Истории из другой жизни (сборник)
Шрифт:
Когда-то в нашем доме останавливался гость, друг отца… Он глубоко поразил меня тем, что никогда не показывал свое превосходство над более слабыми, даже над нами, детьми, казавшимися такими маленькими и беспомощными по сравнению с ним. Этот человек многому научил меня… По-настоящему мудр и значим лишь тот, чья мудрость скромна и незаметна. Выпячивающий свою мнимую мудрость и кичащийся знаниями – самый глупый из людей… Он ущербен даже в том, что не осознает этого. Истинному мудрецу не нужно уважения и почета, не нужно рабского поклонения людей, ибо он уже выше всего этого. Людские критерии не достойны его значимости, они лишь обесценивают и принижают ее…
Вдруг музыкант предложил: «Если хочешь – можешь сам попробовать сыграть. Свою музыку…». Я опешил от такого предложения, но все же несмело подошел к клавиатурам
Улыбаясь, я посмотрел на сестру. Ее ответная улыбка была, словно отражение в зеркале… Она сказала: «Ты сыграл замечательно!» О если бы это было действительно так!
…Уже по прошествии времени, став взрослым, я не пропустил ни одного органного концерта, которые проходили в нашем городе. Эта музыка по-прежнему восхищает и завораживает меня. И в этом заслуга того, одного из немногих человека, который оказался так добр ко мне… Он был Музыкантом с большой буквы, истинно мудрым, познавшим совершенство и гармонию, и поэтому признающим противоречия мира. Просто тогда я не до конца понимал этого…
…День рождения незнакомой мне девочки. Ее зовут Диана, и ей исполняется целых 11 лет! Друзья отца пригласили нас всей семьей на сей грандиозный праздник… Зачем мы здесь? Чужой дом… Чужие люди… Сколько людей вокруг! Разве такое возможно? Неужели это реально – постоянно видеть мелькающие всюду лица и не сойти с ума, стараясь запомнить их все? Я отчаянно мотаю головой, стараясь не впустить их в свою память… Люди и их голоса, голоса и их люди… Они терзают мои ощущения своей непрерывностью, и мое восприятие не выдерживает такого всепоглощающего потока голосов и людей! Я закрываю глаза, зажимаю уши, но это лишь слабые попытки укрыться от того, что гораздо сильнее и явственней, чем мое стремление спрятаться в самом себе…
Много людей… И все они хлопочут, спешат куда-то, переговариваясь, и на ходу толкая нас, так и не нашедших пристанища среди всей этой суеты… Сестре особенно достается… Чьи-то чужие руки хватают ее, тормошат, гладят по голове. Непривычная к подобным проявлениям внимания, она, тем не менее, не пытается ускользнуть или шарахнуться в сторону, как это делаю я… Она никогда не подаст виду, что ей что-то не нравится, приученная срывать свои чувства и эмоции под напором суровых требований отца. Особенно здесь, в чужом доме… Нас подводят к столу. Тут тоже дети, примерно такого же возраста, как и мы, много смеющихся детей… Они уже сидят за столом и исподтишка, не дожидаясь разрешения, пробуют что-то, хихикая и переговариваясь. Увидев новеньких, все разом обернулись в нашу сторону, и смех внезапно смолк, чтобы через мгновение возобновиться новыми переливами. Мы пока еще совсем чужие среди этих детей…
Как много всего на столе! Мы не привыкли поглощать пищу в таком необъятном количестве! Чуть утолив голод, мы с Владой молча сидим, опустив глаза, изредка переглядываясь и выжидая удобного момента, чтобы ускользнуть подальше от этого непостижимого веселья. Сколько шуму, разговоров! До нас долетают обрывки непонятных фраз, хотя все говорят на понятном нам языке… Угрюмо поглядывая вокруг, я мечтаю о том, чтобы спрятаться подальше от всех этих людей, скрыться где-нибудь в темном коридоре, но подозреваю, что в этом доме попросту нету ни одного
Красивая девочка в нарядном синем платье с золотой цепочкой на шее вдруг вскочила из-за стола, громко прокричав что-то. Это Диана, именинница… Она хочет веселиться, играть, смеяться! Чуть приоткрыв рот, я смотрю на нее во все глаза, не отводя взгляд… Какая раскованная, веселая и красивая девочка! У нее длинные рыжеватые волосы и большие синие глаза… Дети, как по команде, повскакали со своих мест и побежали куда-то вслед за нарядной красавицей. На полпути девочка оглянулась. Заметив, что мы с Владой все еще сидим за столом, она досадливо нахмурилась и начала призывно махать нам рукой… Я поначалу не шевельнулся, замерший и неподвижный, словно каменная статуя из старого парка, но Диана подбежала ко мне и взяла за руку, приглашая следовать за ней. Пришлось нехотя подняться со стула и заставить себя идти вслед за шумной оравой детей… Диана ободряюще улыбнулась. Я не скрыл ответной улыбки, и мне вдруг стало по-настоящему радостно, впервые за много дней.
Какой неожиданный сюрприз! Она улыбнулась мне! Какая красивая девочка… И я ей явно чем-то приглянулся, впрочем, как и она мне… Это, наверное, было нелепо и немного странно, но в играх и конкурсах стало совершенно ясно, что я нравлюсь Диане больше всех. Она явно предпочитала мое общество и всячески выделяла меня из шумной толпы смеющихся, одинаковых мальчишек. Диана совсем не знала меня и принимала за настоящего мальчика! Всем своим существом я чувствовал на себе ее взгляды и ощущал неподдельный интерес к своей персоне… Чем же я так заинтриговал ее? Неужели я и в самом деле так привлекателен, как ей кажется? Я очень худ, бледен и скромно одет, несмотря на то, что наша семья вовсе не бедствует… Давно не стриженые пряди волос падают мне на лицо, закрывая глаза, и я постоянно откидываю их назад, чтобы лучше рассмотреть все, что происходит вокруг… Это уже стало навязчивой привычкой – болезненно встряхивать головой, откидывая назад волосы. А может быть мое скованное поведение сильно отличается от того, что она привыкла видеть, и поэтому я кажусь ей столь загадочным?
Не замечаю, как оказываюсь в центре круга за руку с Дианой. Вокруг стоят девочки и мальчики, все они ждут чего-то. Я давно забыл, что мы должны были делать, поскольку в мою память врезалось совсем другое… Кто-то из детей крикнул: «Я не знаю этого мальчика! Как его зовут?» Диана спохватилась: «Да, да! Мы даже не знаем твоего имени! Как тебя зовут?» Она повернула ко мне разрумянившееся лицо и ждала ответа. Моим первым желанием было назвать себя Ником и до конца вечера оставаться мальчиком… Но это было бы обманом! Я не был настоящим мальчиком… К тому же отец строжайше запретил мне называть при знакомстве иное имя, кроме своего собственного! Его наказание могло быть ужасным: со мной попросту не будут разговаривать неделями, и в своей семье я стану изгоем, человеком-невидимкой, которого даже не позовут к столу на ужин… Я уже проходил подобный опыт наказания и повторять его мне совсем не хотелось! Я нашел глазами сестру, стоявшую в кругу детей, как бы спрашивая ее совета, но она лишь молча смотрела на меня, предоставляя право самому решать эту дилемму… «Меня зовут… Вероника», – поспешно сказал я, боясь передумать. На несколько секунд повисла тишина… Дети удивленно притихли, и отголоски веселья, доносившиеся откуда-то издалека, из мира взрослых, стали слышны отчетливее. Взрослые… Они никогда не поймут того, что произошло сейчас, и поэтому отголоски их веселья были совсем незначимы… Они не могли ни помочь, ни повлиять на что-то, они лишь мешали тишине звенеть и переливаться глубокими аккордами…
Я почти физически ощутил разочарование Дианы, которой понравился симпатичный мальчик, а вовсе не девчонка в потрепанных джинсах… Я сразу понял, что она покинет меня, едва ее взгляд упадет на что-то более стоящее, чем стриженная пацанка, так похожая на мальчика, худая и лохматая… И немного смешная… И конечно же, интересная только своей новизной, словно новая необычная игрушка, которую хочется рассматривать и держать в руках… долго… или совсем недолго. Пока не надоест… Я не ошибся: услышав мое девчоночье имя, Диана тотчас же потеряла ко мне всяческий интерес и больше уже не обращала на меня ни малейшего внимания. Все мои попытки еще хоть немного пообщаться с ней были обречены на неудачу. Я сталкивался лишь с ее холодным равнодушием, словно натыкался на каменную стену. Свою симпатию к этой девочке мне пришлось скомкать, как ненужный лист бумаги, и засунуть очень глубоко в душу, словно красивую, но невостребованную вещь…