Историки Рима

Марцеллин Аммиан

9. Видя, что силы восточных властителей разобщены и исход борьбы неясен, Митридат счел время подходящим и решил захватить Армению, поручив римским войскам овладеть горными крепостями, а иберийской армии занять долины. Армяне не стали сопротивляться, особенно после того, как их правитель Демонакт, отважившийся дать бой, потерпел жестокое поражение. Война тем бы и кончилась, если бы не царь Малой Армении Котис, которому несколько знатных армян предложили занять престол. Однако Котис, получив письмо от цезаря, также прекратил сопротивление; вся Армения перешла под власть Митридата, и он сразу же повел себя более круто, чем подобает новому властителю.

Тем временем Готардз получил сведения о зреющем в народе заговоре, поделился ими с братом, и оба властителя Парфии, уже было готовившиеся вступить в бой, неожиданно заключили союз. Встретившись, они сначала вели себя осторожно, но вскоре, сплетя правые руки, договорились перед алтарями богов покарать коварство своих недругов, а споры уладить полюбовно. Было решено, что у Вардана больше оснований сохранить за собой власть, и Готардз, дабы устранить всякий повод к соперничеству, удалился во внутренние области Гиркании. После его отъезда Вардану сдалась Селевкия. Она продержалась семь лет, навлекши немало позора и насмешек на армию парфян, которые так долго не могли справиться с одним-единственным городом.

10. Вскоре Вардан стал с завистью поглядывать также на другие богатые области и мечтал даже вернуть себе Армению, но легат Сирии Вибий

Марс заставил его отказаться от этих замыслов. Между тем Готардз вновь взялся за оружие — он уже раскаялся, что так легко уступил престол, да и знать, которой в мирную пору приходится нести более тяжелую и унизительную службу, звала его вернуться на царство. Высланные против Готардза войска встретились с его армией при переправе через реку Эринд; в длительной и упорной битве Вардан разбил противника и, выиграв затем еще множество сражений, покорил все народы вплоть до реки Синд, отделяющей дахов от ариев. Здесь его успехам наступил предел, ибо парфяне, несмотря на одержанные победы, упрямо отказывались вести войну так далеко от дома. Установив надписи, где говорилось о его подвигах и о покорении племен, которые еще ни одному из Аршакидов 482 не платили дани, Вардан возвратился домой, покрытый славой и оттого еще более свирепый и безжалостный к своим подданным. Они же, заранее и тайно договорившись между собой, захватили Вардана врасплох, когда он был увлечен охотой, и убили его. Он был еще совсем молод, но мало кто из царей, даже проведших на троне долгие годы, смог бы превзойти его славой, если бы он так же старался внушить любовь своему народу, как страх своим врагам. После гибели Вардана снова начались распри, на этот раз особенно ожесточенные, ибо парфяне никак не могли решить, кого призвать на царство. Многие предпочитали Готардза, некоторые стояли за внука Фраата Мегердата, в свое время отданного нам в заложники. Вскоре сторонники Готардза победили, но, поселившись в царском дворце, он настолько погряз в жестокости и разврате, что парфяне оказались вынуждены тайно обратиться к римскому принцепсу и умолять его вернуть Мегердата на престол предков.

482

Стр. 262. Аршакиды(или Арсакиды) — династия, правившая Парфией с 256 г. до н. э. по 227 г. н. э.

11. При этих же консулах римлянам были показаны Столетние игры 483 — на восьмисотом году от основания города и на шестьдесят четвертом после тех, что устраивал Август. Я не буду говорить о соображениях, которыми руководились, устраивая их, оба принцепса, ибо рассказал об этом достаточно подробно в книгах, посвященных правлению императора Домициана. 484 Он ведь тоже устраивал Столетние игры, в которых я принимал самое непосредственное участие и как жрец-квиндецимвир, 485 и как претор. Упоминаю об этом не из тщеславия, а с намерением показать, что подготовкой Столетних игр издавна ведала коллегия квиндецимвиров, исполнение же самих обрядов почти всегда поручалось тем из ее членов, кто занимал магистратуру. Когда на арену цирка для участия в Троянских ристаниях выехали верхами мальчики из знатных семей, и среди них сын императора Британник и Луций Домиций, которого принцепс вскоре усыновил, даровав ему власть и имя Нерона, народ, несмотря на присутствие Клавдия, приветствовал Домиция более громкими и радостными криками, в чем многие усмотрели предуказание на ожидающее мальчика великое будущее. В то время всюду говорили также, будто в младенчестве Домиция, как часовые, охраняли драконы — пустые басни, навеянные чужеземными рассказами о всякого рода чудесах; по крайней мере, сам Нерон, отнюдь не склонный опровергать слухи, способные его возвеличить, не раз повторял, что лишь однажды видел у себя в спальне обыкновенную змею.

483

Столетние игры— величайший религиозный праздник, со времен Августа посвященный прославлению Рима и богов — покровителей города. В принципе должен был отмечаться каждые сто лет, считая от основания Рима (753 г. до н. э.), однако императоры, стремясь прославить свое правление, с помощью разного рода выкладок и толкований слова «век» обосновывали необходимость проведения празднества в угодные им сроки. Август праздновал Столетние игры в 17 г. до н. э. Клавдий — в 47 г, н. э., Домициан в 88 г. н. э.

484

…книгах, посвященных правлению… Домициана…— Эти разделы «Истории» Тацита не сохранились.

485

Квиндецимвиры— жреческая коллегия, которая хранила и толковала пророческие Сивиллины книги и ведала назначением жрецов, отправлявших иноземные культы, официально допущенные в Риме.

12. На самом деле, расположение к нему народа объяснялось той любовью, которой все еще было окружено имя Германика, 486 ибо Домиций был единственным его потомком мужского пола, оставшимся к тому времени в живых. Ярость, с которой Мессалина преследовала мать его Агриппину, тоже увеличивала общую к нему симпатию. Мессалина ненавидела ее всегда, а в ту пору особенно люто, и если не подсылала к ней людей, которые оклеветали бы ее в глазах принцепса, не возводила на нее одно обвинение за другим, то потому лишь, что была поглощена новой любовью, больше походившей на безумие. Она воспылала такой страстью к самому красивому из молодых людей Рима, Гаю Силию, что развела с ним Юнию Силану, женщину знатного рода, и безраздельно завладела его ложем. Силий понимал, насколько преступны и опасны подобные отношения, но, оттолкнув Мессалину, он обрек бы себя на верную гибель, теперь же у него оставалась хоть какая-то надежда, что Клавдий ничего не заметит. Кроме всего, он получал одну награду за другой, а потому предпочитал ждать, что покажет будущее, и наслаждаться сегодняшним днем. Мессалина то и дело ходила к нему домой, и не украдкой, а с целой свитой, сопровождала его во время выходов, осыпала деньгами и почестями. Под конец могло показаться, что Силий уже стал принцепсом, ибо дом его, переполненный рабами и отпущенниками цезаря, блистал всей роскошью императорского двора.

486

Стр. 263. Германик(15 г. до н. э. — 19 г. н. э.) — внук императора Августа, крупнейший полководец своего времени, пользовавшийся исключительной популярностью в армии и в народе. Дочь его Юлия Агриппина Младшая была замужем за Гн. Домицием Агенобарбом (внуком Марка Антония, триумвира), от которого родила Луция Домиция, впоследствии императора Нерона; во втором браке — четвертая и последняя жена императора Клавдия.

13. Между тем Клавдий, не подозревая, что творится в его семье, исполнял обязанности цензора: выпустил несколько распоряжений, сурово осуждавших

непристойное поведение народа в театре, где подверглись оскорблениям бывший консул Публий Помпоний (автор стихов, исполнявшихся во время представлений) и многие знатные женщины; обуздал кровожадную алчность ростовщиков, особым законом запретив им ссужать деньги молодым людям с отдачей после смерти родителей; завершил строительство акведука, который дал Риму воду из источников, расположенных на Симбруинских холмах, и, узнав, что греческий алфавит совершенствовался в течение долгого времени, добавил также несколько новых букв к латинской азбуке и настоял на повсеместном их употреблении.

14. Египтяне первые, использовав для этого изображения животных, стали передавать знаками содержание мысли: камни, на которых выбиты подобные надписи, древнейшие из всех оставленных людям, можно видеть и по сей день; на этом основании египтяне считают себя изобретателями букв. У них заимствовали письмо финикийцы; лучшие мореходы своего времени, они завезли его в Грецию, где прославились как создатели искусства, на самом деле перенятого ими у других. С этим и связано предание, приписывающее изобретение письма Кадму, будто бы прибывшему в Грецию на финикийском корабле и научившему грамоте тамошнее население, не знавшее дотоле ни наук, ни искусств. Некоторые рассказывают, что первые шестнадцать букв придумал афинянин Кекроп, либо фиванец Лин, или живший во времена Троянской войны Паламед, а остальные были изобретены вскоре после того другими, и главным образом Симонидом. 487 В Италии же этруски научились письму у коринфянина Демарата, аборигены — у аркадянина Эвандра, и латинские буквы совпадают по начертанию с древнейшими греческими. Однако у нас тоже сначала их было немного, а остальные добавили позднее. Следуя этим образцам, Клавдий и ввел три новых буквы, бывших в употреблении, пока он находился у власти, а после забытых; их, впрочем, и сейчас еще можно увидеть в надписях на меди, выставленных на всеобщее обозрение на рынках и в храмах.

487

Стр. 264. Симонид— знаменитый греческий поэт (559-469 гг. до н. э.).

15. Вскоре затем Клавдий произнес в сенате речь по поводу коллегии гаруспиков, в которой требовал не дать равнодушию довести до гибели это старейшее в Италии искусство. «В тяжелые для государства дни, — сказал он, — римляне много раз призывали людей, сведущих в гаруспициях, их трудами забытые было обряды восстанавливались и в дальнейшем исполнялись более тщательно. Самые знатные люди Этрурии, иногда по своей воле, иногда побуждаемые к тому римским сенатом, сохраняли необходимые в этом деле познания и передавали их из рода в род. Теперь небрежение благородными искусствами и засилие чужеземных суеверий привели к тому, что знания эти почти вывелись. Действительно, государство наше сейчас процветает, но за это надо быть благодарным богам, а не допускать, чтобы в счастливую пору оказались преданы забвению обряды, столь тщательно соблюдавшиеся в пору невзгод». На основании этих доводов сенат издал постановление, обязывавшее понтификов позаботиться о том, чтобы деятельность гаруспиков пользовалась поддержкой и поощрялась.

16. В том же году племя херусков 488 обратилось к Риму с просьбой дать им царя — знать их была истреблена в междоусобных войнах, и единственный оставшийся в живых отпрыск царского рода, по имени Италик, содержался в столице империи. По отцу Италик происходил от брата Арминия, Флава, по матери — от Актумера, вождя хаттов; 489 он был красив собой и хорошо владел оружием и на германский, и на римский лад. Цезарь убедил его без колебаний принять на себя власть, подобавшую ему по рождению, снабдил его деньгами и дал охрану. «Ты первый, — добавил он, — кто, родившись здесь, — причем не заложником, а гражданином Рима, — покидаешь наш город, дабы встать во главе чужого народа». Германцы с радостью встретили Италика и на первых порах относились к нему хорошо, главным образом потому, что, посторонний царившим у них распрям, он ко всем был равно благожелателен. Спокойное, ласковое обращение делало его приятным каждому, участие в попойках и развлечениях особенно располагало к нему варваров, так что он с каждым днем стяжал все больше похвал и уважения. Когда же молва о нем начала распространяться по соседним и даже отдаленным землям, некоторые из херусков, выдвинувшиеся во время междоусобных распрей и теперь со злобной подозрительностью следившие за растущим могуществом Италика, бежали к окрестным племенам и стали убеждать их, что древняя свобода Германии гибнет, а римляне все больше забирают верх. «Разве, — говорили они, — мы не в состоянии найти на место царя человека, родившегося и выросшего у нас, здесь? Разве единственный, кто достоин верховной власти, — это сын соглядатая Флава? 490 Напрасно на нас пытаются подействовать именем Арминия — если бы и родной сын его вырос в земле, нам враждебной, был вскормлен в неволе и, как раб, служил там своим господам, привык к обычаям чужестранцев и был запятнан всеми их пороками, а затем явился бы сюда царствовать, даже он не мог бы вызвать у нас ничего, кроме страха. Италик же, по всему судя, идет по стопам отца — злейшего врага своего народа, не дрогнувшего поднять оружие против родины и ее богов».

488

Стр. 265. Херуски— германское племя, жившее в междуречье Везера и Эльбы.

489

Арминий— вождь херусков, нанесший в 9 г. н. э. тяжелое поражение римлянам. Хатты— германское племя, обитавшее к югу от херусков.

490

…соглядатая Флава?— Флав служил в римской армии разведчиком.

17. Подобными доводами они привлекли множество сторонников; не меньше приверженцев было, однако, и у Италика, который обратился к своему войску со следующими словами: «Я не явился сюда, как захватчик, вопреки вашей воле. Вы сами призвали меня, потому что я превосходил других благородством происхождения. Теперь вам предстоит проверить, достоин ли я сравняться также и доблестью с Арминием, моим дядей, или с дедом моим Актумером. Отца мне тоже не приходится стыдиться — по воле германцев он сделался союзником римлян и ни разу не нарушил своего долга. Лицемерные же разговоры о свободе — лишь предлог для тех, кто, потеряв уважение соплеменников, готов теперь погубить весь свой народ, лишь бы развязать смуту, на которую они возлагают свои последние надежды». Толпа отвечала ему возгласами, исполненными бодрой уверенности. В начавшейся битве — для варваров весьма значительной — царь одержал победу, но затем, опьяненный успехами, стал вести себя столь надменно, что подданные прогнали его. Лангобарды 491 помогли ему вернуться на престол, на котором он и своими успехами, и своими неудачами лишь содействовал упадку племени херусков.

491

Стр. 266. Лангобарды— соседи херусков с востока и северо-востока.