Истории, нашёптанные Севером (сборник)
Шрифт:
Разговоров Руберт не любил. Да и ни к чему они. По крайней мере, во время его дневных бдений, когда он колет дрова. Он недолюбливал болтунов, которые чешут языком почем зря, ничего не говоря по сути, и все время напускают на себя важность.
Из-за Войны Судного дня поток нефти в западные страны иссяк, и все замерло. Теперь все, кто пытался отапливать свои дома за счет нефти и электричества, запели по-другому. Нетрудно было предсказать, что цены взлетят до небес.
Катастрофа, если у тебя не было дров.
Пришли новые времена. Трудные времена.
Но
Боже правый.
А вот и оно.
Перед его взором вновь предстало ужасное зрелище, которое преследовало его всю зиму. Из торца одного из штабелей, сложенных ближе всего к болоту, было вынуто несколько поленьев. Сколько бы Руберт ни перекладывал штабеля заново, на следующий день поленья вновь исчезали.
Приподняв кепку, он почесал лоб.
На снегу отчетливо виднелись следы сапог большого размера и полозьев.
Следы вели к болоту и исчезали в лесу. Руберт прекрасно понимал, куда эти следы ведут, потому что там, на холме, в доме бледно-желтого цвета жил Адриан Юханссон. На всей земле не сыскать другого такого лентяя, убогого пьяницы и мерзкого вора.
Руберт заскрипел зубами и затопал ногами. Его вновь охватила ярость. Рядом не было ничего подходящего, чтобы ударить кулаком или пнуть, поэтому собака попятилась назад в страхе, что как раз ей-то и достанется сапогом. Все, что оставалось Руберту, это потрясать кулаками в воздухе и пытаться выпустить из себя хоть немного пара от кипевшей внутри злости.
Завидев дым из трубы на крыше дома Адриана Юханссона, Руберт оцепенел. Невероятное унижение! Он схватил с земли одну из чурок и запустил ею в сторону опушки.
Они живут по соседству уже целую вечность, и, вероятно, не смогут никуда друг от друга деться до конца своих дней. Соседей не выбирают, с этим ему пришлось смириться, несмотря на всю свою ненависть.
Опустив взгляд, он заметил в снегу перчатку, которую похититель дров потерял во время своего последнего набега.
Вся беда была в том, что Руберт никак не мог написать на соседа заявление. Ну и как бы это выглядело со стороны? Вся деревня бы вскоре стала судачить об этом, а потом слух докатился бы до самого Люкселе. Только этого ему не хватало.
Так что лучше прикусить язык.
Он опустил голову и закрыл глаза. Иногда нужно остановиться за мгновение до того, как опустится топор, и попросить помощи у Бога.
Адриан явился ночью, как обычно, чтобы наворовать дров. Этот алкаш притащился с санками, натаскал поленьев из поленницы, принял на грудь для храбрости, и как ни в чем не бывало вернулся домой с увесистым грузом.
Ночные набеги случались все чаще, с меньшими интервалами, и количество пропавших дров тоже увеличивалось. Очевидно, что они оба хорошо понимали, кто здесь владелец дров, а кто — вор.
Столь же очевидно было, что никто в целом мире не знал о драме, что разворачивалась вокруг горы дров Руберта Перссона.
Сложив выпавшие дрова обратно в поленницу, он нагнулся и потрепал собаку по холке.
Увидев, как большие клубы дыма поднимаются из трубы дома на холме, заскрипел зубами. Ну все, нужно положить конец кражам. Нельзя воровать дрова безнаказанно. Тем более у ближайшего соседа.
Когда-нибудь ты получишь по морде, Адриан Юханссон!
2
«Вот же дурной скупердяй», — подумал Адриан Юханссон, выглядывая в окно из-за занавески. Внизу рядом с огромной кучей дров стоял Руберт Перссон и складывал поленья в штабеля.
Когда бы Адриан ни выглянул в окно, этот осел почти всегда торчал возле поленницы и работал. Было в этом что-то нездоровое. Ни один здравомыслящий человек не станет копить тонны дров и складывать их в идеальные штабеля. Поленницы воздвигались с военной точностью.
Больше всего Адриана задевало жлобство Руберта, его жадность, а ведь дров у него хоть завались. Несколько лет назад Адриан спросил соседа, не согласится ли тот продать ему несколько поленьев, но получил резкий отказ.
— Настоящий мужик сам добывает себе дрова, — сказал этот чертов крысеныш Руберт и задрал нос.
Адриан Юханссон выпятил свой большой живот и фыркнул. Мужчиной он был крупным, что вверх, что вширь. На красноватом лице сидел нос картошкой, а над ним поблескивали глаза. На голове почти не осталось волос, только несколько пучков торчало над оттопыренными ушами.
Адриан переместился на другой конец комнаты, потому что настроение пора было поправить. На полупустом книжном стеллаже стояла ваза, из которой он извлек бутылку с прозрачной жидкостью. Встряхнул бутылку, улыбнулся, прислушался к звону посуды, доносящемуся из кухни, а затем быстро открутил пробку и поднес горлышко бутылки ко рту. Сделал несколько больших жадных глотков, сморщился от того, что жидкость обожгла ему внутренности, и постучал себя в грудь. Вот это настоящий мужской напиток!
Адриан присел на корточки к печке, приложил ладони к теплому кафелю и закрыл глаза. Улыбнулся приятному теплу, затем подкинул дров в топку и прислушался к их умиротворяющему потрескиванию. Снова выдался такой холодный день, что оставалось только сидеть дома и топить печь. Кто сегодня решится высунуть нос наружу, тот сам себе враг. Адриан осторожно опустился в кресло, закинул ноги на табуретку и, прищурившись, стал наблюдать за потрескивающими языками пламени. Когда ногам тепло, тепло всему телу. На мгновение он забыл о постоянной боли в спине и перестал сопротивляться накатившей усталости. Наверное, поэтому он и не услышал, как в комнату вошла его жена Гертруда.
А между тем эта цветущая женщина уже стояла на пороге. Она уперла руки в бока и глядела на мужа с упреком. А еще она до смерти устала от жалкого мужичонки, который вечно торчал дома и ничего не делал.
Ну, ленивым он был и раньше, но с годами лень его только усилилась. Теперь он вообще ни черта не делал, и если бы она его не заставляла, то он так бы и валялся целыми днями.
— Ты что, отсиживаешь задницу и с самого утра топишь печь? — зашипела она и ткнула пальцем в полупустую корзину для дров. В такие времена надо каждую деревяшку беречь, а не разводить огонь почем зря. У нас что, дров навалом? Особенно теперь, когда электричество включают по расписанию?