История Авиации 2004 05
Шрифт:
— Четырнадцать с половиной миллиметров, почти снаряды, — подумал лейтенант.
А «симфония» тем временем продолжалась. Как дьявольский аккомпанемент «солисту», вновь повели свою «партию» пулемёты винтовочного калибра. От обилия трассирующих пуль в комнате стало светло.
— Во я попал, — подумал лейтенант, — это что, здесь так всегда? Ему вдруг пришла мысль, что раз он видит горы, то с гор могут достать и его.
Но, поскольку его соседи по комнате продолжали лежать на кровати и хранить молчание, лейтенант делал то же самое. Не хватало ему, что бы ещё паникёром сочли. Хотя его душа требовала, достать из-под кровати автомат, выпрыгнуть в окно и занять место у бойницы дувала. Но что-то
— Надо же, оказывается можно проявлять мужество, не вставая с кровати!… — пришёл к неожиданному выводу лейтенант. Единственное, что его смущало, так это то, что смерть будет не слишком героической.
А за окном продолжала бушевать «пулемётно-автоматная симфония». В момент, когда казалось, что она достигла высшего накала, зазвучали «ударные». В горах вспыхнули и хлопнули по окнам, разрывы гаубичных снарядов. После этого «солист» оборвал свою «партию». Его аккомпанемент ещё несколько минут «играл» самостоятельно, но затем стих и он.
Возникло странное ощущение давящей на слух тишины. Сейчас бы были уместны аплодисменты…
Но никто так и не решился заговорить, и незаметно лейтенант снова уснул.
Утром он то и дело замечал обращённые на него вопросительно-насмешливые взгляды старожилов.
— Разыграли, — догадался он и придал лицу кирпично-непроницаемое выражение.
Как оказалось, это было своеобразное «посвящение» новичков. В следующую ночь лейтенант засыпал спокойно. Нависавшие за окном горы, уже не давили на его психику.
Наивен тот, кто полагает, что раз Афганистан на юге, то там нет зимы. Она там всегда. Нет, я не вру. Да там действительно жара, но стоит посмотреть на горы, как ты понимаешь, что зима, вот она! рядом. Их заснеженные вершины красноречиво говорят об этом. На высотах более 4 тыс. метров зима царствует круглый год. Лётчики хорошо знают об этом, они почти каждый день летают в зиму. А некоторые, точнее пилоты Ми-24, ощущают зиму ещё и на собственной коже. Почему? Да потому, что при всём великолепии Ми-24, в котором для удобства экипажа предусмотрена даже такая буржуазная роскошь как кондиционер, но в нём, по какому-то капризу конструкторов, не имеется штатного обогревателя кабины. Для обогрева экипажа предусмотрен забор сжатого, а значит горячего воздуха от компрессоров двигателей. У земли, где по идее и должен летать вертолёт, это работает прекрасно. Но это Афганистан, и вертолёты очень часто летают на потолке, где важен каждый процент мощности двигателей, а подобная система обогрева как раз и отнимает эту мощность.
На практике это выглядит так: с набором высоты начинает падать температура воздуха, отчего в кабине тут же интенсивно (вроде и не сильно выпили вечером) начинают запотевать стёкла. Включаешь обогрев кабин, помогает, но двигатели от этого теряют тягу и вертолёт в лучшем случае не набирает высоту, а в худшем её теряет. А впереди перевал. Выключаешь обогрев. Опять запотевают стёкла. Делать нечего, открываешь забор наружного воздуха. Температура в кабине и снаружи выравнивается, стекла не потеют. Вот только ты в тонком летнем комбинезоне, а в кабине уже заметно ниже нуля…
После посадки разомлевший от жары пропотевший технический состав с изумлением смотрит на пританцовывающих у вертолёта пилотов, у которых зуб на зуб не попадает.
Но это только пол беды, беда в том, что зима может спуститься с гор. Да-да, именно спустится с гор. С наступлением осени наблюдаешь, как с каждым днём всё ниже и ниже граница снега. И если ваш аэродром находится на высоте более тысячи метров,
В один из таких зимних вечеров капитан А. и старлей Л. ворочались в своих кроватях, пытаясь согреться и уснуть. Их напарников по комнате, пилотов ведомого экипажа старлеев Н. и С. не было. Они убыли в краткосрочный отпуск. Время было довольно позднее, и старлей Л. почти уснул, не обращая внимание на посторонние звуки, доносящиеся с улицы.
— Слышишь, стреляют, — нарушил молчание капитан А. Старлей прислушался, с улицы действительно доносились одиночные автоматные выстрелы. Одиночные, значит ничего страшного, что было будить? А посему, старлей поудобней устроился на кровати и ответил что-то в духе известных трёх букв…
— А почему на улице так светло? — не унимался капитан А.
— Бля!… — ответил старлей Л., он был раздражён, завтра была его очередь на час раньше вставать и производить ежедневное опробование вертолёта, а поскольку он окончил училище на два года позже капитана А., то это значило, что его очередь всегда, — тебе надо, пойди и посмотри!
Тем не менее, старлей Л. глаза всё же открыл. И вправду, с улицы в комнату проникал какой-то странный, красноватый свет. Как ни странно, но это обстоятельство тоже ничуть не озадачило старлея Л., его больше удивило другое: капитан А., вопреки своей лени, поднялся с кровати. Мало того, он, накинув поверх комбинезона куртку, босиком подошёл к окну.
— А-а-а-а!.. Горим!!.. — вдруг заорал капитан А. и, распахнув окно, как был босиком, сиганул прямо в десятисантиметровый снег.
Парадокс заключался в том, что даже это не возымело должного действия на старлея Л. По крайней мере никакой поспешности в его действиях не было. Здраво рассудив, что пока в комнате нет открытого пламени, можно не торопиться, он стал не спеша надевать носки, ботинки, по ходу обдумывая сложившеюся ситуацию. Было понятно, что горит модуль, и с этим надо что-то делать. Поразмыслив, он пришёл к двум вариантам действий. Первый, это собрать свои вещи и покинуть модуль, второй, это принять участие в тушении пожара. Но, вспомнив свою любовь к порядку, старлей Л. понял, что на сбор вещей и эвакуацию ему понадобится минимум два дня, что в данной ситуации было совершенно неприемлемо.
— Значит, — пришёл к выводу старлей Л., — придется принять участие в тушении пожара, возможно даже проявляя чудеса героизма.
Тем временем с одеванием было покончено, и старлей Л. вышел на улицу.
Улица была залита ярким бледно-розовым светом. Горела та самая пресловутая самодельная кочегарка. Жаркое керосиновое пламя весело плясало над её железной крышей. Оттуда же и доносились выстрелы. Все обитатели модуля, среди которых находился и босой капитан А., выстроившись полукольцом, с равнодушным интересом наблюдали за щюисходящим, как будто этот пожар совершенно их не касается. Так обычно смотрят кино.