История Александра Македонского
Шрифт:
"точной воды. 24. К тому же ветви деревьев, переплетенные и "'ценившиеся друг с другом, стали сплошной стеной. Тут всех охпатило отчаяние, и даже воины с трудом удерживали слезы. ;.'". Особенно содействовала страху темнота: хотя и блестели шезды, сплошная листва деревьев мешала их видеть. Нельзя было руководиться и слухом, так как качающиеся от ветра нетвистыс деревья издавали большой шум. 26. Наконец долгожданный рассвет рассеял все ночные страхи: вскоре нашли об-чод трясины, и каждый начал сам разбираться в направлении еиоего пути.
27. И вот они выходят на выступающую вершину; рассмотрев с нее расположение врагов, они неожиданно подходят к ним н полном вооружении с тыла; немногие из вступивших с ними в сражение были убиты. 28. Итак, с одной стороны, стоны умирающих, с другой — растерянный вид бегущих обратно к своим побудили и остальных персов к бегству еще до вступления в бой. 29. Когда же до лагеря, где был Кратер, донесся шум, он стал выводить своих воинов для занятия теснин, в которых они шстряли накануне. 30. Втожевремн и Филот с Полиперконтом, Лминтой и Кеном, которым было приказано идти другим путем, навели на варваров новый страх. 31. Хотя повсюду сверкало македонское оружие, персы, теснимые с двух сторон, псе же дали примечательное сражение. Крайняя нужда, думается мне, подстрекает даже ленивого,
ГЛАВА 5
1. Царь на том же месте, где рассеял силы врагов, укрепляет лагерь. И хотя обращенные повсюду в бегство враги признали его победу, однако глубокие и обрывистые рвы, проведенные во многих местах, пересекали путь, и приходилось двигаться медленно и осторожно, опасаясь ие только засад врагов, но и неудобной местности. 2. В пути царю было доставлено письмо хранителя царской казны Тиридата с указанием, что жители, оставшиеся в городе, услыхав о его приближении, хотят разграбить сокровищницу; пусть он поторопится ее захватить: путь открыт, хотя его пересекает река Араке. 3. Никакую другую доблесть царя я бы так не восхвалил, как его быстроту: оставив пешие войска, он со всадниками, утомленными столь длинным 4-111 97 путем, прибыл на рассвете к Арак-су. 4. Поблизости были селения; разрушив их, он из их бревен быстро навел мост, подперев его камнями. 5. Царь уже был недалеко от города, когда навстречу ему вышел жалкий отряд людей, достойный упоминания как редкое явление, — это были греческие пленники числом до 4 тысяч, которых персы мучили всякими пытками-6. У одних они отрезали ноги, у других руки и уши, на теле других выжгли буквы варварского своего языка и долго держали для издевательства, а когда увидели, что сами подпали под чужую власть, не воспрепятствовали пожелавшим выйти навстречу царю. 7. При таком необычном облике они не были похожи на людей; человеческим в них можно было признать только голос, и больше слез проливали смотрящие на них, чем они сами, ибо при столь различной горестной судьбе каждого из них несчастия людей казались равными по силе, хоть и различными по характеру, и трудно было решить, кто самый несчастный. 8. Когда же они воскликнули, что Юпитер, мститель за Грецию, наконец открыл свои глаза, всем стало казаться, что нх постигло равное бедствие. Царь, сдерживая слезы, которые раньше1 обильно проливал, велит им подбодриться, обещает, что они увидят свои города и жен, и ставит для них укрепленный лагерь в двух стадиях от города.
9. Выйдя за вал, греки стали обсуждать, чего им просить у царя: одни хотели мест для поселения в Азии, другие — возвращения домой. Тогда, говорят, кумеец Евктемон так сказал, обратившись к ним: 10. «Нам только что было стыдно выходить из нашего мрака к людям, чтобы просить о помощи, в новых условиях мы стремимся теперь представить в Греции приятное зрелище наших ран, которые еще неизвестно чего больше нам приносят: страдания или стыда. 11. Но легче переносят свое несчастье те, кто его скрывает, и для людей несчастных нет лучшего утешения, ожидаемого от родины, как уединение и забвение прежнего своего состояния. Кто много возлагает надежд на сострадание близких, тот не зиает, как скоро высыхают слезы. 12. Никто не может преданно любить того, что вызывает отвращение; в тягость бывает как несчастье другого, так и надменное счастье. Осуждая судьбу другого, каждый думает о своей судьбе. Если бы мы не были взаимно несчастны, мы скоро стали бы неприятны друг другу. Нет ничего удивительного, что удачники ищут друзей среди счастливцев. 13. Убеждаю вас, поскольку жизнь наша уже окончена, выберем себе такое место, где мы, изувеченные, могли бы успокоиться, где уединение скрыло бы ужасные наши раны. Нечего сказать, приятно будет наше возвращение нашим жеиам, которых мы брали в юности. Захотят ли дети наши в цвете лет и своих дел принять отцов, изуродованных пыткой? 14. Кто же из нас сможет пройти столько земель? Вынесем ли мы, заброшенные вдали от Европы в крайние восточные страны, немощные старики с искалеченным телом, такой трудный путь, который утомил даже воору-
98
Женных людей и победителей? 15. А наших жен, которых судьба, дала пленникам как единственное утешение в их печали, и Наших малых детей поведем ли мы с собой или покинем здесь? Гели мы вернемся с ними, никто не захочет нас признать. 1(1. Неужели мы сразу оставим дорогие нам существа, когда еще неизвестно, увидим ли мы тех, к которым стремимся? Нам Надо остаться среди тех, которые полюбили нас в несчастье». Так говорил Евктемон.
17. Против него стал говорить афниянин Теэтет. Ни один благочестивый человек, заявил он, не будет судить о своих близких по внешнему виду, в особенности если они пострадали от ярости врагов, а не таковы от природы. Достоин всякого по-;шра тот, кто стыдится своей судьбы; у него плохое мнение о людях и нет надежд на милосердие, потому что он сам отказы-мает в нем другим. 18. Боги посылают им то, чего они сами не посмели бы и желать: возможность увидеть родину, жен, детей и псе, что люди ценят, как свою жнзнь, н за что жертвуют ею. 19. Как же им не стремиться вырваться из этой тюрьмы: на родине и дышится по-другому, и свет не так светит; к родным правам, святыням, к родному языку стремятся и варвары, а они собираются отказаться от всего родного, хотя и несчастны только из-за того, что лишены всего этого. 20. Сам он, конечно, нернется к своим пенатам и на родину и воспользуется милостью царя. Если кого удерживает любовь к сожительницам и детям, с которыми их свело рабство, пусть оставят нх здесь: медь н для них нет ничего дороже родины. 21. Немногие разделили это мнение, другие подчинились привычке, которая сильнее самой природы. Они решили просить у царя какого-нибудь места для поселения. 22. Для этого избрали сто человек. Александр, предполагая, что онн будут просить о том, что и он считает за наилучшее, сказал им: «Я уже приказал предоставить вам вьючный скот, который вас повезет, и выдать каждому из вас по тысяче денариев. Когда вы вернетесь в Грецию, я позабочусь, чтобы никто там не считал своего положения лучше вашего, раз у него нет вашего увечья». 23. Они же со слезами на глазах смотрели в землю и не осмеливались ни поднять головы, ни промолвить слово. Наконец, когда царь спросил
ГЛАВА в
1. На следующий день, созвав что нет ненавистнее для греков царей Персии: отсюда выходили 4* командиров, царь пояснил им, города, чем столица древних бесчисленные полчища, отсю-
да начинали преступные войны против Европы сначала Дарий, а потом Ксеркс. Долг памяти предков следует воздать разрушением этого города. 2. Варвары, покинув город, уже разбежались, кого куда гнал страх, и царь без промедления ввел в город фалангу. Он уже завоевал и частью принял на сдачу много городов с обильными царскими богатствами, но сокровища этого города намного превзо-
шли все остальные. 3. Сюда варвары свезли богатства со всей Персии, золото и серебро лежало грудами, одежд было великое множество, утварь была предназначена не только для употребления, но и для роскоши. 4. Поэтому вооруженные столкновения происходили и между самими победителями: кто захва-1 тил более ценную добычу, считался врагом, и так как они не могли унести всего, вещн брались какие подороже. 5. Царские одежды они разрывали на части, мечами разбивали дорогие художественные сосуды, ничего не оставляли нетронутым, не уносили в целости: тащилн отломанные от статуй части, кто что ухватил. 6. Не только алчность проявлялась в городе, но и жестокость: отягощенные золотом и серебром, победители убивали пленных, с которых нечего было взять, все попадавшиеся им навстречу умерщвлялись, если казались ничтожными по своей стоимости. 7. Многие из неприятелей своими руками подготовляли себе добровольную смерть: одевшись в дорогие одежды, с женами и детьми бросались со стен. Некоторые подкладывали под свои дома огонь, предполагая, что это будет делать в скором времени и враг, и заживо сгорали со своим имуществом. 8. Наконец царь отдал приказ своим воинам воздерживаться от насилия над женщинами. Некоторые называют такие размеры захваченной здесь добычи, что она кажется невероятной. 9. Впрочем, нужно или усомниться в других сведениях, или поверить, что в сокровищнице этого города было 120 тысяч талантов; чтобы вывезти их — а царь предполагал взять их с собой на нужды войны, --ои приказал доставить вьючный скот и верблюдов из Суз и
Персидский царь Ксеркс, начало V в. до н. э.
Иннилона. 10. К указанной сумме взятых денег прибавились после занятия Парсагад еще б тысяч талантов. Город Парсага-LM основал Кир: сдал его Александру начальник города Гобар.
11. Царь поручил охранять крепость Персеполь Никархиду, оставив для защиты 3 тысячи македонцев; за Тиридатом, который передал ему сокровищницу, сохранены были почести, которыми он пользовался при Дарий. Оставив там же значительную часть своего войска и весь обоз, он поставил во главе их Пармениона и Кратера. 12. Сам с тысячью всадников и отрядом |егковооруженных воинов устремился во внутренние области 11ерсиды, расположенные под созвездием Вергилий, и, несмотря •ia сильные ливни и почти непереносимые бури, продолжал продвигаться в избранном направлении. 13. Подошел он и к отрезку пути, засыпанному вечными снегами, сильный холод скопал их льдом. Пустынность и грозный вид этих мест устрашили утомленных воинов, которым казалось, что они видят край света. Они озирались, пораженные зрелищем пустынных мест без к.чких-лнбо следов человеческого жилья, и требовали возвращения, пока они еще не лишились света и воздуха. 14. Царь считал излишним наказывать напуганных, вместо этого он соскочил с коня и пешком пошел по снегу и пьду. Постыдились не следовать за ним сначала его друзья, потом командиры, наконец остальные воины. Идя первым, царь топором пробивал себе путь во льдах; примеру царя следовали и остальные. 15. На-ноиец, преодолев также почти бездорожную лесную чащу, они штретили редкие следы человеческого жилья и вразброд блуж-нпощий мелкий скот: жители же, ютившиеся в редких шалашах, уверенные, что они ото всех защищены бездорожьем, ког-ia увидели отряды воинов, перебив всех, кто не мог сопровождать их в бегстве, бросились в дикие горы, покрытые снегом. К). Вступая затем в переговоры через пленников, они несколько смягчились в своей дикости и сдались на милость царя. К ним не применили никакой строгости.
17. Разорив затем поля Персиды и покорив себе много селении, царь пришел к племени мардов, воинственному и сильно отличающемуся от остальных персов своим образом жизни. Оии роют пещеры в горах и прячутся там со своими женами и детьми, питаются мясом домашнего скота и днких зверей. 18. И у ьепщин их не более мягкие нравы в соответствии с их приро-loi'i: волосы у них торчат лохматые, одежда выше колен, голо-иу они повязывают пращой — это и украшение и оружие. 19. Но п что племя укротил одинаковый удар судьбы. Итак, царь вернулся в Персеполь на 30-й день после ухода оттуда. Там он раздал приближенным и всем остальным награды по заслугам каждого и израсходовал почти все, что взял в этом городе.
ГЛАВА 7
1. Впрочем, прекрасные качества своей души, которыми он превосходил всех других царей: выносливость в опасности, быстроту в решении и исполнении задуманного, верность слову, данному сдавшимся ему, милость к пленникам, сдержанность в наслаждениях, хотя дозволенных и обычных, — все это он запятнал непреодолимой страстью к вину. 2. В то время как враг и соперник его царской власти продолжал упорно воевать, а недавно побежденные и покоренные им с пренебрежением относились к его новой власти, он еще засветло садился за пиршества, на которых бывали и женщины, да не такие, которых нельзя было оскорблять, а распутницы, привыкшие жить с военными более свободно, чем полагалось. 3. Из них одна, Таис, будучи во хмелю, внушает ему, что он вызовет глубокую благодарность у всех греков, если велит поджечь дворец персидских царей: этого, мол, ожидают все, чьи города разрушили варвары. 4. К этому мнению пьяной распутницы в таком важном деле присоединяются один за другим тоже упившиеся внном; царь проявил тут больше алчности, чем сдержанности: «Почему бы нам в самом деле не отомстить за Грецию и не запалить город?» 5. Все разгорячились от вина и бросились хмельные поджигать город, ранее пощаженный вооруженными врагами. Царь первым поджег дворец, за ним гости, слуги, наложницы. Обширный дворец был построен из кедра, он быстро загорелся, и широко распространился пожар. 6. Когда это увидели в лагере, расположенном недалеко от города, воины, думая, что загорелось случайно, побежали, чтобы оказать помощь. 7. Но подойдя к порогу дворца, видят, что сам царь все еще поддает огня. Вылив воду, которую принесли с собой, они и сами стали бросать в огонь горючий материал.