Исторические портреты
Шрифт:
Вечером на стоянке к борту «Святого Павла» подошла шлюпка. На борт поднялся флаг-офицер Войновича — Сенявин.
— Ваше превосходительство, вам оказия от контр-адмирала Войновича.
Ушаков взял пакет, мельком взглянул на Сенявина. Немало слышал об этом способном и, говорят, лихом офицере. Только уж больно форсист, да и возле начальства служить не избегает.
«Любезный товарищ, — читал про себя Ушаков, и смех начинал распирать его, — Бог вам помог сего дня, а то были в великой опасности... Мне нужно было поговорить
Ушаков, улыбаясь, глубоко вздохнул:
— За ночь эскадра спустилась к острову Фидонис и легла в дрейф.
На рассвете свежий ветер от чистого норда приятно ласкал лицо прохладой. Эскадра подворачивала на курс норд-ост. На салинге первыми увидели турецкие корабли сигнальные матросы.
— На горизонте неприятель!
Ушаков взял рупор, крикнул на салинг:
— Сочтёшь вымпелов сколько?
— «Смелый» показывает двадесять вымпелов!
Ушаков принимал доклад, посматривал вверх на вымпелы, паруса. Солнце лениво поднималось к полудню. Слева по носу контргалсом медленно двигалась турецкая эскадра...
Адмирал Хасан-паша был доволен — его корабли вышли на ветер.
«Теперь у нас шесть линейных кораблей против двух фрегатов и авангарда, им несдобровать».
В час дня турки первыми открыли огонь по фрегатам. Русские корабли не отвечали, их 12-фунтовые пушки не доставали до неприятеля.
С первыми пушечными залпами Ушаков перешёл на наветренный борт. Полуденное солнце нещадно жгло и без того опалённое лицо. Ветерок свежал, срывая белые барашки, задорно курчавились волны. Временами гребень волны ударял в скулу форштевня; и вееры солёных брызг, переливаясь радугой, залетали на шканцы.
«Хасан-паша намеревается превосходящей силой задавить наши фрегаты... Ну что же...» — Ушаков провёл языком по солёным губам. Не опуская подзорную трубу, скомандовал:
— Поднять сигналы: Фрегатам выйти на ветер. Авангарду атаковать неприятеля!»
Через минуту фрегаты «Стрела» и «Борислав» круто взяли бейдевинд, начали охватывать голову турецкой эскадры.
Хасан-паша досадовал — его хитрость не удалась.
Флоты сблизились. Грохот мощной канонады означал, что сражение началось.
Два русских фрегата и «Святой Павел» успели-таки отрезать два головных турецких фрегата и взяли их в двойной огонь. Полчаса спустя турки вышли из боя и повернули на юг. С турецкого флагмана вслед им неслись проклятия, и разгневанный «Хасан-паша» открыл по ним огонь, пытаясь вернуть их в строй. Да где там, удирали под всеми парусами... Громкое «Ура!» неслось с русских кораблей.
Ушаков хрипло крикнул старшему офицеру:
— На батарейные палубы по бочке квасу выкатить, а мне жбан!
Долго, слишком долго ждал этого часа Фёдор Фёдорович. Не поворачивая головы, скомандовал:
— Лево на борт, на румб норд-ост. — Он вскинул трубу, указывая боцману на руле: — Держать на форштевень Хасан-паши. Поднять сигналы: «Выхожу из строя. Атакую флагмана!»
«Святой Павел», резко накренившись
— Турецкий флагман ворочает оверштаг! — донеслось с салинга.
«Хасан-паша» уваливался под ветер, показывая разрисованную золотом корму. Словно сговорившись, фрегаты одновременно дали залп всем лагом. С кормы турецкого корабля во все стороны полетели расщеплённые куски дерева...
Турецкая эскадра, повинуясь старшему флагману, выходила из боя и отступала.
Бригадир обернулся. Далеко по корме маячили паруса кардебаталии и арьергард Войновича.
«Однако он не спешит догонять турок», — подумал Ушаков. И действительно, тот и не подумывал идти в погоню за отступающим неприятелем. Зачем излишне рисковать, когда о разгроме турок хватит писанины не на одну победную реляцию.
Утопив турецкую шебеку, «Святой Павел» вышел в голову авангарда. Турки, пользуясь преимуществом в скорости, проворно улепётывали.
Долгожданная победа в первом сражении корабельных флотов Турции и России... Весть о ней незамедлительно полетела на кончике пера Войновича к сиятельному князю. И конечно, на маленьком острие не хватило места для истинного победителя... Впрочем, правитель Таврический и Новороссийский вскоре разобрался в сути, хоть и не до конца. Потёмкин через две недели прислал орден:
«...объявляю мою признательность, препоручаю засвидетельствовать оную господину бригадиру и кавалеру Ушакову... столь отличившемуся и прочим, действовавшим так, как и всем нижним чинам. Весьма тут приметны мужество и неустрашимость, российским войскам свойственные...»
Среди других награждённых Ушаков был отмечен дважды: орденом Владимира III степени и орденом Святого Георгия IV степени.
Для Ушакова кампания 1789 года началась славно. На адмиральских погонах появилась первая шитая золотом эмблема двуглавого орла контр-адмирала. Следом он вступил в командование корабельным флотом в Севастополе. Теперь руки были развязаны. Он неустанно в море, манёврами отвлекает турок от Лимана и помогает эскадре Войновича перейти в Севастополь.
С кампании 1790 года Ушаков единолично командует Черноморским флотом.
8 июля эскадра стояла у мыса Таклы в Еникальском проливе. Восточный ветер гнал мрачные тучи с устья Кубани, горизонт затянуло свинцовой пеленой.
В 10 часов дозорный корабль поднял сигнал: «Вижу неприятеля». Вскоре показалась турецкая эскадра. Пушек она имела больше и шла под всеми парусами под полным ветром. По линейной тактике Госта надлежало принять бой на якоре. Мгновенно оценив обстановку, Ушаков приказал немедленно сниматься с якорей, построил эскадру в боевой порядок, для поддержки авангарда выделил резерв из шести фрегатов и успешно отразил атаку турок на авангард. Командиры кораблей действовали чётко и уверенно. Флагман ещё накануне в приказе всё предусмотрел, а главное, требовал отменной скорости в манёвре и не связывал их по рукам.