Истории города Онса
Шрифт:
– Что-то поезда долго нет, – задумчиво сказала я Иванычу, глядя на плещущуюся между рельсов воду. – Тут что, тоже дополнительные линии?
– Сама видишь, что нет, – Иваныч красноречиво повел головой: станция была маленькой, даже чуть короче длины поезда, с низким потолком. На стене виднелись неровно написанные черной краской буквы названия: «Омре». Я вопросительно поглядела на начальника:
– Ну что, просто подождем?
– Да, погодим для начала. Рельсы второго пути есть, почему бы поезду не пойти…
Мы уселись рядом на каменные плиты платформы, поджав под себя ноги, достали бутерброды
– Так не пойдет. Давай-ка поищем служебный туннель.
Я послушно встала, и мы пошли вдоль рельсов. По дороге я машинально оглядывала стены и пыталась вспомнить, текла ли по ним вода, когда мы вышли из поезда. Кажется, текла – струйки тонкие, их не сразу видно…
Не в пример другим излишне запутанным станциям, Омре была совсем простой планировки. Служебный туннель должен был ответвляться от основного рядом со сходом в него. Иваныч с громким плеском спрыгнул между рельс и подал мне руку.
– Давай сюда.
Я осторожно слезла. Вода залила мне ноги выше щиколоток, рельсы почти скрывались под ней… Я бросила взгляд на стену и увидела, как тонкие струйки прямо на глазах превращаются в мощные потоки голубоватой воды. Сильно запахло солью и водорослями.
– Иваныч, – начала я. – А это ничего, что…
– Пошли быстрее! – прервал он меня.
Мы в буквальном смысле нырнули в служебный закуток туннеля – вода прибавлялась с ужасной скоростью. Иваныч быстро нажал кнопки разблокировки служебной двери, и та начала отходить в сторону. Я облегченно вздохнула, радуясь, что неприятности позади, и тут меня почти до макушки окатило водой. Из служебного туннеля изверглась целая река. Кашляя, мы попятились под напором воды в основной туннель: мои ботинки стали как гири, комбинезон тянул к земле. Я быстро задрала голову. Станция теперь выглядела, как тонущий корабль. Со стен и с потолка лились потоки, мы уже стояли в воде выше колен.
– Быстро на улицу! Вон выход! – крикнул Иваныч сквозь громкий плеск. С его помощью мне удалось относительно быстро выбраться на платформу, но бежать не получалось у нас обоих – было очень скользко. Иваныч приспособился катиться на подошвах, как на коньках, балансируя одной рукой, а другой таща меня, но мы бы, наверное, не успели, если бы не были уже рядом с каменной лестницей, ведущей наружу. Лестница превратилась в ступенчатый водопад, мы лезли по ней, почти вися на перилах – к счастью, они были крепкими. Когда, наконец, вверху показался дневной свет, я почти не поверила своим глазам: неужели я все-таки выживу и вернусь домой?..
…Со станции мы вышли в теплую волнующуюся воду. Собственно, больше деться было некуда: кругом было море, которое затапливало маленькое здание станции: вода с ревом бежала внутрь. В жарком голубом небе кружили чайки.
– Прилив! – объяснил мне Иваныч, отфыркиваясь. – Потому небось и поезда не было!
– А куда нам?!
– Вон там берег!
Я послушно сделала несколько шагов за начальником и, потеряв дно, поплыла. Вода продолжала подниматься, набегали волны, но, немного сориентировавшись, я тоже увидела линию серо-желтой земли и домики между серебристыми деревьями. Домики эти выглядели приветливо, совсем как в нашем Онсе, и страх меня немного отпустил. К тому же оказалось, что уже можно встать. Мокрые-премокрые, тяжело хлюпая разбухшими ботинками и отжимая рукава, мы с Иванычем вышли на песчаный берег и обернулись. Волны колыхались уже почти вровень с крышей затопленной станции. Я вздохнула:
– И зачем так станции строить? Нам теперь отлива ждать, да?
– Да, и лучше сидеть здесь и никуда не отходить. Не знаю я этих мест. Похоже, здесь другая сторона Закрытого леса…
Солнечный свет сразу показался мне неуютным, а домики – подозрительными. Встреча с Нараском снова отдалилась до нереальности, а как раз сейчас мне не хватало его спокойного ласкового взгляда…
Иваныч, стоящий рядом, скрестив руки на груди, хмуро предупредил:
– Не вздумай тут хлюпать. Работница, тоже мне. Сидела бы дома тогда.
Я отвернулась и молча выжала волосы.
Море потихоньку наступало – прилив продолжался. Мы волей-неволей отошли к домишкам и оказались на узкой деревенской улице. Из одного дома выбежала девочка лет пяти с целой охапкой кукол и побежала вперед. Во дворе соседнего дома совершенно обычная на вид женщина развешивала белье. Я тихонько выдохнула, Иваныч тоже сказал поспокойнее:
– Видишь, обычная деревня, чего ты сразу испугалась? Давай пройдемся, может, обсохнем.
Мы медленно двинулись по улице. Вела она вверх, на холм, который оказался неожиданно крутым, хотя с моря таким не выглядел. На нас никто не обращал особенного внимания: местные жители занимались своими делами, туристы, которые тоже тут попадались, гуляли, как и мы… Плохо было одно: вода, кажется, все прибывала. Я уже понимала, что на этот раз Нараску придется ждать меня действительно долго, но, чтобы отвлечься от этих мыслей, спросила у сидящей на лавочке у забора женщины:
– А не знаете, когда отлив будет?
Та удивленно моргнула черными глазами:
– Да ты что, миленькая, – видишь, только приливает. Завтра, дай бог, отольет… Вы с метро?
– Ага.
– Ну, ночевать вам придется, миленькая. Да у нас много тут людей добрых живет. Пустят.
Сама женщина, судя по всему, к этим «добрым людям» не относилась, потому что нас явно никуда пускать не собиралась. Зевнув, она встала с лавочки и убрела к себе во двор. Иваныч меня успокоил:
– Где заночевать, найдем, до вечера еще много времени…
Мы пошли дальше по улице, которая, поворачивая, забиралась все круче вверх. Иваныч тяжело дышал, я вся взопрела. Периодически мы пытались стучать в калитки стоящих по сторонам домов, но никто, как назло, не отзывался.
В какой-то момент я вдруг заметила, что места вокруг нас стали совсем горными: широкая дорога перешла в узкую тропку, а дома ютились под огромными нависшими скалами. Во дворах рос сухой колючий кустарник и паслись козы…
Ближайший поворот вдруг преградил большой клок густого тумана.