Историческая библиотека
Шрифт:
17. (1) Когда римский сенат узнал, что Капуя полностью окружена двойной стеной, они не упорствовали в политике непримиримой вражды, даже когда захват города выглядел неизбежным. Наоборот, под влиянием родственных связей, они постановили, что всем кампанцам, перешедшим на другую сторону до указанной даты, будет гарантирована неприкосновенность. Кампанцы, однако, отклонили великодушные предложения сената, и обманываясь относительно помощи от Ганнибала, раскаялись только тогда, когда от раскаяния уже не было никакой пользы[20].
18. (1) Человек может сильно удивляться хитроумию изобретателя[21], не только только в связи с этим изобретением, но и многим другим и в той же мере величию славы, которая разошлась по всему обитаемому миру, и о которой мы дадим подробный и точный рассказ, когда дойдем до века Архимеда.
Архимед, известный и премудрый механик и математик, родом из Сиракуз, был в это время стариком семидесяти пяти лет. Он построил множество хитроумных машин, а однажды посредством тройного блока вытащил одной левой рукой торговое судно, вместимостью 50000 медимнов. В то время когда Марцелл[22], римский полководец, атаковал Сиракузы как с земли, так и с моря, Архимед сначала вытянул из воды некоторые вражеские баржи при помощи механического устройства, и затем подняв их на сиракузские стены, сбросил вниз вместе с людьми в море. Затем, когда Марцелл отвел свои корабли подальше, старик сделал возможным сиракузянам, всем и каждому, поднимать камни размером с телегу, и швыряя их одновременно, топить баржи. Когда Марцелл отвел свои суда к Карфагену на расстояние полета стрелы, старик изобрел шестиугольное зеркало и на подходящем расстоянии от него расставил небольшие четырехугольные зеркала такого же типа, которые могли настраиваться посредством металлических пластин и маленьких стержней. Этим устройством он полностью улавливал лучи полуденного солнца - как летнего, так зимнего - и в конечном итоге, отражая им солнечные лучи, зажег зловещее пламя на баржах, и на расстоянии полета стрелы обратил их в пепел. Так старик, этим изобретением[23], победил Марцелла. Однажды, используя дорическое наречие, он сказал сиракузянам: "Дайте мне точку опоры, и с помощью рычага я переверну землю". Итак, когда Сиракузы, как сообщает Диодор, были внезапно преданы Марцеллу, или в соответствии с Дионом, захвачены римлянами, когда граждане отмечали ночной праздник Артемиды, этот человек был убит каким-то римлянином при следующих обстоятельствах. Занятый вычерчиванием механической схемы, он склонился над ней когда римлянин напал на него и принялся тащить как пленника. Архимед, целиком поглощенный своим чертежом, и не осознавая кто волочит его, сказал этому человеку: "Прочь от моего чертежа!" Затем, когда человек продолжил тащить его, Архимед обернулся, и, узнав в нем римлянина, закричал: "Кто-нибудь, быстрее одну из моих машин!" Римлянин, испугавшись, запятнал себя убийством немощного старика, но достижения которого были изумительны. Как только Марцелл прослышал об этом, он опечалился и с аристократией города и всеми римлянами устроил пышные похороны среди могил его предков. Что касается убийцы, то он, мне так мыслится, был обезглавлен. Дион и Диодор записали эту историю.
19. (1) Историк Диодор в своем сравнении Антиохии на Оронте и Сиракуз, говорит, что Сиракузы - тетраполис[24].
20. (1) Когда, после падения Сиракуз, жители явились к Марцеллу как просители, он распорядился, что свободнорожденных надо пощадить, но все их имущество должно быть взято в качестве добычи[25].
(2) Будучи неспособны добывать пищу после завоевания из-за своей нищеты, сиракузяне согласились пойти в рабство, с тем чтобы, продав себя, получать пищу от тех, кто их приобрел. Так Фортуна наложила на завоеванных сиракузян сверх их других потерь, несчастье настолько печальное, что вместо предложенной свободы, они добровольно выбрали рабство[26].
21. Освобождением заложников Сципион[27] показал, что время от времени добродетель одного человека бывает способна отменить взыскания царей на нации.
22. (1) Кельтибер Индибел[28], добившись прощения от Сципиона, снова зажег пламя войны, когда подходящий случай предоставился ему. В самом деле, те, кто благоволит подлецам, в добавок расточая свое покровительство, не осознают, что чаще всего взращивают себе врагов.
23. (1) Карфагеняне, завершив Ливийскую войну[29], отомстили нумидийскому племени микатанов, включая женщин и детей, и распяли всех, кого захватили. В результате, их потомки, памятуя о зверствах, постигших предков, утвердились как яростные враги карфагенян.
24. (1) Он[30] не оставил без описания величайшие достоинства этого мужа, (я имею в виду, конечно, Газдрубала), но наоборот подтверждает их. Гасдрубал был сыном Гамилькара, прозванного Барка, наиболее выдающегося человека своего времени, в виду того, что во время Сицилийской войны он был единственным вождем, который неоднократно бил римлян, а после завершения Гражданской войны[31] он первым делом переправил армию в Испанию. Как сын такого отца, Газдрубал проявил себя достойным отцовой славы. По общему мнению, после своего брата Ганнибала он был следующим наилучшим карфагенским полководцем; соответственно, Ганнибал оставил его командовать армией в Испании. Он участвовал во множестве сражениях по всей Испании, постоянно восстанавливая силы после каждой неудачи, и твердо встречая в лицо многочисленные и разнообразные неудачи. И даже, когда он был загнан во внутрь страны, его выдающиеся качества позволили ему собрать воедино большую армию и, вопреки всем ожиданиям, достичь Италии[32].
(2) Если бы Гасдрубал наслаждался поддержкой Фортуны, римляне, по общему мнению, не смогли продолжать борьбу одновременно и против него и против Ганнибала. По этой причине мы должны оценивать его качества, основываясь не на его достижениях, а согласно его целям и предприятиям. Ибо эти качества подвластны человеческой власти, но исход их действий находятся в руках Фортуны.
Примечания
[1] Или, принимая поправку Вурма: "не понимая, что каждый талант судят, но не по немощи других, а по собственным убеждениям".
[2] Кв. Фабия Максима выбрали в качестве диктатора после римской катастрофы на Тразименском озере. Его политика намеренного бездействия принесла ему оскорбительное прозвище "Кунктатор", которые лишь позднее было преобразовано в похвальное.
[3] Буквально "педагог", потому что, говорят, он следовал за Ганнибалом как раб, который сопровождает детей в школу и обратно, ср. Плутарх, Фабий 5.
[4] Свида относит это Фабию.
[5] М. Минуций Руф, magister equitum, а затем содиктатор с Фабием. Он был спасен от полной катастрофы только благодаря вмешательству Фабия: См. Полибий 3.104–105.
[6] О Менодоте см. Якоби FGH no. 82; о Сосиле no. 176, а так же дискуссию об их национальности, Keil, Philologus 87 (1932), 263–264.
[7] Полибий (3.107.10–11) устанавливает нормальную численность пехоты легиона около 4000, но говорит, что во время кризиса она могла достигать 5000.
[8] Доримах из Трихоний, который со Скопасом спровоцировал Союзническую войну, сражался на стороне Этолийского союза и его союзников против Филиппа V Македонского и Ахейского союза (220–217 гг. до н.э). В составлении своего труда Диодор здесь следует Полибию, который доведя Ганнибалову войну до Канн (216 г. до н.э.) в книге 3, возвращается в книгах 4 и 5 к делам в Греции. О набеге на Додону см. Полибий 4.67.1–4.
[9] В соответствии с Полибием (5.88.5–8) дары Гиерона и Гелона в итоге составили 100 талантов. Землетрясение, которое разрушило знаменитый Колосс, произошло, вероятно, в 227 или 226 гг. до н.э.
[10] Город был захвачен Филиппом в 217 г. до н.э. во время Союзнической войны, и был заселен под новым названием с македонянами: см. Полибий 5.99–100.
[11] Общепринятая формы имени, как дано у Ливия (23,2 сл.), Пакувий Калавий (Pacuvius Calavius). Он был в это время главным магистратом, medix tuticus, в Капуе.
[12] Ср. Ливий 23.18.10 и далее.
[13] Предположительно города Италии после римского поражения при Каннах и измены Капуи.
[14] Этот фрагмент может быть более правильно поставить перед главой 17 (ср. Аппиан, Hann 36; Ливий 25.13).
[15] Фрагменты Хошеля обрываются здесь и в результате разделение на книги становится неопределенным, пока фрагменты Фотия не начинаются с книги 31. Разделение, принятое здесь, установлено Диндорфом.
[16] Эта глава относится к судьбе римлян, взятых в плен при Каннах, которых Сенат отказался выкупить, ср. Аппиан Hann. 28, и Ливий 22.58–61.