Истории старого замка
Шрифт:
Подумала так:
«Ничего, полюбуюсь ими в обед или на закате».
Услышав внезапно раздавшийся звук подъезжающей кареты, прильнула к окну.
По тропинке к домику шла молодая дама: гордая осанка, надменный взгляд, маленькие ручки, ножки, платье из шёлка, бархатная шляпка, вуаль. Все увиденное старая женщина окинула одним взглядом. Когда дама вошла без стука, появилась возможность разглядеть огромные чёрные глаза, тонкий нос, соболиные брови, алые губы, волосы пепельного цвета.
– Я устала! Хочу пить. – Властным голосом произнесла незнакомка.
– Присядьте, сейчас налью Вам молока, – прошептала хозяйка домика.
–
Нищенка, схватив ведро, поспешила за водой. Когда вернулась, карета возле дома исчезла… В домике было пусто, но самое страшное: на комоде тоже было пусто! Пропала деревянная шкатулка, а вместе с ней единственное сокровище, мерцающие бусы.
Старушка попыталась вспомнить: «Может, переставила её, когда любовалась бусами? – холод пробежал по всему телу. – Нет! Не доставала их утром! В это время дня всегда некогда. Нужно замесить тесто!»
Не зная, что делать, куда бежать, кому пожаловаться на свое горе, села на скамейку возле окна. Опустив голову, замерла.
Шли минуты, часы, дни, годы. Старая женщина не вставала, не поднимала головы. Тропинка к двери домика заросла. Самого домика, овитого плющом, почти не было видно. То место стало проклятым. Бедняки из деревни старались больше не ходить в ту сторону. Стали обходить заколдованное место стороной.
А как же все эти годы жила непрошеная гостья?
Когда старушка ушла за водой, она с презрением обвела лачужку глазами. Увидела комод. Подошла, открыла шкатулку: голубой свет заполнил комнатушку нищенки.
Эмилия, так звали молодую даму, замерев в восхищении, не могла оторвать глаз от волшебных бус. Быстро захлопнув крышку, с шкатулкой в руках, выпорхнула из жилища старой женщины. Через минуту простыл и след от копыт лошадей. Все произошло так быстро, что у Эмилии не было даже времени на то, что бы подумать о своем плохом поступке. Сидя в карете, успокоила себя: «Ну что я могу с собой поделать? Бусы мне так понравились! Зачем они старухе? Лес мой, всё, что находится в лесу, тоже моё».
Такова была сущность графини де Моншарэ: всегда получала то, что хотела. Никто, никогда ни в чем ей не отказывал.
Карета подъехала к воротам старого замка. Госпожу встречали слуги.
Графиня направилась в гостиную.
Эдвард, молодой граф, сидел у камина.
– Как провел день, дорогой? – спросила Эмилия мужа.
– Плохо. Не ужинал без тебя. Пойдем в столовую, перекусим что-нибудь, прежде чем подадут на стол.
– С удовольствием, – улыбнулась графиня. Но в глазах, каждом слове проскальзывали нотки печали: они жили с мужем в браке много лет, а детей у них до сих пор не было. Оба очень горевали по этому поводу. Эмили, так называл свою жену Эдвард, часто плакала, много времени проводя в часовне возле замка.
За ужином ей стало плохо – случился приступ кашля. Стала кашлять не переставая. Эдвард поспешил к ней, держа в руках графин с водой. При виде воды она побледнела, потеряв сознание. Послали за доктором. С его приходом старый замок облетела долгожданная новость: у хозяев наконец-то будет ребёнок!
Через девять месяцев у молодой пары родилась чудесная дочурка.
Всё это время при виде воды Эмилии становилось плохо, совсем не пила воду.
– И как только живет, без воды? – поражались слуги.
Ребёнок родился прелестным. Мать девочки после рождения первенца прожила всего несколько дней.
Похоронили графиню там, где когда-то похоронили ее мать с отцом. Последнее желание Эмилии.
Перед смертью она всё рассказала своей служанке Беатрис. Вручила шкатулку, приказав отдать дочери, когда той исполнится шестнадцать лет.
Камилла, так назвали девочку в честь бабушки по материнской линии, осталась сиротой при живом отце.
Граф Эдвард днями напролёт бродил по замку, искал свою молодую жену. Его старались не беспокоить. Выходило, что маленькая графиня предоставлена самой себе.
Девочка росла, точно дикий полевой цветок. Да она и была похожа на полевой цветок: волосы цвета спелой пшеницы, васильковые глаза, носик весь в коно-пушках. Щёчки, словно алые маки, горели на розовом личике.
И вечно пропадала где-нибудь. Слуги искали Камиллу по полям, лесам целыми днями.
Этот полевой цветочек вырос, превратившись в прекрасную молодую графиню невиданной красоты. Полевой цветок превратился в розу.
Девушка стала очень похожа на свою мать, Эмилию. Такая же гордая осанка, надменный взгляд, высоко приподнятые брови.
Эту маску Камилла надевала на себя для всех окружающих людей каждый раз, если появлялась в обществе: для гостей, слуг, продавцов, когда ездила в город за покупками. Даже для своих подруг, Натали и Аннабель, двух сестёр, живущих в соседнем замке. Какой она являлась на самом деле, знал только один человек на всём белом свете – граф Эдвард.
Девушка была весёлой, доброй, жизнерадостной. Никогда не проходила мимо ни одного зеркала, чтобы не показать своему отражению язык, не постоять, не покривляться, не состроить смешные рожицы, не похохотать.
Не свалить ненароком бокал, стоящий на краю стола, будто бы нечаянно. Потом стоять, слушать звон разбитого стекла, вопли прислуги.
С силой дёрнуть за занавески. С удовольствием наблюдать, как они плавно опускаются на натёртый до блеска паркет.
Одним словом – любила пошалить, хотя бы на миг вернуться в детство, в то время, когда ещё жива мама. Отец – самый элегантный, красивый мужчиной во всём графстве.
Но всё это делалось при одном условии: ни один человек не должен такое видеть, даже слышать. Так устроена жизнь, всё окружение молодой графини: притворство, сплошное притворство. Никто, никогда не должен узнать, какая она на самом деле. Иначе презрение знати, неповиновение слуг, снисхождение продавцов будут сопровождать всю оставшуюся жизнь. Даже подруги отвернуться от неё. Жизнь превратиться в кромешный ад. На отца уже давно нет никакой надежды: слуги перестали выполнять его приказы, в город с ней он тоже не ездит. Балы, званые приёмы – всё это давно в прошлом. На кого девушка могла надеяться и положиться? Только на самоё себя. Поэтому так тщательно скрывала настоящую Камиллу, стараясь казаться хуже, чем на самом деле.