Истории мудрого странника

Кукуллу Амалдан

Через некоторое время пришли сваты от друга отца. Обрадовался отец девушки и назначил день свадьбы. Когда об этом узнала несчастная девушка, она потеряла рассудок, а коса ее тут же поседела, словно ее окунули в расплавленное серебро. Девушку побрызгали водой, привели в чувство и через несколько дней повезли в дом жениха, где уже играли свадьбу. Всю дорогу плакала горькими слезами бедная девушка, оплакивая судьбу и любовь свою к юноше, который ради ее счастья отправился на нелегкие заработки. И поняла, что слезами ничего не изменишь – каменные сердца не растопишь, -и решила: что лучше умрет, но не будет принадлежать нелюбимому мужу. И девушка сочинила песню. В эту песню она вложила все свои думы и надежды, всю свою тоску по любимому. Вот какая это песня:

Друг

мой единственный, друг мой любимый!Нас разлучают. Вины моей нет.Воспоминанием встречи стали,свет мне не белый, а черный мне свет.Горе какое! – любить нелюбимого,волка овца разве может любить?Все пролетело так быстро и мимо,Трудно все это сердцем забыть.Милый мой, вот моя верная гибель,ты мне простишь, я надеюсь, вину:Лучше спокойная пропасть могилы,лучше навеки с любовью усну.

Невеста закончила свой рассказ и спросила пахаря:

– Ну, как ты считаешь, есть ли горе у этой несчастной девушки?

Пахарь покачал головой, тяжело вздохнул и ответил:

– Да, это страшное горе, и не только для самой девушки, но и для жениха, за которого насильно ее выдали. И еще большее горе возлюбленному, который отправился ради великой любви на заработки. Как он узнает, что любимая девушка вышла за другого и обманула его, он отдаст себя на вечное истязание или покончит с собой. Горе их родителям и близким... Да, дочь моя, этому горю нет равных.

Когда невеста услышала слова пахаря, вдруг заплакала навзрыд и сказала:

– Так знай же, человек правды, все то, о чем я поведала тебе, это случилось со мной... Но я в вашем присутствии заявляю моему нареченному жениху, что все равно убегу от него или покончу с собой.

Пахарю до слез стало жалко и несчастную девушку, и ее возлюбленного и нареченного жениха, и их родителей, и он сказал:

– Все во власти судьбы! Да пусть все кончится хорошо, и каждый добьется желаемого.

Сказал так пахарь, поклонился, попросил прощения и вышел во двор. А во дворе по-прежнему играла музыка и сыпались дробные звуки барабанов. Гости пели, плясали, ели заморские блюда, произносили тосты за счастье молодых и их родителей...

Пахарь усмехнулся всему этому зрелищу и заспешил скорее удалиться. Но его заметили и стали звать к столу. Тогда пахарь сказал им:

– Нет, не стану я пить за горе, нависшее над женихом и невестой, над их родителями и близкими.

Собравшиеся подняли на смех слова пахаря, а пахарь, не обращая внимания на эти усмешки, спросил присутствующих:

– Люди добрые, скажите, есть ли кто-нибудь из вас без горя?

И все ответили:

– Нет! У каждого из нас свое горе. У одного оно больше, у другого поменьше!

Пахарь между тем взвалил на плечи свой хурджун, окинул взглядом гостей и заспешил за ворота. За городской стеной в роднике он помыл лицо, руки, ноги, намочил головной убор и надел его на голову.

«И все-таки я должен найти на свете человека без горя», – сказал он в сердцах и пошел дальше, опираясь на свой посох.

Много ли дней он был в дороге – это ему знать, но нам ведомо, что, наконец, ранним утром он добрался до одного небольшого белокаменного города.

В начале он решил отправиться на рынок. Здесь пахарь подошел к мясной лавке и, поклонившись старому мяснику, сказал:

– Доброе утро! Да будет удачной твоя торговля!

Мясник посмотрел на пахаря и понял, что перед ним чужестранец.

– Да пусть и твое утро будет добрым, чужестранец! – ответил он.
– Вижу издалека к нам пожаловал. Какая дорога к нам привела?

Посмотрел

пахарь на мясника доверительно и поведал ему, кто он, откуда и по какому делу в этих местах. Рассказал также обо всем, что увидел и узнал.

Выслушал мясник рассказ чужестранца и прослезился:

– Ты рассказал мне о своем горе и горе тех людей, которых тебе довелось встретить в пути! Да, все это действительно горе. Но мое горе во много раз сильнее. Человек правды, пойдем со мной в дом, и я поведаю тебе о своем горе!

Мясник закрыл свою лавку, повел пахаря к себе домой, накормил его, и начал свой рассказ.

– Итак, слушай... Как ты уже видел, я – мясник, имею свою лавку. Покупаю живность, режу, как учил меня мой дед, и продаю. Барыши на этом деле неплохие, слава Богу! Все у меня было. И дом каменный, и казна, и ковры. Как говорится: живи и никому не завидуй. Если у меня спросишь: куда все это делось? – ты будешь прав. Теперь же, как ты видишь сам, живу я в этой низкой сакле и в ней пусто: четыре стены, два стареньких коврика, на которых спим я и сын мой... Лучше бы родила мне жена камень, чем такого сына... Сначала все было хорошо, но случилось так, что сын мой сдружился с ничтожными людьми и сам стал таким же, как они. Стал с ними в джай играть на деньги. Первый раз он попросил у меня десять золотых монет, потом – пятьдесят, затем – сто. И дошло до того, что он все стал таскать из дому и проигрывать... Правду говорит народ: упустил голову – за хвост не удержишь... Так у нас и получилось: вовремя не удержали сына от всего этого, а потом уже и не смогли, как не старались... Все, что было дома, проиграл. Всех нас раздел и разул... Женили мы его. Нашли красавицу из красавиц... Думали, ради жены и любви к ней перестанет в джай играть, поумнеет. Где там: горбатого и прямая дорога не сделает прямым... Проиграл он такому же, как и он сам, подлецу, жену свою... О, бедная! Как она плакала, как билась головой о землю, о стены, о стол – у увидевшего все это сердце пополам лопнуло бы. Не давали мы невесту свою отвести к тому, кто выиграл ее, а он – да чтобы сдох! – достал нож и говорит: «Уйдите, не мешайте... Я проиграл ее... Будете вмешиваться – убью всех и ее убью!.. Какая разница, с кем будет жить!» Так силой и угрозой связал жене руки, а рот заткнул грязной тряпкой, чтобы не кричала, и поздно ночью отвел... Это еще полбеды, полгоря!

Однажды он проиграл и родную мать, молоком которой был вскормлен. Да чтобы собственной кровью ему захлебнуться! Пришел он домой, и все вокруг матери своей ходит. А в кармане нож держит... Хочет мать родную убить. Она на кухне обед для него готовила. Дома никого не было... Догадалась мать, что сын неладное задумал – убить ее хочет, и пропела из одной песни такие строки:

Воды из арыка можно испить,пустыня, поверьте, вам горло иссушит.За золото можно полмира купить,но мать и отца ни за что ты не купишь.

Когда сын услышал, о чем пропела мать, не выдержал, расплакался, хлопнул дверью и пошел к тому, кому проиграл жизнь матери, и говорит: «Не могу мать убить, рука не поднимается. Хочешь, я вместо матери отдам обеих сестер своих?»

Пока они договаривались, я и две дочери моих вернулись домой. Жена со слезами на глазах, вся бледная, как зола, рассказала, как сын хотел убить ее... Не стал я мешкать, собрал жену и дочерей в дорогу и тайком отправил их к теще. Пришел сын в тот вечер поздно, увидел, что ни сестер, ни матери нет дома, и пристал ко мне: «Где сестры мои, – кричит и трясет меня за ворот. – Я договорился за жизнь матери отдать сестер своих... Где? Где они?!» А я ему: «Сам не знаю, куда уехали». А он: «Знаешь, знаешь! Где, говори!» Долго он колотил и тряс меня. Но я так и не сказал правду. Разозлился он, ударил меня по голове, плюнул в лицо и ушел. Три дня, три ночи не приходил... Думал что, наконец-то кто-то убил его, подлеца. Но нет, пришел на четвертый день ко мне в лавку и потребовал пятьсот золотых. Говорит: «У кого хочешь, займи и дай, иначе убью!» Ничего не оставалось делать. Занял и дал.