История Англии для юных
Шрифт:
Если бы даже король поступил так, как утверждал лжесвидетель, вправе ли он был перезавещать англичан, словно стадо быков и баранов, без их на то согласия? На самом же деле он отказал все свои владения Матильде, которая, при поддержке его незаконнорожденного сына Роберта, графа Глостерского, вскоре стала оспаривать корону. Часть могущественных баронов и священников приняла ее сторону, часть — сторону Стефана. Все укрепили свои замки, и опять несчастный английский народ оказался втянутым в междоусобную войну, от которой, при любом исходе, он ничего не мог выиграть и в которой обе стороны грабили его, мучили, морили голодом и топтали.
Минуло пять лет со дня смерти Генриха Первого, — и в эти пять лет шотландцы совершили два ужасных набега на
Однако она недолго наслаждалась своим величием. Лондонцы глубоко чтили Стефана, а многие бароны считали себя унизительным подчиняться власти женщины, к тому же своим надменным нравом королева нажила себе тьму врагов. Лондонцы взбунтовались и вместе с войском Стефана осадили Матильду в Винчестере, где захватили в плен Роберта. Поскольку он был единокровным братом королевы и лучшим ее полководцем, она без колебаний обменяла его на самого Стефана, обретшего таким образом свободу. Долгая война возобновилась. Как-то в снежную зимнюю пору силы Стефана так плотно обложили Оксфордский замок, где сидела Матильда, что у нее остался лишь один выход: закутаться в белую как снег хламиду и всего с тремя верными рыцарями, тоже закутанными в белое, проскользнуть мимо вражеского дозора, перейти по льду Темзу, прошагать несколько миль по глубоким сугробам и, наконец, вскочить в седло и ускакать прочь. Все это Матильда проделала, но в результате мало чего достигла. Поскольку Роберт умер, не завершив борьбы, она, в конце концов, отретировалась в Нормандию.
Два-три года спустя стяг Матильды поднял ее сын Генрих, молодой Плантагенет, который в свои восемнадцать лет обладал очень большой властью: не только как правитель всей Нормандии, отписанной ему матерью, но и как супруг злодейки Элеоноры, развенчанной жены французского короля Людовика, которой принадлежали огромные территории Франции. Людовик, не слишком этим довольный, помог Эсташу, сыну короля Стефана, вторгнуться в Нормандию. Но Генрих выдворил из своей страны их соединенные силы, после чего отправился в Англию на подмогу своим приверженцам, осажденным королем в Уоллингфорде на Темзе. Здесь две армии, разделенные только рекой, простояли друг против друга два дня, а накануне третьего, когда очередная жестокая битва казалась неотвратимой, граф Арундельский набрался мужества и заявил, что «неразумно долее терзать два королевства в угоду честолюбию двух принцев».
Поскольку многие вельможи, коль уж такое мнение было высказано, охотно с ним согласились, Стефан и молодой Плантагенет, выйдя каждый на свой берег, вступили в переговоры через реку и заключили перемирие. Это так раздосадовало Эсташа, что, кликнув своих сторонников, он всем назло разгромил аббатство Сент-Эдмондс-Бери, где вскоре и умер в помрачении рассудка. Тем временем противники собрались в Винчестере на торжественный совет и согласились на том, что корона пока останется за Стефаном, но после него перейдет к Генриху; что Вильгельм, другой сын короля, унаследует законные владения своего отца; что все государственные земли, раздаренные Стефаном, будут возвращены короне, а замки, построенные с его соизволения, разрушены. Так окончилась эта злополучная война, длившаяся уже пятнадцать лет и в который раз опустошившая Англию. Через год Стефан скончался после смутного девятнадцатилетнего правления.
По меркам своего века король Стефан был гуманным и умеренным человеком, со множеством замечательных достоинств. Самый большой его грех — узурпация трона, которую он, очевидно, оправдывал тем, что Генрих Первый сам был узурпатором (хотя это вовсе не является оправданием). Однако никогда еще многострадальный английский народ не бедствовал, как в те страшные девятнадцать лет.
Борьба двух претендентов, расколовшая знать на два враждующих лагеря, и развитие так называемой феодальной системы (сделавшей крестьян наследственными вассалами, а по сути рабами баронов) привели к тому, что каждый вельможа, засевший в своем укрепленном замке, стал самовластным царьком, помыкающим всеми живущими по соседству людьми. Посему он измывался над ними, как его душеньке было угодно. Ни в одну эпоху не совершалось на земле более чудовищных жестокостей, чем в злосчастной Англии при короле Стефане.
Летописцы с содроганием рассказывают, что в замках тогда обитали не люди, а дьяволы. Селян и селянок они ни за что ни про что гноили в подземельях, жгли огнем и удушали дымом, подвешивали за пальцы рук или за пятки, привязав к голове тяжелый камень, терзали зазубренным железом, морили голодом, давили в тесных ящиках, утыканных изнутри острыми камнями, умерщвляли всевозможными зверскими способами. В Англии не было ни зерна, ни мяса, ни сыра, ни масла, ни вспаханных полей, ни урожаев. Пепел сожженных городов и безотрадные пустыри — вот все, что мог за долгий день увидеть путешественник, молившийся лишь о том, чтобы не повстречаться с разбойниками, которые рыскали повсюду в любой час суток. От зари и до зари не попадалось ему ни одной хижины.
Духовенство тоже иногда страдало от грабежей, и весьма сильно. Однако многие прелаты, имевшие собственные замки, сражались в панцирях и шлемах рядом с баронами и получали свою долю богатой добычи. Папа (или, попросту говоря, епископ Римский) за непокорство короля Стефана наложил на Англию интердикт, то есть запретил там все церковные службы, все венчания, все благовесты и отпевания. Если человеку, зовется он папой или папуасом, дана власть запрещать такие вещи, значит, ему дана власть повергать в отчаяние многих невинных людей. Чтобы подданные короля Стефана не испытывали недостатка в горестях, папа щедро им их добавил — правда, то не была щедрость бедной иерусалимской вдовы, положившей в сокровищницу, против которой сидел наш Спаситель, «две лепты, что составляет кодрант».
Глава XII. Англия во времена Генриха Второго (1154 г. — 1189 г.)
Часть первая
Генрих Плантагенет, не достигнув еще двадцати двух лет, мирно взошел на английский престол, как и было договорено с покойным королем в Винчестере. Через шесть недель после кончины Стефана Генрих и его жена Элеонора были коронованы в этом городе, в который они с большой торжественностью въехали бок о бок верхом на скакунах, встречаемые радостными криками, громом музыки и дождем цветов.
Царствование Генриха Второго началось благополучно. Власть его простиралась широко. По праву наследника и по праву супруга он владел третью всей Франции. Молодой, полный сил, даровитый, решительный король тут же взялся изничтожать некоторые из зол, расплодившихся в печеную эпоху его предшественника. Он объявил недействительными все дарственные на землю, которые обе враждующие стороны раздавали направо-налево во время недавней междоусобицы; выслал из Англии множество буйных наемных вояк; вернул себе все замки, искони принадлежавшие короне; принудил нечестивых баронов разрушить тысячу сто их собственных замков, где люди подвергались чудовищным истязаниям. Но ему пришлось оставить эти полезные труды и ехать во Францию, где против него взбунтовался его брат Готфрид. После того как Генрих замирил брата (недолго потом прожившего), честолюбивое желание еще больше расширить свои владения вовлекло его в войну с королем Франции, с которым он до сей поры был в таких дружественных отношениях, что просватал его малютку дочь, лежавшую тогда в колыбели, за одного из своих сыновей, пятилетнего мальчугана. Однако война эта кончилась ничем, и два короля при посредничестве папы опять стали друзьями.