История Авиации 2004 03
Шрифт:
Фидель Кастро на эфиопской авибазе Дебрэ-Зейт. осень 1977 г.
Помимо военнослужащих из Советского Союза и Кубы на стороне Эфиопии сражался контингент «добровольцев» из Южного Йемена (2000 человек). Кроме того, вооружение и снаряжение для эфиопской армии поставляли ГДР, Чехословакия, Южный Йемен, Северная Корея. Как уже писалось в первой части статьи, свою роль в поддержании боеготовности эфиопских F-5 сыграли поставки запчастей из Вьетнама (из трофейного «наследства» южновьетнамских ВВС). Однако в боевых действиях представители этих государств, несмотря на спекуляции в прессе, не участвовали.
Хотя с октября 1977 г. по январь 1978 г. на фронте установилось относительное затишье, которое
В начале января 1978 г. эфиопско-сомалийский фронт окончательно стабилизировался на подступах к городам Харэр и Дыре-Дауа; стороны не имели сил для проведения крупных операции и продолжали вести бои местного значения. Однако в воздухе господствовали ВВС Эфиопии, которые вместе с наземной компонентой ПВО успешно отбивали спорадические удары, которые пыталась наносить авиация Сомали. К тому же эти налёты выполнялись слишком малыми силами. Незначительность выделяемых для этого вида боевой работы сил вынуждала нападающих полагаться исключительно на внезапность и призрачную возможность прорыва на малых и предельно малых высотах. Но под плотным заградительным огнём малокалиберной зенитной артиллерии и прицельными пусками ракет, делать это с каждой неделей становилось всё труднее. Ко всему прочему, в сомалийских ВВС, не имевших возможности восполнять потери, вскоре начали испытывать недостаток запчастей. Особенно быстро ухудшалась ситуация с ремкомплектами для двигателей истребителей, которая вскоре почти вплотную приблизилась к критической отметке. Достаточно сказать, что в конце января 1978 г. авиация Сомали могла ежедневно одновременно держать в воздухе не более пары МиГ-21 и звена (три — четыре машины) МиГ- 17. Видимо по этой причине кроме «МиГов» в качестве бомбардировщиков сомалийцам пришлось использовать свои транспортные Ан-26, оснащенные балочными бомбодержателями и прицелами НКПБ-7. Естественно работали эти машины в основном по ночам и там, где не было сильной ПВО. О каких либо успехах, достигнутых их экипажами, практически ничего не известно, что позволяет предположить, что таковых, видимо, и не было. Правда, в январе 1978 г. начались переговоры с Китаем о поставке партии истребителей Г-6, но первые самолеты из этого заказа начали прибывать в Сомали только в 1979 г., когда война уже была проиграна. Проблему потерь в летном составе сомалийцы смогли отчасти решить за счет наемников. По разным, зачастую очень сомнительным, данным на стороне Сомали сражались пилоты из США, Египта, Саудовской Аравии, Ирака, Сирии и Пакистана.
На фронте соотношение сил к началу 1978 г. выглядело следующим образом. Сомали имела 27 бригад, 135 танков, более 100 оронемашин, а также 205 орудий и миномётов. Против этих сил эфиопы и кубинцы развернули 35 бригад, 300 танков, более 100 бронемашин, 156 стволов артиллерии и минометов. Кроме того, на фронт прибыли воинские контингенты из Ливии и НДРИ (численностью до 2000 чел.), начавших участвовать в боях на стороне Эфиопии.
В первых числах января 1978 г., действуя с основной авиабазы Дыре-Дауа, кубинские МиГ-17 и МиГ-21 вместе с F-5 и F-86 начали наносить постепенно всё более усиливавшиеся ракетно-бомбовые удары по позициям сомалийских войск в районе г. Харэр. Сосредоточенные авиаудары, в ходе которых на отдельные батальонные опорные пункты сбрасывалось за сутки иногда до 60 тонн бомб, произвели на сомалийцев ошеломляющее впечатление, — до этого на данном участке фронта по их позициям эпизодически наносили удары лишь одиночные «Канберры» и Т-33. Только на этом участке фронта наблюдатели противника ежедневно фиксировали свыше полусотни пролётов авиации Эфиопии. Иностранные военные наблюдатели отмечали, что кубинские летчики хорошо «видели землю» с воздуха и, действуя нередко под управлением самолёта наведения и целеуказания 4* , успешно уничтожали даже отдельные огневые точки и танки в заданных квадратах, чем «приводили противника в полное смятение».
Нараставший вал бомбардировок заставил президента Египта Анвара Садата публично объявить о своем намерении оказать Сомали открытую военную и, в том числе, авиационную поддержку. Но никаких конкретных действий за этим заявлением не последовало, поскольку по дипломатическим и иным каналам Москва дала понять Каиру, что не забыла предательства египетского лидера, и в Кремле чаша терпения
4* В этой роли применялись истребители-«спарки> а если цель авиаудара находилась вблизи линии фронта, то вертолёты Ми-24.
Именно в ходе войны между Эфиопией и Сомали свой возросший потенциал продемонстрировала советская военнотранспортная авиация, получившая на вооружение современные самолёты Ан-12. Ан-22 и Ил-76..
Во многом эффективность авианалётов обеспечивалась тщательной авиаразведкой, которая была возложена на звено МиГ-21Р, которые пилотировались исключительно советскими летчиками-инструкторами. С целью обеспечения безопасной работы «фотографов», каждый их вылет прикрывался парой эфиопских F-5, выполнявших роль непосредственного эскорта, и звена кубинских МиГ-21, по одной паре из состава которого располагалось на флангах, чуть сзади и ниже по высоте. Это позволяло практически полностью исключить угрозу внезапной атаки сомалийских перехватчиков. После посадки отснятые плёнки оперативно попадали в фотолабораторию к нашим специалистам, откуда поступали в отдел дешифрирования снимков. Как правило, уже менее чем через пару часов, у наших советников имелись все необходимые данные о наземной обстановке. Вскоре три МиГ-21Р получил кубинский авиационный контингент. О масштабах использования разведывательной авиации говорит тот факт, что только в течение января 1978 г. кубинские авиаторы выполнили более 120 вылетов, вскрыв 136 целей для своей ударной авиации.
Действия кубинской авиации обеспечивали успех общего контрнаступления наземных эфиопско-кубинских войск. Оно началось 22 января 1978 г. в зоне Харэр — Дыре-Дауа. Атакам бронетанковых частей предшествовала массированная артподготовка и удары авиации. Надо сказать, что и наши советники, и эфиопское командование вместе с кубинским ожидали, что противник всё-таки попытается если и не перехватить инициативу в воздухе, то хотя бы нанести возможной больший урон авиации, атакующей его боевые порядки. Это предположение основывалось на том обстоятельстве, что в тот же день, когда в наступление перешли кубинцы и эфиопы, сомалийцы со своей стороны предприняли последнюю, отчаянную попытку силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии захватить Харэр.
По этой причине каждая группа ударных самолётов сопровождалась парами истребителей, оснащённых исключительно для воздушного боя. Однако вскоре выяснилось, что сомалийцы даже не пытаются оспаривать господство в воздухе эфиопо-кубинских ВВС. Со стороны противника было отмечено всего лишь несколько разведывательных полетов. При этом сомалийские «МиГи» пытались проскользнуть под радиолокационным зонтиком сквозь щели соседних зон обнаружения. Взлёт с ближайшего аэродрома пары перехватчиков, пилотируемых кубинскими или эфиопскими пилотами, тут же заставлял сомалийцев ретироваться. Поэтому очень скоро практически вся эфиопо-кубинская авиагруппировка была задействована для ударов по наземным целям. По воспоминаниям же советских военных советников, сомалийская авиация эфиопским частям почти не досаждала. Куда большую угрозу представляли внезапные огневые налеты артиллерии.
Наблюдавшие за сосредоточением сил противника на основе данных фото- и радиоразведки наши советники посчитали, что плотная оборона эфиопских и кубинских частей, поддержанная авиацией, должна выдержать этот удар. Так оно и случилось: несмотря на существенное превосходство обороняющихся в артиллерии и авиации, сомалийцы начали яростный штурм. Уже к вечеру 22 января вокруг города разгорелись ожесточенные бои. На поддержку обороняющихся были брошены все имеющиеся в боеспособном состоянии самолёты и вертолёты, способные нести и применять средства поражения. Однако противник оказался также «не лыком шит» и успел извлечь кое-какие уроки из знакомства с возможностями эфиопских и кубинских ВВС. Поскольку зенитных средств сомалийским частям остро не хватало, то стали широко применяться дымовые завесы. Причём свет дыма противник неплохо подбирал под цвет почвы местности, и это приносило свои плоды. Несмотря на тяжёлые потери, сомалийцы всё же заметно продвигались вперёд.
Однако пробиться под ударами авиации сквозь плотную эшелонированную оборону, насыщенную десятками огневых точек, атакующим не удалось, и на следующий день сомалийцы были остановлены всего в километре от шоссе, связывающего Харар с Дыре-Дауа. Фактически, ещё один успешный бросок мог серьёзно сказаться на возможностях обороняющихся, которые бы лишились последней артерии, по которой поступали подкрепления и снабжение, но сил на эту атаку у сомалийцев уже не было. В пехотных ротах оставалось по 20–30 человек. Ощущалась острая нехватка боеприпасов. Огромное количество раненых во фронтовой зоне требовали эвакуации, а на дорогах эфиопские самолёты и вертолёты охотились едва ли не за отдельными машинами.