История Авиации 2005 02
Шрифт:
Капитан Ховард Прайс из состава 67-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи позирует у своего истребителя, загруженного с полным боекомплектом.
Справедливости ради стоит отметить, что воздушный бои между поршневым и реактивным истребителем в то время отнюдь не являлся для пилота последнего «охотой на дроф». Причина заключалась в значительной разнице скоростей двух машин и, как следствие, очень высокой скорости сближения. Между тем, прицелы для воздушной стрельбы к началу 50-х годов изменились мало, как впрочем, и оружие. В результате у лётчиков реактивных машин время на прицеливание и результативную стрельбу сократилось почти вдвое, в то
Фактически эффективный огонь из 37-мм артсистемы Н-37Д можно было вести только по маломанёвренным воздушным целям типа стратегических бомбардировщиков. Но даже при стрельбе по этим целям её скорострельность (400 выстр./мин) была недостаточной и не компенсировалась большой массой и высокими поражающими характеристиками 726-753-граммовых снарядов. Судить об этом можно на основании результатов боёв МиГ-15 с В-29. Учитывая привлекаемые 64-м ИАК ПВО силы для отражения налётов «Суперфортрессов», последние должны были уничтожаться в районе объектов их ударов практически полностью, но этого, к сожалению, никогда не происходило! В манёвренных же боях это оружие оказывалось почти бесполезным.
Наличие двух 23-мм автоматических пушек НР-23, каждая из которых выбрасывала в минуту по 870 снарядов массой 174–200 грамм было бы вполне достаточно для надёжного поражения воздушной цели поршневому истребителю Второй Мировой войны, но не турбореактивному конца 40-х годов с его почти в два раза возросшими скоростными и высотными характеристиками. С учётом сохранившейся эффективности прицелов, количество таких пушек на МиГ-15 надо было как минимум(!) удвоить. Справедливости ради стоит заметить, что на американских реактивных истребителях хотя и стояли 12,7-мм «Кольт-Браунинги» М.3, но это были уже далеко не те пулемёты (М.2), которыми вооружались «Мустанги». Улучшенная автоматика позволила довести скорострельность до 1250 выстр./мин, а новый патрон с увеличенной навеской пороха и более тяжёлая пуля (масса возросла с 48 до 59,5 грамм) существенно повысили поражающие характеристики оружия.
Как бы там ни было, но и вооружение американских истребителей, хотя м было улучшено по сравнению с имевшимся во время Второй Мировой войны, оно, тем не менее, также не отвечало новым требованиям. В то же время первоначально редкие нокаутирующие удары «МиГов» производили неизгладимое впечатление на американских лётчиков, а потому первые сведения об этих машинах, занесённые в американские документы, носят хорошо заметный оттенок паники.
Между тем, на следующий день капитан Флейк записал на свой счёт второй «Як» (на сей раз правильно идентифицированный как Як- 9), а 1-й лейтенант Джеймс Л.Глесснер из состава 12th FBS — сразу два! Но, несмотря на отдельные удачи, было ясно, что расклад сил в небе Кореи серьёзно меняется, и отнюдь не в пользу авиации ООН.
6 ноября старшему лейтенанту Н.К.Кузнецову из состава всё того же 72-го ГИАП был засчитан один сбитый F-51, но и эта заявка не находит подтверждения в американских документах. Как удалось установить, в тот день пара F-51, возглавляемая командиром 35-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи (35th FBS) капитаном Рэем Ланкастером, ведомым которого был лейтенант Харрис Бойс, патрулировала в районе Ялу на высоте около 12.000 футов (3660 м). Пара МиГ-15 была замечена американскими лётчиками на высоте примерно 30.000 футов (9150 м). «МиГи» спикировали прямо на «Мустанги», которые уклонились от атаки резким разворотом вправо. В свою очередь, Бойсу после разворота на 180 удалось поймать в прицел один из «МиГов», после чего американский лётчик открыл огонь. Как доложили по возвращению на базу Бойс и Ланкастер, они чётко наблюдали попадания в северокорейский истребитель, который с резким снижением ушёл на север, хотя ни пламени, ни дыма видно не было. По результатам столкновения Бойсу была засчитана «предположительная» победа.
На следующий день, 7 ноября, Ланкастер повёл четвёрку «Мустангов» в тот же район. На подходе к аэродрому Андун американские лётчики увидели поднимающиеся в воздух МиГ-15, которых насчитали больше десятка. Спустя мгновение один из ведомых
Хотя результаты этих и многих других воздушных боёв той войны до сих пор оспариваются историками разных стран, как минимум один факт не подлежит сомнению — в схватках с МиГ-15 все без исключения поршневые и многие реактивные истребители авиации ООН вынуждены были придерживаться исключительно оборонительной тактики. Стандартной процедурой стало прекращение выполнения задания и быстрый уход на малые высоты с одновременным формированием оборонительного круга, вокруг которого словно стрелы носились «МиГи», пытаясь срезать зазевавшегося противника мощным огнём своих батарей. Таким образом, инициатива сразу же отдавалась в руки советских лётчиков-истребителей, которые получили чрезвычайно редкую в боевых условиях возможность повысить свой уровень лётного мастерства до появления на ТВД более серьёзных противников, которыми стали американские истребители F-86A «Сейбр».
И надо признать, что многие наши ребята не упустили своего шанса — уже на следующие день, 8 ноября, последовали новые встречи «МиГов» с «Мустангами» и новые заявки на победы. Так, по одному «скакуну» записали на свои счета капитан В.П.Афонин из 72-го ГИАП, а также старшие лейтенанты А.И.Акимов из 28-го ГИАП и Л.Д.Щёголев из 139-го ГИАП.
Своеобразным апофеозом этой охоты на «скакунов» в первой декаде ноября 1950 г. стала заявка на два сбитых F-51, сделанная 10-го числа капитаном С.И.Коробовым из состава 28-го ГИАП.
Как бы там ни было, но силы ООН хотя и медленно, но продолжали в ноябре продвигаться на север и постепенно вышли к берегам этой реки. Казалось, что к Рождеству война закончится, и все отправятся по домам…
Пара F-51D из состава 2-й эскадрильи южноафрикаснких I5BC на аэродроме К-9 (Пусан-восточный). На заднем плане виден взлетевший DC-4, ноябрь 1950 г.
Между тем, 25 октября на сцене появился новый игрок — передовые части 13-й армейской группы Китайских Народных Добровольцев (КНД) завязали бои на рубеже западнее Унзан-Санвонтон-Хичен-Сангое-Уонпунни с американскими и южнокорейским войсками, заставив большую их часть перейти к обороне. Начавшееся 29 октября на ряде направлений наступление нескольких китайских группировок под общим командованием генерала Линь Пяо оказалось совершенно неожиданным для командования войск ООН. Достаточно сказать, что рее к исходу 3 ноября войска 38-й армии продвинулись почти на 60 км в условиях гористой местности, выйдя в глубокий тыл 1-го американского корпуса, который в это время наступал против 1-й армейской группы армии Корейской Народной Армии (КНА), которая медленно отходила на северо-запад.
Однако полномасштабной катастрофы не произошло. Пользуясь превосходством своей транспортной инфраструктуры, войска ООН, хотя и начали отступление, но пока оно проходило достаточно организовано. Более того, 6 ноября 2-й южнокорейский корпус, а 8-го числа — 1-й американский корпус, нанесли контрудары, и в результате инициатива в боевых действиях вновь перешла к «южанам».
Пока происходили все эти события, командование ООН продолжало наращивать авиационную компоненту группировки на ТВД. В ноябре число эскадрилий «Мустангов» пополнила 2-я южнофриканская, носившая гордое наименование «Летающие гепарды» (Flying Cheetahs) 4* . Идея участия части южноафриканских ВВС в корейской кампании возникла 4 августа 1950 г., когда правительство Южноафриканского Союза заявило о намерении направить в Корею в рамках сил ООН эскадрилью, укомплектованную добровольцами. Для этого и была выбрана 2-я эскадрилья южноафриканских ВВС (SAAF). Было решено, что штат эскадрильи составят добровольцы как из числа ветеранов, так и молодых пилотов и техников, а также гражданский персонал. На момент принятия решения эскадрилья была оснащена английскими истребителями «Спитфайр Mk.IX», которые было решено оставить в ЮАР, а на ТВД перебросить только лётно-технический и административный состав, который должен будет освоить «Мустанги».