История Авиации 2004 03
Шрифт:
Каким оказался ущерб от этого налёта, мне и другим нашим специалистам, служившим на этой базе, к сожалению, узнать не удалось, так как практически сразу же после окончания налёта всех советских военных и гражданских специалистов посадили под домашний арест в гостинице, где мы безвылазно под охраной автоматчиков просидели в своих номерах почти неделю. Правда, надо признать, обращались с нами вежливо. После чего нас эвакуировали в СССР на советском Ан-12…»
«После удара по одному из двух аэродромов Берберы, — вспоминал позже полковник авиации Владимир Ненахов, — мы, окрылённые успехом, решили врезать по второй авиабазе, а заодно и по морскому порту Бербера. Обидно было невероятно, что он, расширенный и модернизированный на советские деньги, вместе с аэро- /юомом и множеством других объектов достанется американцам. То, что они туда
Учитывая, что сомалийская ПВО так и не смогла организовать эффективное противодействие эфиопской авиации, я на одном из совещаний доложил свой предварительный замысел генерал-лейтенанту авиации Г.Дольникову. Внимательно выслушав меня и задав несколько вопросов, он дал «добро» на продолжение разработки плана операции. При этом уже после совещания, в разговоре без свидетелей, он сообщил, что вскоре должен прибыть кубинский авиационный контингент в составе двух — трёх эскадрилий, а самое главное — будет существенно усилена численность ВВС Эфиопии. Всё это я должен был учесть в расчётах. Завершая обсуждение, Дольников посоветовал соблюсти все возможные меры секретности, привлекая к работе исключительно советских специалистов. Что же касается эфиопских и кубинских авиаторов, то им задачи предполагалось поставить накануне проведения операции…
Над планом будущего налёта мы работали по ночам и в свободное время. Все документы с расчётами хранились в нашем штабе, который охранялся подразделениями ВДВ. По мере прибытия новой техники и кубинских частей в план налёта вносились всё новые и новые дополнения, обусловленные увеличением числа подразделений, которые предполагалось задействовать в ходе планируемого налёта для разрушения различных объектов. В общем, согласно проведённым расчётам, подкреплённым результатами моделирования с практической проверкой на полигонах, после нашего удара там не должно было остаться почти ничего, в полном соответствием со словами гоголевского Тараса Бульбы, сказавшего своему сыну-предателю: «Я тебя породил, я тебя и убью…»
Но в Москве, куда мы представили на утверждение план операции, буквально «ахнули», ознакомившись с нашими расчётами, обозвав нас «кровожадными ястребами»… Ответ был подобен холодному душу: акция подобных масштабов подорвёт все усилия Советского Союза на мировой арене, и на нашу страну будут смотреть как на Америку. В то же время оперативный отдел Генерального штаба и Главный штаб ВВС в целом положительно оценили нашу разработку, и вскоре мы получили приказ все материалы по этой разработке выслать в Союз и, по возможности, забыть о ней…»
Трудно сказать, насколько Сиад Барре сознавал последствия развязанной им войны, однако к концу августа он понял, что если ещё и остались какие-то надежды на победу, то они связаны только с нейтрализаций советского влияния. Именно поэтому в начале ноября 1977 г. сомалийский лидер решился на отчаянный и экстраординарный шаг — снова прибыл с визитом в СССР, но на этот раз с целью добиться если не помощи, то хотя бы советского нейтралитета. Однако в кремле его встретили более чем холодно. Мало того, Л.И.Брежнев, отдыхавший в Крыму, не пожелал прервать отпуск для встречи с гостем. Это начинало попахивать уже настоящей катастрофой, но, ощущая арабское единство и будучи опьянённым своими первыми победами, Барре от горечи нанесённого ему почти неприкрытого оскорбления, сделал величайшую глупость, объявив (явно по примеру египетского лидера Садата), о разрыве отношений с СССР и странами Варшавского Договора.
Конечно, по высотно-скоростным характеристикам F-5 существенно уступали МиГ- 21 и МиГ-23, но значительная полезная нагрузка делала их незаменимыми при ударах по наземным целям и особенно при изоляции района боевых действий.
Уже 13 ноября правительство Сомали денонсировало договор с Советским Союзом и обязало советских специалистов, которых в стране насчитывалось вместе с членами семей свыше 2 тыс. человек, в трёхдневный срок покинуть страну. Кубинцам вообще велели «очистить помещения и территорию» в течение суток! Для эвакуации советских и кубинских граждан из сомалийского порта Бербера, где находилась наша база, пришёл большой десантный корабль «Крымский комсомолец» с батальоном морской пехоты ВМФ СССР, сопровождаемый боевыми кораблями. Местные власти предприняли попытку воспрепятствовать заходу кораблей в гавань, но предупредительный артиллерийский огонь и начавшаяся по всем правилам военного искусства высадка морской пехоты с артиллерией и танками мгновенно прояснили мозги местным царькам. Практически по аналогичному сценарию развивались события и в порту Могадишо, куда из состава оперативной эскадры ТОФ в Индийском океане для проведения эвакуации был направлен большой десантный корабль «50 лет шефства ВЛКСМ» с отрядом боевых кораблей прикрытия 1* .
«Дерзкая мера Советов» повергла в шок и западных наблюдателей, на все лады начавших кричать о невиданном произволе, творимом СССР на международной арене. Однако сомалийское руководство предпочло не нагнетать напряжённость. Вскоре работники советского посольства и военной миссии были доставлены в йеменский порт Аден. Большая часть членов семей была вывезена на родину самолётами Ан-12. Покидая порты, десантники увели с собой принадлежащие СССР плавбазу и плавучий док. Удалось эвакуировать кое-что из техники и боеприпасов, в частности был полностью вывезен склад тактических ракет. Однако оборудованный на деньги СССР порт Бербера, позволявший обслуживать боевые корабли всех классов, специальный узел связи, станция слежения, огромный топливный терминал для хранения 175 тыс. баррелей топлива, жилые помещения и две авиабазы, расширенные и модернизированные также на наши средства, достались сомалийцам. Одна часть наших советников из Сомали вернулась в СССР, а другая была направлена в Эфиопию. Нетрудно догадаться, что по ту сторону линии фронта информация, которой они располагали, пришлась как нельзя кстати. Одновременно из СССР были высланы все без исключения сомалийцы.
Вслед за сомалийским лидером, в октябре 1977 г. Советский Союз посетил «красный негус» Эфиопии Менгисту Хайле Мариам, которого, естественно, встречали совсем по-другому. Ему были обещаны не только обширные военные поставки, но и содействие в получении согласия руководства «Острова свободы» на отправку кубинских добровольцев в Эфиопию. Надо заметить, что преуменьшить огромную роль в укреплении боеспособности эфиопских вооружённых сил, которую сыграла Куба, просто невозможно, и это не пытались никогда делать ни в Советском Союзе, ни в Эфиопии. Легендарный команданте Фидель Кастро, оскорблённый обманом Сиада Барре и откровенно свинской выходкой сомалийских властей, провозгласил почти ленинский (по духу и звучанию) лозунг «Революция Эфиопии в опасности!». В результате кубинское военное присутствие в Эфиопии начало стремительно нарастать. Если в мае 1977 г., по данным ЦРУ, в этой стране находилось всего лишь около полусотни кубинских военных советников, то к концу июля их число увеличилось до 3 тыс. человек(!) и продолжало возрастать почти столь же быстрыми темпами.
На первых порах в Кремле ещё опасались эскалации конфликта и вовлечения в него США, Саудовской Аравии, Египта и Судана. Однако вброшенная в прессу информация о крупных поставках Сомали оружия из Египта, к этому времени уже в широких масштабах получавшего военную помощь из США, вызвала лишь ужесточение американского контроля за реализацией военных контрактов в регионе. Из этого в Москве сделали вполне логичный вывод, что запад и арабские страны не проявляют особого интереса к эскалации конфликта. В результате был дан «зелёный свет» правительству Фиделя Кастро на посылку в Эфиопию регулярных частей Революционных вооруженных сил Кубы. С этого момента началось то, что западные историки и по сей день именуют «Советской интервенцией в Эфиопию с последующим вторжением кубинских войск».
Для участия в этой войне кубинцы старались отбирать сержантский и офицерский состав, имевший опыт боев в Анголе (там война с участием кубинцев к этому времени шла уже более года). Возглавил контингент РВС Кубы в Эфиопии дивизионный генерал Арнальдо Очоа Санчес 2* . Уже в сентябре с «острова Свободы» началась переброска частей и соединений, полностью оснащённых штатной техникой и вооружением, включавшей такие новейшие для того времени образцы, как танки Т-62, БМП-1 и мобильные ЗРК «Стрела-10» и «Квадрат».