История болезни (документальная повесть) - часть вторая
Шрифт:
Не могу оторвать взгляда, от подшитой в живот толстой резиновой трубки.
– У тебя как на картинках в учебнике зоологии, где академик Павлов проводил опыты на собаках, когда изучал условные и безусловные рефлексы. А здесь, что тебе обещают?
– Должны заменить скукоженный пищевод на новый из моего тонкого кишечника. Саш, не хочу об этом говорить, лучше прочту свой рассказ.
– Читай. Слушаю.
Волнуясь, и местами запинаясь, Петро воодушевленно читает о том, как больной юноша, живущий на острове в Тихом океане, влюбился в красивую
Прочитав, Петро, вопросительно смотрит.
– Что скажешь?
Еще не приходилось быть литературным критиком. Немного подумав, все же оцениваю:
– Написано хорошо, но извини Петя, этот сюжет много раз повторен: - «Красивая девушка, влюбленный юноша и злой кровожадный пират». Лучше о себе напиши, или о своей Белоруссии. По вашей земле почти все воины прошли, это у нас в Мордовии, не одной за всю историю не было. Тишь и благодать. Емельян Пугачев, отступая от царских войск, на один день задержался в Саранске – этим и гордимся, а про белорусских партизан книги пишут и песни поют.
Обидевшись, Петро закрывает тетрадь и не скрывая раздражения, говорит:
– Что ты понимаешь? Мои и твои болячки - никому не интересны! А о войне пусть ветераны пишут. Любовный сюжет с трагическим финалом вечен. О любви писали, пишут, и всегда будут писать.
– Успокойся, Петь. Рассказ твой классный, но если мне придется писать, то напишу что видел, знаю и испытал сам. Сочинять небылицы, не сумею…
30 апреля 1970 год.
Сегодня день рождения мамы – ей сорок семь, но поздравить не смогу, она в Саранске.
Восстановился полностью. Живу ожиданием операции. Каждое утро и вечер «нарезаю» круги по скверу института. Перевязанные пеленкой раны позволяют гулять до двух часов. Снега давно нет, почки на некоторых деревьях набухли, но весеннее солнце греет слабо и потому прохладно. Выручает, выданный сестрой-хозяйкой утепленный серый балахон с капюшоном. Он тяжелый и мне до самых пят, но зато нигде не поддувает.
На территории института предпраздничный субботник – медперсонал приводит сквер в порядок. Сгребают прошлогоднюю листву и накиданный за зиму мусор в кучи.
Подхожу к увлеченно работающей граблями, Татьяне Александровне.
– Помощники нужны?
Она заглядывает под капюшон и узнав меня, весело смеется.
– Сама соскучилась по работе на свежем воздухе. Запах весны пьянит, видишь, и деревья просыпаются.
В моей голове, другие мысли.
– Татьяна Александровна, я себя чувствую – прекрасно! Чего ждем? Когда?
Она
– Саша, мы все видим. Операция планируется после майских праздников. Сегодня же переговорю с Александром Анатольевичем. После обеда зайду к тебе в палату и конкретно все расскажу.
Участилось сердцебиение, не нахожу что ответить, и губы просто шепчут:
– Спасибо! – развернувшись, иду по аллее.
Пройдя несколько шагов, оглядываюсь – Татьяна Александровна смотрит вдаль, а ее грабли лежат в стороне…
Раздатчица забирая после обеда тарелки, возмущается:
– Это что такое? Вся еда целая! Специально для тебя диетсестра составляет меню, а ты от еды нос воротишь. Вот скажу Екатерине Павловне, будешь есть обычный «стол».
Понимаю, она ругается не всерьез.
– Таисия Ивановна, не до еды - жду Татьяну Александровну! Сегодня она мне скажет, когда наконец прооперируют.
– Тем более, надо хорошо есть. – ее напускная строгость проходит. Раздатчица вновь расцветет в доброжелательной улыбке:- Саша, через час твои тарелки разогрею и вновь принесу. Чтоб все съел!
– Хорошо. – она уходит…
Час дня. Жду. С Татьяной Александровной приходит и Александр Анатольевич. Заведующий садится на стул, а лечащий врач встает за его спиной. Александр Анатольевич снимая с моего живота пеленку, - размышляет:
– Время тянуть – нет смысла, лучшего не дождемся. Говоришь: «Самочувствие прекрасное»?
Уверенно отвечаю:
– Да! Давно готов к операции.
– Решили ее провести 12 мая. Вызывай маму. Операция сложная. Послеоперационный период предстоит длительный – без твоей мамы, нам не обойтись. – разворачивается: - Татьяна Александровна, тщательней готовьте раневые поверхности.
Она кивает.
– Хорошо, Александр Анатольевич, подготовим. – обращается ко мне: - Сашуля, надо вновь принимать ежедневно ванну. – улыбается: - Помощницы нужны?
Смущаюсь.
– Сам! Уже несколько раз купался.
Заведующий, продолжает серьезно:
– Саша, слушай внимательно. Оперативное лечение, мы делим на два этапа. Должен тебя предупредить, после предстоящей операции начнет функционировать только тонкий кишечник, а толстый отключим.
Удивляюсь:
– Как отключите? А как в туалет буду ходить?
Поясняет:
– Выведем цекостому, в правой подвздошной области.
Не понимаю.
– Чего выведите?
Татьяна Александровна подходит ближе и на моем животе рукой показывает.
– В месте где у тебя шрам после аппендэктомии, выведем на поверхность слепую кишку. А выделяемый из ее кал, будет собираться в резиновый калоприемник.
Растерянный смотрю на Александра Анатольевича, вот-вот заплачу, голос дрожит: