История болезни (документальная повесть) - часть первая
Шрифт:
Обход идет быстро. Жду своей очереди. Наконец нахожусь под пристальными взглядами врачей.
Профессор смотрит на лечащего врача:
– Здесь что нового?
– Утром вскрыл периаппендикулярный абсцесс – вздыхает Виктор Николаевич. Иван Ильич садится на стул, откидывает одеяло, затем пеленку прикрывающую рану.
– Какова же причина? Мне интересно ваше мнение Виктор Николаевич.
Доктор как-то весь напрягся и после некоторого молчания, выдавил из себя:
– Вероятно…прокол
– Ревизия брюшной полости покажет. Будете производить лапаротомию, обязательно пригласите меня.
Виктор Николаевич согласно кивает и продолжает:
– По-прежнему сохраняется парез кишечника. Проводим медикаментозную стимуляцию, но пока без эффекта.
Профессор постукивает пальцем по моему раздутому животу.
– Больше капайте жидкости. Не жалейте!
Заведующий вступает в разговор:
– Капаем регулярно до двух литров и надеемся на благополучный исход.
Процессия уходит. Общий обход закончен. В палате вновь свободно и тихо.
Рядом раздается осипший голос:
– Наконец-то ушли! – поворачиваю голову. С соседней койки поднимается с постели молодой розовощекий мужчина. Он садится на свою кровать лицом ко мне. Обе его кисти плотно забинтованы – пальцев нет. Мужчина достает культями из-под подушки бутылку вина и зубами ловко ее откупоривает. Затем, также придерживая бутылку, остатками кистей припадает губами к горлышку. Под звуки льющегося в горло вина входит мама.
– Зачем Вы это делаете? – голос осуждающий, но мягкий – боится обидеть.
Сосед с наслаждением произносит:
– Хорошо! В горле пересохло, с трудом дождался конца обхода.
Мама садится на край моей кровати.
– Видимо и руки отморозил из-за пьянки?
– Из-за нее. С друзьями отметили получку. До дома не дошел, уснул на улице без рукавиц - он отхлебнул из бутылки, закрыл ее и спрятал вновь под подушку: – Шофер я. Теперь нечем «баранку» крутить.
– сосед смотрит на меня осоловелыми глазами:
– Вырастишь не пей – он приподняв руки, покрутил своими культями у меня перед глазами и вдруг виновато говорит: – Наверное я вам голову морочу. У вас и своих проблем по горло.
Мама соглашаясь, медленно вторит ему:
– Да, действительно своих проблем по горло – решительно встает и быстро уходит. Ее долго нет…
Возвратившись, она тяжело опускается на стул. Некоторое время молчит, затем положив свою прохладную ладонь на мою горячую руку, тихо спрашивает:
– Сашенька, если приедут Ваня с Петей ты не будешь против?
Вижу красные, припухшие глаза мамы.
–
– Пошлем им телеграммы о том что ты болен. Отпустят сыночек, обязательно отпустят!
– Хорошо бы. Пока они доедут – я уже вылечусь.
Взгляд мамы оживляется. Она крепко прижимает мою голову к своей груди и сухо, как будто кому-то говорит:
- Всем на зло выздоровеешь! И еще сам будешь врачом…
– К вам можно? – в дверном проеме, не решаясь зайти стоит в цветном больничном халате Фаина Васильевна – моя учительница немецкого языка.
– Проходите! Проходите! – мама поспешно встает со стула на встречу ей: - Как же Вас, Фаина Васильевна, угораздило тоже попасть в больницу?
– Я рядом, в кардиологии – она подходит: - Сердце в последнее время стало пошаливать. Сегодня узнаю - Саша здесь лежит. Решила навестить своего ученика. Вам не помешаю?
– Да что вы, Фаина Васильевна! – мама разводит руками: – Мы очень рады Вам. Садитесь пожалуйста!
Фаина Васильевна осторожно садится на мамино место.
– Здравствуй Саша – голос ее домашний и совсем не такой отрывистый как на уроках немецкого языка: «Guten Tag» (Добрый день), «Nehmen sie platz» (Садитесь на место).
Смущенный, тихо говорю:
– Фаина Васильевна, извините меня за все.
Она растерянно смотрит на маму, затем быстро, как бы оправдываясь, говорит мне:
– Да Бог с тобой, Саша! Разве я за этим сюда пришла. А уроки, оценки – это такая мелочь, по сравнению со здоровьем. Давай забудем на время об этом.
– Вы же из-за таких как я сейчас лежите в больнице!
– Вот вылечишься и больше никогда с тобой ссориться не будем. Хорошо? - согласно киваю головой: - А сердце меня давно беспокоит. Может ты и прав - работа в школе требует железного здоровья, да где его взять.
Мои глаза закрываются, кровать плавно «взлетает» к потолку. Мысленно обещаю Фаине Васильевне: «В доску расшибусь, но немецкий выучу обязательно!».
Мамин голос:
– Саша открой глаза, ты же не спишь.
– Не сплю – соглашаюсь я.
Веки как «гири», нет сил поднять. Фаина Васильевна машет газетой. Воздух приятно обдувает лицо. Понимаю, она устала, но сказать: «хватит» не могу – мне очень хорошо. Учительница все машет и машет…
В палате горит свет – наступил вечер. Рядом с мамой сидит папка. За ним стоит брат Колька – он старше меня на два года. Голова его опущенная, взгляд покорный как в церкви. В глубине палаты младшие братья, Вовка с Сергеем - боятся подойти. Отец приподнимает мое одеяло, затем пеленку - громко говорит: