История доступа
Шрифт:
Принц уснул на своей кровати, низкой, без балдахина; во сне его лицо было спокойным, нормальным. Казалось, он сейчас откроет глаза, потянется и скажет, глядя ей в глаза прояснившимся синим взглядом: «Здравствуй, принцесса, теперь я здоров, ты расколдовала меня, мы будем жить долго и счастливо, потому что я люблю тебя, а ты… Можешь ли ты принять меня такого, каким я стал?»
Янине так хотелось этих слов, что она провела по светлым волосам, желая разбудить принца. Он чуть приоткрыл глаза, испугался спросонья, вскрикнул, но скоро
Тогда она встала, оделась в полумраке, накинула на плечи шаль и пошла к себе. В последний момент ее взгляд упал на высохший лист, неизвестно как оказавшийся у принца на подушке. Янина взяла его и судорожно сжала в кулаке.
Каким был бы этот мальчик, если бы его можно было «расколдовать»?
Очень нежным, это точно. Слабеньким. Но очень искренним.
В тот же день они ужинали с королем на вершине самой высокой башни. Был безветренный вечер, внизу расстилался город, поднимались тонкие дымы пекарен и кузниц, и крыши казались накрытыми сеткой — так много ласточек носилось над городом.
— Хотите танцы? — спросил король. — Хотите, устроим бал?
— Нет.
— А поэтов? Вы же любите стихи? Давайте устроим «схватку на языках», большую, денька на три без перерыва?
Янина улыбнулась.
— Я хочу, чтобы вы развлекались, — с нажимом сказал король. — Выступление танцовщиц? Фестиваль искусств? Какое угодно зрелище? Все в наших силах. Заказывайте.
Янина покачала головой.
— Желаете фейерверк? — король не сдавался. — Я бы хотел… Я бы хотел, чтобы было много огней, шумно, чтобы грохотали пушки.
— Новин боится пушек.
— Мы вывезем его заранее за город…
Король осекся. Янина улыбалась.
— Я сижу, как дурак, — тихо сказал король. — Я должен спросить…
— Как проявил себя ваш сын в постели?
— Да.
— Новин — мой муж. Я люблю его, потому что должна любить. И я боюсь, — она запнулась, — что у него с этого дня появится интерес, который затмит в его глазах даже ванильное мороженое.
Янина тут же пожалела о своих словах. Король стал похож на человека, держащего руку на раскаленных углях.
Однажды утром Мышка, ставшая с некоторых пор на диво почтительной, явилась к ней с докладом: поэт Бастьян, молодой, но уже признанный в городе, трижды (или четырежды?) за последние сутки умолял о даровании ему аудиенции.
Янина внутренне просветлела.
Горничные помогли ей одеться. В маленьком зале для приемов, который король отдал в полное распоряжение Янины, она приняла того, кого так хотела видеть когда-то своим гостем в Устоке.
Сколько времени прошло? Всего-то несколько месяцев. Все изменилось совершенно. Но когда поэт низко поклонился, держа в уголках
Он знал, что одна из его слушательниц, тончайшая ценительница поэзии, оказала ему честь приглашением — как раз накануне дня, когда ей суждено было стать невестой принца. Все эти дни он наблюдал за ней издали. Он надеялся, что рано или поздно у него появится возможность высказать, как он ей благодарен. И прочитать стихи, посвященные Янине из Устока, принцессе и королеве.
Янина покраснела. Она не была еще королевой. Она с ужасом думала о дне, о котором король говорил спокойно: о дне его смерти. Но поэт улыбался, он был хорош, умен и увлечен Яниной. Она приготовилась слушать, уселась, глядя на поэта с благосклонной улыбкой — и не была разочарована.
Она была для него будто музыкальный инструмент. Он своими стихами заставлял ее улыбаться, грустить, думать о небе и о камне, о воске, о смерти — и сразу же о солнце. Он поразил ее: тем вечером, на «схватке на языках», в его импровизациях не угадывалось и половины того чувства, точности и звучности, какие она находила в его строках теперь.
— Я желаю, чтобы вы развлекали меня каждый день, — сказала она, когда поэт, с горящими щеками и дерзким взглядом, склонил перед ней голову. — Я дарую вам звание моего придворного поэта… если вы согласитесь, — прибавила она смущенно.
Он согласился с радостью.
Ночью принц заснул, в первый раз обняв ее. Правда, его руки скоро ослабли и соскользнули.
Янина укрыла его, укутала одеялом, как мать. Погладила по голове и ушла к себе.
Она оделась — полностью, без помощи горничных. Был третий час ночи. Янина причесала волосы, собрала их на затылке в пучок, разбудила Мышку и отдала ей странное приказание.
— Но, моя принцесса, поздно, — пыталась возразить Мышка.
— Это приказ.
Мышка ушла и скоро вернулась — тихо и незаметно проскользнула в комнату, оправдывая свое прозвище:
— Его Величество готов принять вас, принцесса.
Вид у няньки был озадаченный.
У входа на половину короля Янину приветствовали гвардейцы. Король, как она и предполагала, и не думал ложиться спать — сидел, закинув на стол ноги в сапогах, с книжкой на коленях.
Когда Янина вошла, он с явным сожалением скинул ноги со стола и поднялся:
— Что-то случилось?
— Ничего, Ваше Величество. Я предполагала, что вы не спите.
— Я почти никогда не сплю. Мне не нравится, что я вижу во сне.
— Я только хотела спросить. Если бы Новин вдруг стал здоров, это противоречило бы мировым законам? Законам Системы?
Король остро на нее посмотрел.
— Это противоречит бытовым законам, которые соблюдаются вокруг нас каждый день. Но не противоречит высшим законам, определяющим реальность.