Исторические очерки Дона
Шрифт:
Была составлена «диспозиция» — приказ армии, и Русская армия, отдыхавшая на Рязанской дороге, пришла в движение. Все жаждали боя; все были уверены в победе. Осенние дороги были грязны. Орудия и повозки утопали в болотах. Отдельным колоннам приходилось идти по глухим лесным проселкам. Пехота подвигалась медленно. Ночное движение с расчетом напасть на Мюрата на рассвете не удалось. Пехотные колонны блуждали в лесах, и к рассвету 6-го октября к реке Чернишне, на которой стоял биваком Мюрат, подошла только казачья колонна графа Орлова-Денисова.
У Мюрата было несколько десятков тысяч конницы,
Наступал хмурый осенний день. Ветер бил голыми ветвями, срывая с них последние листья. Пошел мелкий, холодный дождь. В серую дымку тумана закутался французский стан.
Казачьи полковники съехались к Орлову-Денисову.
— Ваше сиятельство, начинать, что ли? — спрашивали они.
Орлов-Денисов посматривал на часы, на восток, откуда по лесной дороге должны были выходить пехотные колонны. Но там не было заметно движения. Было тихо, только лес мерно гудел, да сыпались с неба ледяные капли дождя.
— Ведь проснутся, ваше сиятельство. Тогда тяжелее будет. А теперь и одни ловко управимся.
— Ну!.. С Богом!..
Полковники поскакали по своим полкам.
— Гг-иии!.. Гг-ииии! — раздалось в сыром холодном утре и, сотня за сотней, из леса понеслись пятьдесят казачьих сотен.
Нападение было столь неожиданное и стремительное, что французы не успели очнуться от сна и понять, что же это происходит, когда весь лагерь левого крыла и 38 орудий были отхвачены казаками. Полки рассеялись по стану, били разбегающихся, сгоняли толпы пленных, вывозили пушки, поджигали зарядные ящики. Везде были тревога и ужас.
Но Мюрат увидел, что казаков мало. Он устроил свой отряд в середине бивака. Успевшие поседлать кирасиры бросились на казаков. В это время на выстрелы и на пламя и дымы пожаров вышла первая Русская колонна. Среди поваленных шатров громадного стана, на лесной опушке, между брошенных пушек и повозок разгорелся беспорядочный бой. Мюрат собирал полки и вводил их в дело. Русские войска теснили его, наконец, сбили к Калужской дороге, принудив к поспешному отступлению.
Как только известие о Тарутинском сражении и поражении Мюрата дошло до Москвы, французская армия стала покидать Русскую столицу. Ночью с 6-го на 7-е октября ломали сделанные по дворам и площадям шалаши и балаганы для солдат. Телеги и повозки вдруг распухших обозов потянулись из города. Каждый старался увезти добычу, набранную в Москве. В колясках и каретах везли меха, одежду, посуду, серебро, содранное с икон, ризы священников, всякую домашнюю рухлядь. Войска пришли в расстройство; каждый думал лишь о том, чтобы дотащить до дома награбленное и уйти поскорее из нелюдимой страны. Беспорядочно выступали из Москвы полки армии двунадесяти языков.
12-го октября у города Малоярославца произошло небольшое авангардное дело. Утром 13-го, Наполеон с генералами
Она шла в таком образцовом порядке, так чисто было равнение в рядах, так стройно было ее движение и отчетливы промежутки между эскадронами, что Наполеон был уверен, что это идет его французская конница.
— Государь! Это казаки! — испугано крикнул Коленкур.
— Не может быть, — сказал Наполеон.
Вдруг колонны сделали заезд по четыре, развернули фронт и помчались в суровом молчании на Наполеона.
Рапп схватил под уздцы лошадь Наполеона и насильно повернул ее назад.
— Да это наши, уверяю вас, — сказал Наполеон.
Как мог он допустить мысль, чтобы совсем подле его гвардии могли быть казаки?
— Это казаки! Медлить нельзя, государь, — сказал Рапп.
— Вы правы! Это и правда, кажется, они.
Из леса колонна за колонной выходили полки и, быстро строясь, неслись на Наполеона.
Император выхватил шпагу из ножен, приказал своему конвою встретить казаков и помчался к лагерю.
Эскадрон, сопровождавший Наполеона, был разметан и уничтожен сотней Атаманского полка. Под Раппом ударом казачьей пики была убита лошадь. Она упала на него, прикрыла его, и тем спасла его от плена.
Никто из казаков, ни сам Платов, ведший полки, не смогли предположить, что маленький человек в сером меховом сюртуке, мчавшийся на серой лошади к биваку, был сам Император французов — Наполеон.
Платов направил полки на артиллерийский бивак. Казаки захватили 40 орудий гвардейской артиллерии. 11 увез Атаманский полк, 29 были наскоро заклепаны. Тем временем Наполеон успел бросить навстречу казакам гвардейскую конницу маршала Бессьера, которая и отогнала казаков.
Прусский майор Карл фон Клаузевиц пишет об этом деле: «…Первый день отступления французов, или, вернее, дневка 13/25 октября 1812-го года, ознаменовалась смелым налетом, который Платов произвел рано утром на центр французской армии близ Городни; Платову досталось 11 орудий, и сам Наполеон едва не попал в плен. В тот же день другие казачьи отряды появились под Боровском. Таким образом, уже в самом начале отступления среди французов распространились как страх перед казаками, так и серьезная тревога относительно предстоящего отступления»…
Не одетая по-зимнему, не готовая к морозам Русской зимы французская армия не продуманно двинулась по той же дороге, по которой шла на Москву. Так было легче и проще. Без боев… Города и деревни были разорены и частью сожжены. На ночлегах войскам негде было укрыться и обогреться. Продовольствия не было. С первых дней ноября начались морозы и пошел снег. Жестокая стужа увеличивала страдания французов. Они отмораживали руки и ноги, падали в сугробы и замерзали насмерть. Казаки находили биваки с целыми ротами замерзших солдат. Однажды, прогнавши небольшую часть французских солдат, сидевших у костра, казаки нашли в котле варившееся человеческое мясо.