Исторические районы Петербурга от А до Я
Шрифт:
Ново-Саратовка
Это старинное село по странной причуде административного деления находится в Ленинградской области, хотя расположено прямо напротив новостроек Рыбацкого, на противоположном, правом берегу Невы.
История поселка началась в 1765 г., когда переселенцы из Бранденбурга и Вюртемберга основали первую немецкую колонию под Петербургом, ставшую впоследствии самой крупной вблизи столицы. Первоначально предполагалось, что колонисты проследуют в район Саратова, а Петербург был для них чем-то вроде «перевалочной базы». Однако этого не случилось, поэтому свое поселение под Петербургом они назвали Ново-Саратовкой. По-немецки колонисты называли свое поселение «die Sechsziger Colonie» («колония 60-ти», поскольку именно 60 семей стали ее первыми поселенцами), а финны говорили о ней «Kolonistil Nevanrannala»,
Колонисты вели замкнутый образ жизни, свято хранили свои национальные и религиозные традиции. Между собой говорили по-немецки, женились и выходили замуж только за немцев из других колоний. Быт колонистов отличался присущей немцам строгостью и аккуратностью. Занимались они сельским хозяйством, ведя его с немецкой педантичностью. Кроме того, колонисты практиковали взятие к себе в помощники малолетних сирот из воспитательных домов.
Современники уважительно отзывались о колонистах, подчеркивали их трудолюбие и выносливость, отмечали образцовую чистоту и порядок на мощеных улицах, недаром Ново-Саратовка производила впечатление небольшого уездного города. Правда, современники сетовали, что колонисты используют, в отличие от русских, фекалии как удобрение для полей, поэтому запах оттуда, по их словам, шел невыносимый. Это главное, что не нравилось дачникам в Ново-Саратовке. И еще – отсутствие увеселительных заведений. В остальном – просто благодать: обилие свежих молочных продуктов и никаких пьяных драк.
«В старину у колонистов существовали патриархальные нравы, – писал историк Михаил Пыляев, – нищих здесь никогда не было, если случалось кому впасть в нищету, то его родственники и соседи ему помогали, засевали своими семенами его поле, давали скотину и т. п. С такой помощью бедняк скоро поправлялся»…
«Когда-то жителям Рыбацкого была отведена вода для ловли рыбы и поставки ее ко двору, – рассказывает старожил Рыбацкого Елена Александрова Сафронова (Мясникова). – А немцам была отдана земля, поэтому, соблюдая правила, ни у одного колониста на берегу не было ни плота, ни лодки».
Вид на Ново-Саратовку со стороны новостроек Рыбацкого. Фото автора, апрель 2007 г.
Действительно, еще в 1760-х гг., при поселении немецких семейств напротив Рыбной слободы (Рыбацкого), им отдали чуть больше 2100 десятин, включая прибрежную полосу, ранее принадлежавшую крестьянам этой слободы. Взамен русские крестьяне получили в вечное пользование двенадцать рыбных тонь, семь из которых примыкали к берегу немецкой колонии.
До конца 1850-х гг. немецкие колонисты беспрепятственно проходили по этим тоням, перевозили на барках удобрения из Петербурга и останавливались у специально построенных спусков на высоком берегу Невы для поднятия груза на берег. С этого же времени крестьяне Рыбной слободы начали особенно активно пользоваться тонями и за плату давали возможность стоять проходившим по Неве плотам с лесом, что вызывало недовольство колонистов, так как плоты мешали подходу к берегу. Тогда колонисты подали иск в суд с требованием запретить остановку плотов. Тяжба длилась почти десять лет – с 1860 по 1869 г. Крестьяне Рыбной слободы подали встречный иск, в котором обвиняли колонистов в том, что при перевозке фекалий распространялось зловоние и загрязнялись принадлежавшие им тони, где гибла рыба.
В результате долгой тяжбы был составлен точный чертеж берегового пространства с показаниями тонь русских крестьян, а немецким колонистам предписали перенести спуски к тем участкам принадлежащего им берега, где тонь не было.
Любопытно, что еще в начале ХХ в. в деревне сохранялись постройки давних екатерининских времен. Так, в конце июня 1913 г. в печати сообщалось об огромном пожаре в Ново-Саратовской колонии, в огне которого погибло два «исторических крестьянских домика». Это были именно те постройки, которые Екатерина II, желая поощрить трудолюбие местных колонистов, подарила двум из них – самым трудолюбивым в сельском хозяйстве.
…Немецкой идиллии не стало, когда началась Первая мировая война и на питерских немцев стали коситься как на соплеменников «злейших врагов России». Затем пришла другая беда –
После «года великого перелома» раскулачивание продолжилось. Наиболее зажиточных хозяев выселили, а в 1937 г. многих репрессировали по «политическим статьям». Во время войны «советские немцы», как уже говорилось выше, оказались меж двух огней. Советская власть рассматривала их как пресловутую «пятую колонну» и делала все, чтобы ликвидировать остатки национальных автономий и выселить немцев подальше от фронта. В августе 1941 г., когда немцы подходили к Ленинграду, Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «Об обязательной эвакуации немецкого и финского населения из пригородных районов Ленинградской области». Но тогда этот приказ удалось выполнить только частично. 20 марта 1942 г. было принято повторное постановление Военного совета о депортации оставшихся внутри кольца финнов и немцев.
Выселяли в принудительном порядке, в 24 часа. Ленинградских финнов и немцев, многие годы живших на этой земле и теперь получивших «клеймо» спецпоселенцев, отправляли в Сибирь. После войны им не было разрешено вернуться в родные места, и только некоторым удавалось преодолевать множественные преграды. Но, как правило, возвращаться уже было некуда: постройки колонистов заселялись русскими и превращались в многосемейные общежития.
Последней памятью о немцах в Ново-Саратовке оставалось старинное колонистское кладбище с характерными каменными надгробиями, с эпитафиями, написанными готической вязью. И по сей день на кладбище в Ново-Саратовке среди современных могил можно кое-где увидеть полуразрушенные надгробные камни немецких колонистов. В центре кладбища даже свалку устроили из старых немецких надгробий. А сколько загадок они хранят! Есть там, например, чугунная плита с надписью на английском языке, сообщающая, что похоронен тут Георг Тэйлор из города Йоркшира в Англии, который покинул сей мир в апреле 1877 г., в возрасте всего 39 лет. Кто он, этот таинственный Георг Тэйлор? Почему он оказался на немецком кладбище Ново-Саратовки?..
Любопытна блокадная страница из истории Ново-Саратовки: именно здесь с конца 1941 г., после эвакуации с Ханко, находилась бригада под командованием Николая Симоняка.
«Фронтовые интенданты несправедливо относятся к бригаде, – заявил генерал Симоняк члену Военного совета фронта А.А. Кузнецову, приехавшему в бригаду в конце 1941 г. – Перевели на тыловой паек, и получается курорт наизнанку. Командир артиллерийского полка Морозов докладывает: „На Ханко потерял четырнадцать бойцов, а от недоедания уже умерло втрое больше“. И в стрелковых полках больные появились, еле держатся на ногах» [5] . После разговора с Кузнецовым бригаду Симоняка перестали «ощипывать», повысили паек, приравняв ханковцев к бойцам переднего края.
5
Из книги «Генерал Симоняк» М.П. Стрешинского и И.М. Франтишева.
Именно из Ново-Саратовки бригада, преобразованная весной 1942 г. в 136-ю стрелковую дивизию, уходила, чтобы принять участие в тяжелых боях за «Ивановский пятачок». Потом вернулась обратно, чтобы готовиться к решающим боям за прорыв блокады.
Между Ново-Саратовкой и Рыбацким солдаты под личным наблюдением Симоняка учились преодолевать пространство Невы. В этих учениях левый берег у Рыбацкого становился «немецким», и штурмовые группы тренировались преодолевать обледенелые скаты.
Здесь же, возле Ново-Саратовский колонии, построили опытную переправу для танков. Дело в том, что в инженерном управлении фронта ломали голову над тем, как переправлять танки через Неву. Сперва инженеры предлагали после форсирования реки пехотой и захвата ею плацдарма взорвать лед и навести понтонный мост. Попробовали вмораживать в лед тросы, армировать его, но опыт оказался неудачным. После долгих расчетов два инженера, Леонид Смаглий и Лев Баршай, предложили проложить по льду деревянные бруы двумя рядами, как рельсы, просверлить брусы и лед, пропустить штыри и соединить болтами. Скрепленное морозом, получалось нечто вроде деревянно-ледяных балок, способных выдержать большую тяжесть. Именно такую опытную переправу и построили на Неве возле Ново-Саратовской колонии. Полученный опыт пригодился, когда в январе 1943 г. началась операция по прорыву блокады…