История другого города
Шрифт:
– Звучит многообещающе.
– Ирония не в претензии на истину – кого она волнует, но в предположении, которое невозможно однозначно опровергнуть. Предположении, основанном на исключительно наблюдении за окружающим без ссылки на какие-либо авторитеты и уже имеющиеся якобы доказательства.
– Отчего же якобы?
– Оттого, что жизнеспособная теория есть точка: начинается и заканчивается в одном и том же месте. Поскольку нить развития любой прикладной науки рано или поздно упирается в опровержение – пусть и под маской более глубокого исследования, собственных аксиом. Несколько странно утверждать новую закономерность на основании только что отвергнутой, но таков путь сознания, иначе созидания: нельзя передать навык строительства оборонительного сооружения, не выдумав
– Дал и взял: ахинея.
– Такой юмор, – неизменно кочевал от одного к другому, – Чем более предположение отдает указанным, тем очевиднее вывод. Обойдемся без эффектной паузы: текущий взгляд на мир имеет шансов на объективность не более, чем любой другой. Теперь уберем «взгляд» да ненужную частицу дабы продемонстрировать самодостаточность слова как единицы..
– Ну и говно, – прервал полковник залихватское чтение, зевнув для пущей убедительности, – Бесперспективно: ладно не утвердят, не заплатят. Поспешили мы с производством тебя, одна покуда головная боль. Итак, еще раз: крути мысль по кругу, не загоняй ее в точку. Наш гражданин, он и сам все знает, и с каждым днем только умнее становится. Находчивей и краше, твою же эту самую. Что за дерьмовое – уж повторюсь, поколение: все им буквально разжевать, к «пойди посрать» двадцать подпунктов обозначить требуется. Гляди, малец: нужна максимальная производительность при минимальном потреблении ресурсов. Идея бога не годится, руководство у нас зиждет играть по своим – то бишь непременно новым, правилам. Тебя для чего из казармы забрали – или назад захотел. Онкомаркер – как его там звать-то, ничего, но не надо взрослым детям повторять, что они взрослые, улавливаешь? По глазам вижу, что нет.
– Попробую: дать им определение счастья.
– Уже теплее, давай, импровизируй. Не в одной казарме, знаешь ли, случается страх.
– Итак, сытость и минимальный комфорт четыре на четыре метра оно и есть. Теперь цель: в свободное от объективного труда время путем постоянного смешивания подготовить максимальное количество семенной жидкости и опыта к нему.
– Не разжалую даже, на комбикорм пущу.
– Как посмотреть. Обилие информации скрывает истину, добившийся ее получает полцарства, приоритетное воспроизводство и благодарных слушателей: созвучная с природой мечта, честная лотерея – никто же не выиграет, постоянная занятость.
– Сомневаюсь, – прозвучало, разве, благодушнее, – А с бабами как?
– Текущим манером. Убираем кабаки да иномарки, покочевряжатся и решат, что фотография шесть на пять все же почетнее, чем три на четыре. Суть одна и та же, исполнение разное. Право на деторождение в условиях.. найдутся условия, привязать к количеству доставленного счастья. Объяснять, полагаю, не надо.
– Ты сам в эту ересь веришь?
– Верить ни во что уже не требуется, вам ли не знать. Повторюсь хоть перед лицом гаупвахты, что полагаю любое действие вредным: итак придет куда надо, сами еще удивитесь, как все удачно сложилось. Если разрешите, хотел бы позволить себе – не рекомендацию, но высказать мысль.
– Мысль позволяю, – экая досадная оплошность власти.
– Представьте указанный проект, но с видом удрученного идеалиста: эффективно, мол, отработано на целевой аудитории, но за державу обидно: Пушкин там, Васнецов и компания. Стратегическая инициатива на случай отсутствия альтернатив.
– Глядишь, и приглянется название.. В гляделки поиграть. Ох и дождешься ты штрафбата, иди прорабатывай героев. И в отдел кадров загляни.
Где улыбчивый офицер в идеально выглаженной форме выдал ему под роспись бумагу о переводе за штат. Погоны и пропуск вежливо попросил сдать тут же.
– Что скажешь, Антон.
– Скажу, что человека формирует память. Притом волки с лисами не сожрали всех зайцев вопреки известной парадигме максимального размножения. Значит, у животных есть механизм саморегуляции: интуитивный и куда более разумный, нежели наш, не гнушающийся перестрелять бизонов на целом континенте. Записывайся,
– Але, животновод, – Четвертак о вежливости лишь что-то слышал, – Кончай ныть. И остальные заодно. Ладно молодежь, а вам-то. Хапанули в юности свободы, которой здесь тысячи лет не знали; совсем не безнадежные любви да легких денег заодно. А теперь смотрите в даль второй половины жизни, овеянной всеобщим цинизмом и тщеславием. Кому-то выгодно, как говорит историк: пышные искусственные формы вкупе с безусловной модой на их монетизацию. Сон в руку – ан, лучше, чем сон.
– Да я что, – поклонник фауны попытался незаметно сглотнуть подступившую слюну, – Очень за, достойные бенефиции поколению, изломанному..
– Чем? Лучшее образование, помноженное на спекуляцию дивидендами семидесятилетнего бесплатного труда, сырьевой достаток, кайф и безнаказанность посредством рыночной правоохранительной системы. Нормально так подфартило, не находите. Ты вот сейчас представь себя двадцатилетним. Вышел из-под опеки мнимых педагогов уж точно не яркой личностью, круг интересов в масштабах физиологии и близкие к нулю возможности их реализации. Поколение мудозвонов; все просрали, да так удачно, что задушили в зародыше конкуренцию подрастающих свежих сил. Им теперь и с остатками вашей былой роскоши не состязаться – обо всем, значит, позаботились. Счастье проели, да хоть соломки подстелили. Жертвы лихих десятилетий – кто в этом возрасте думает о качестве жизни, задача одна – бабе по-красивее пристроить. В царицы не вышли, но и корытце починили. Среди нарастающей нищеты перенаселенной планеты и корытце на добрую старость сгодится – не ковчег, а все ж плавсредство. Слюнтяи и твари, вот вы кто.
– А вы, простите?
– И я с вами – не саженками же выгребать. Места мне много не надо, а в дороге развлекать могу. Болтовней там, обличением, моральным самобичеванием. Спорить, соглашаться, сомневаться, слушать – реже. Сызмальства внимать мудрости, опровергать апологетов, смиряться перед авторитетом. Быть актуальным, рефлексивным, положительным и не очень, источать тепло, громить осуждением, восхищаться и порицать, внимать и думать, размышлять и помалкивать. Развивать, углублять, способствовать.
– Только не работать, – устал от монолога очкарик.
– Именно. Во всякой данности следует устроиться по-удобнее. Комфорт, mon cher – Вам в столь юные годы не бесполезно такое узнать, заменяет известное количество напускных противоречий; совесть заменяет точно. Действию необходим мотив, борьба за справедливость и не очень. Однако же и бороться можно по-разному. Предпочтительно, спору нет, последовать рекомендации товарища животновода, но бездна устройств передачи информации едва ли позволит на текущем этапе подходящее святости отдохновение без нарочито долгоиграющих последствий. Обратить взор к единственной истине успеется, там именно ценят мнимо раскаявшихся тунеядцев: в определенном смысле куда показательнее – равно полезнее, искреннего поворота на заданное число градусов; совсем обедневшие сирым веществом им тоже ни к чему, да и что еще выкинет заново прозревший. Кающийся грешник издревле валюта, потому чем больше нагрешил, тем выше курс облигаций, а, следовательно, ценнее возвращение в лоно. Или куда скажут. Им это царствие на земле вообще ни к чему, хозяин – где бы то ни было, не променяет главенствующего положения на равноправие – чего бы то ни было.