История Бориса Годунова и Смутного времени
Шрифт:
Рано утром из Добрынич в полном боевом порядке вышла царская армия и построилась напротив войск Отрепьева. Штаб самозванца принял решение повторить маневр, который уже принес однажды успех под Новгород-Северским. Польские гусары, усиленные отрядом казаков, яростной атакой смяли правый фланг армии Мстиславского. Однако в этот раз московский воевода оказался готовым к этому. Когда правый полк в беспорядке отступил, оказалось, что в его тылу находится пехота с пушками. Польские гусары были встречены мощными орудийным и ружейным огнем. Залп одновременно из сотен орудий поверг отряд самозванца в ужас. Конница бросилась наутек
Войско самозванца в короткий срок оказалось полностью разгромленным. Часть бойцов осталось лежать на поле боя, остальные сдались в плен и лишь единицам удалось бежать. Пленных разделили на две неравные части. Полякам и прочим иностранцам подарили жизнь и под конвоем отправили в Москву. Всех остальных (казаков, крестьян и стрельцов) повесели без суда и следствия.
На этом репрессии не закончились. Борис Годунов, придя в ярость, что против него взбунтовалась его собственная Комарицкая область, проявил неслыханную жестокость. Операция по наказанию восставших была поручена отряду касимовских татар, которые не знали пощады ни к женщинам, ни к старикам, ни к детям. Несколько тысяч крестьян подвесили на деревьях за руки и за ноги, после чего расстреливали их, как мишени.
Масштабы террора против мирного комарицкого населения превзошло количество жертв репрессий за все время правления Ивана Грозного. Известие о геноциде быстро разлетелось по всей стране и сильно потрясло народ.
ГЛАВА ПЯТАЯ. СМЕРТЬ БОРИСА ГОДУНОВА
Отрепьеву чудом удалось спастись в битве под селом Добрыничи. Вместе с польскими гусарами он участвовал в атаке на правый фланг царских войск, а потом в панике ускакал прочь, бросив войско на произвол судьбы.
Первые дни он укрывался в Рыльске, а затем перебрался под защиту мощных каменных стен Путивля.
Воевода Мстиславский, одержав безоговорочную победу, не стал, однако, преследовать самозванца. Посчитав дело сделанным, он, никуда не торопясь, пошел следом за остатками разгромленной армии. Подойдя к Рыльску, царский воевода предложил жителям выдать ему самозванца, обещая за это полное прощение. К своему изумлению, он получил жесткий отказ. Царские войска начали бомбардировать город, но осажденные тоже ответили артиллерийским огнем.
Посмотрев на такое дело, Мстиславский пожал плечами и приказал армии отступить к Севску.
– Отрепьева больше нет! – говорил он. – Его армия полностью разгромлена. Он – неудачник, но не совсем же идиот. Наверняка он теперь прекрасно понимает, что у него нет ни единого шанса. В данный момент он уже наверняка мчится на всех порах в сторону польской границы. Какой смысл мне губить своих людей? Восставшие города вскоре одумаются и сами приползут на коленях умолять меня о прощении. Нам остается только немного подождать.
В дворянском ополчении, которое составляло основу царской армии, также царили далеко не боевые настроения. Помещики не привыкли вести войну зимою в холоде среди заснеженных лесов и полей. После трудной победы им хотелось отдыха и разрядки. Зная о настроениях своего главнокомандующего и полностью соглашаясь с ним, никто не видел смысла в дальнейшем продолжении
Ситуацию осложняло то, что царская армия находилась на восставшей территории в полукольце крепостей, занятых сторонниками самозванца. Частенько тому или иному дворянину надоедало сидеть в лагере, и он отравлялся прогуляться в поисках девушки легкого поведения, после чего бесследно исчезал или его находили с отрезанной головой. Бывали случаи, когда пропадала целая компания, которая отправлялась веселиться в ближайший кабачок.
В этих условиях князь Мстиславский, по-прежнему не желая проливать лишнюю кровь, дал приказ о демобилизации армии.
Когда весть об этом дошла до Москвы, Годунов пришел в ярость.
– Что происходит?! Самозванец жив и здоров! Путивль и Чернигов находятся под его властью! А это чучело гороховое распустило армию! О чем он думал?! Я отменяю его приказ! Будем драться до победного конца!
Распоряжение из Кремля вызвало ропот в войсках.
– Как же достал этот старый пердун! – шептались между собой офицеры. – Сидишь тут в окопах на морозе, а он у теплой печки коньячок попивает. Сюда бы его к нам на передовую.
По приказу Годунова армия выдвинулась на осаду мятежной крепости Кромы, которая занимала стратегически важное положение, располагаясь между принявшими самозванца городами (Чернигов, Путивль и. т. д) и южными крепостями. Последовала неудачная попытка штурма, после чего армия встала лагерем, не предпринимая активных действий и ограничиваясь артиллерийскими обстрелами. Каждый день крепость обрабатывали из сотен орудий и, в конце концов, сравняли стены с землей. Однако оборонявшиеся казаки вырыли под землей норы, землянки и лабиринты, а вокруг крепости построили укрепленные бойницы и окопы. Пока шла бомбардировка, казаки сидели под землей, а как только пальба стихала, бежали в окопы и открывали ответный огонь. В этих условиях подойти к крепости, чтобы не понести больших потерь, было невозможно.
– Какие засранцы! – посмеивался временами Мстиславский. – Все-таки умеем мы, русские, черт побери, отчаянно воевать. Молодцы хлопцы. Невольно горжусь их подвигом.
Казаки, освоив фортификационные работы, продолжали изо дня в день упорно рыть подземные ходы и вскоре вывели их за пределы крепости. Теперь они могли покидать Кромы, чтобы пополнить запасы боеприпасов и продовольствия или просто прогуляться на свежем воздухе и снять напряжение от войны водкой или девочками.
Наступала весна, а Кромы все еще продолжали приковывать к себе царскую армию. Ко всем прочим несчастьем в правительственном войске началась дизентерия. Госпиталя были забиты под завязку, и многие умирали, так и не получив медицинской помощи. После очередной вспышки болезни, началось массовое дезертирство дворян. Элитные дворянские сотни таяли, как снег весной.
Между тем, в стране прошел первый шок от поражения самозванца, люди очухались, и агитация за «законного» царя опять начала набирать обороты. Трехлетний голод, тяжесть государственных налогов, крепостная зависимость отвратили от Бориса Годунова народные массы. Появление самозванца само по себе дало людям надежду, а послушав его умелую пропаганду, простой народ почти поголовно принимал его сторону. Репрессии и террор, которыми была подвергнута Комарицкая область, не только не испугали людей, а еще больше обозлили их против действующей власти.