий с боем пробился в Тавромений и затем был изгнан (главы 87-88)
Как карфагеняне были разбиты Дионисием подле города Бакаена[2] (глава 90)
Экспедиция карфагенян на Сицилию, и урегулирование конфликта (главы 85-96)
Как погиб лакедемонский стратег Фибр[3], будучи побежден персами (глава 99)
Как Дионисий осадил Регий (главы 108, 111)
Как италийские греки объединились и выступили против Дионисия (глава 103)
Как Дионисий, хотя и одержал победу в сражении и взял 10000 пленных, отпустил их без выкупа, а также позволил городам жить по своим законам (глава 105)
Захват и уничтожение Кавлонии и Гиппония и переселение их жителей в Сиракузы (главы 106-107)
Как греки заключили "Анталкидов" мир с Артаксерксом (глава 110)
Захват Регия, бедствия и страдания в городе (главы 111-112)
Захват Рима кельтами, за исключением Капитолия (главы 114-117)
1. (1) Как правило, для каждого человека естественно быть задетым за живое, услышав себя в поношении. В самом деле, даже те, кто нечестив и совершает зло, чувствуют себя глубоко оскорбленными, когда они являются предметом упреков, и стремятся сделать все, чтобы оправдаться перед обвинениями. Поэтому каждый должен быть очень осторожным, чтобы не совершить какой-либо плохой поступок, в особенности те, кто занимают главенствующее положение и находятся, в силу благосклонности удачи, выше других, в достойных условиях. (2) По причине их высокого положения, они и их ошибки будут более заметны. Даже, если при жизни они смогут избежать наказания, то пусть ожидают того, что в более позднее время истина, которая была подавлена, найдет выход и поднимет вопросы, скрытые ранее временем. (3) Пусть поэтому нечестивые люди знают, что они навсегда оставляют уродливое представление о себе во мнении потомков. Поэтому те вещи, которые остаются после смерти, нас не интересуют, как считают некоторые философы, тем не менее, зло, совершаемое при жизни, остается в памяти потомков навсегда. Примеры этому сможет найти тот, кто внимательно прочитает оказавшуюся у него под рукой эту книгу.
2. (1) Среди афинян, к примеру, 30 человек стали тиранами в силу своей алчности и честолюбия, втянув свою родину в страшные бедствия, но вскоре не только потеряли свою власть, но и оставили о себе бессмертную память и позор. И лакедемоняне, завоевав бесспорный суверенитет в Греции, потеряли его от того, что пытались осуществить несправедливые замыслы за счет своих союзников. Ибо превосходны те, кто руководство ведет в духе справедливости и милосердия, отвергая акты несправедливости и жестокости к своим подданным. (2) Как мы видим на примере тирана Сиракуз Дионисия, который улыбкою Фортуны был возведен выше всех других правителей, но боялся за свою жизнь и вынужден был носить железный панцирь под одеждою и оставил после смерти ненависть о себе в памяти народа для всех грядущих поколений.
(3) Но мы будем говорить обо всех этих трех примерах более подробно в связи с соответствующим периодом времени, так как теперь мы должны продолжить наше повествование, остановившись для уточнения времени. В предыдущих книгах мы рассматривали события от времени захвата Трои до конца Пелопонесской войны и капитуляции Афин, которые охватывают период в 779 лет. В этой книге мы добавляем события, следующие за этими по порядку, и начнем с 30 тиранов в Афинах и далее до взятия Рима галлами, охватив период в 18 лет.
3. (1) В семьсот восьмидесятом году от взятия Трои в Афинах отсутствовал архонт[4] в связи с роспуском правительства, и город был вовлечен в анархию. В Риме в это время были назначены четыре трибуна для исполнения консульских обязанностей. Это были Гай Фульвий, Гай Сервилий, Гай Валерий и Нумерий Фабий. В этом же году праздновалась девяносто четвертая Олимпиада, победителем в которой был Крокин из Ларисы. (2) В это же время афиняне, истощив свои силы, заключили мирный договор с лакедемонянами, по которому оставляли за собой право управлять государством согласно своих прежних законов, но вынуждены были снести городские стены. Они разрушили стены, но не смогли договориться между собой о форме управления. (3) Те, кто стремился к олигархии, проголосовали за восстановление древней конституции. Но большая часть граждан были сторонниками демократии и предпочитали законы своих отцов, заявив, что будут верными демократии.
(4) Спор на эту тему продолжался несколько дней. Сторонники олигархии направили посольство спартиату Лисандру, которому по окончании войны было поручено создать правительства в городах, и он учредил олигархию в большинстве из них. Послы, надеясь на помощь в осуществлении задуманного, отплыли на Самос, где пребывал Лисандр, взявший этот город. (5) Он дал согласие на призывы к сотрудничеству, назначил гармостом Самоcа Форакса, и отбыл в Пирей на 100 кораблях. Созвав собрание афинян, он советовал выбрать 30 граждан, чтобы возглавить правительство и управлять всеми делами государства. (6) И когда Ферамен выступил против этого предложения, зачитав статьи мирного договора, согласно которым они должны наслаждаться государственным строем своих отцов, и объявил, что нарушение этого было бы лишением свободы вопреки данной клятве, Лисандр заявил, что афиняне первые нарушили условия мира потому, что не снесли городские стены в указанный срок. Он также прямо угрожал Ферамену, сказав, что если тот не откажется от своей оппозиции Лакедемону, то будет подвергнут смертной казни. (7) Ферамен и остальные граждане, находясь в страхе, вынуждены были общим голосованием упразднить демократию и выбрать тридцать человек, чтобы управлять делами государства в качестве Совета, но, на самом деле, они были ни кем иным, как просто тиранами.
4. (1) Народ, видя честность Ферамена и, полагая, что он будет действовать справедливо и сдерживать остальных, избрал его одним из тридцати. Обязанностью избранных было назначение членов Совета и других магистратов, а также утверждение законов, в соответствии с которыми они должны управлять государством. (2) Но они под многими благовидными предлогами откладывали составление законов, но Совет и другие магистратуры заполнили своими друзьями, так что эти люди лишь назывались магистратами, но на самом деле были прихвостнями тиранов. Первым делом они выявили подлейшие элементы в городе и приговорили их к смертной казни; и самые благородные граждане одобрили их действия. (3) Но вскоре, возжелав совершать деяния более жестокие и беззаконные, они запросили у лакедемонян гарнизон, заявив, что собираются установить форму правления, которая будет служить интересам лакедемонян. Ибо они осознавали, что без поддержки иностранной армии не смогут осуществлять задуманные убийства, так как все граждане тогда объединятся для организации общей безопасности. (4) Когда прибыл гарнизон из Лакедемона, то его военачальника Калибия эти тридцать подкупили взятками, льстивыми обещаниями проживать в любом лучшем месте. Затем, выбрав нескольких самых богатых граждан, обвинили их в заговоре против правительства и казнили, конфисковав имущество. (5) Но когда Ферамен выступил против своих коллег и угрожал стать в ряды тех, кто требует права на безопасность, Тридцать тиранов созвали Совет. Критий был оратором, и в своей длинной речи обвинил Ферамена в предательстве интересов правительства, членом которого он был добровольно, но Ферамен ответной речью очистил себя от обвинений и приобрел сочувствие всего Совета. (6) Критий, опасаясь, что Ферамен сможет свергнуть олигархию, приказал наряду солдат взять его. Пока те, обнажив мечи, бежали арестовать его, Ферамен, опередив их, бросился к алтарю Гестии в Зале Совета и прокричал: "Я прибегаю к убежищу богов, но не надеюсь таким образом спастись, и будьте уверены, что мои убийцы будут сами вовлечены в акты бесчестия против богов".