История Франции глазами Сан-Антонио, или Берюрье сквозь века
Шрифт:
Людовик Десятый (по прозвищу Сварливый) потрогал худощавой рукой свежевыбритые щёки, разглядывая себя в зеркале, которое ему держал цирюльник Берюдан.
Он безрадостно думал о том, что для короля Франции у него было довольно жалкое лицо. Быть сыном монарха, прозванного Красивым, и носить такую церковную физиономию — это было просто иронией судьбы!
— Подравнять баки, сир? — спросил толстяк Берюдан.
Сварливый покачал головой. В этом не было необходимости. И Берюдан [67] принялся поливать лосьоном щёки короля, чтобы убрать остатки мыла.
67
Всё
Филипп де Валуа, кузен Сварливого, приподнял портьеру палатки.
— Ну что, кузен, — произнёс он, — готовимся к празднику?
— Готовимся, — прошептал Людовик Десятый.
— Для человека, который женится, вы не выглядите счастливым, кузен! — заметил Валуа с некоторой иронией.
Людовик Десятый был слабым существом, которому всё время нужно было перед кем-то изливать душу, даже перед теми, кто мог (как Филипп) порадоваться его бедам. Он показал на небольшой портрет, подвешенный к стойке его палатки. Портрет был изумительным. На нём была изображена очаровательная блондинка с голубыми глазами, гармоничные черты лица которой вызывали волнение, настолько они были изящными и милыми. Это был портрет Клеманции Венгерской, на которой король должен был жениться через несколько часов, хотя ни разу её не видел.
— Меня страшит эта встреча, Филипп, — признался Сварливый.
— С чего это вдруг, кузен?
Сварливый показал на своё желтое лицо, отражавшееся в зеркале.
— Она так прекрасна, а я такой урод!
Валуа рассмеялся:
— Полноте, Людовик! Вы не так уж плохи собой! И потом, вы — король. А король не может быть некрасивым!
Немного приободрившись, Людовик встал, чтобы полюбоваться лицом своей невесты. Клеманция ехала из Неаполя на свадьбу, которая должна была состояться в Сен-Лье в Шампани.
Этот новый союз наводил страх на Сварливого не только по причине, которую он только что назвал, но ещё и потому, что совесть у него была нечиста. Несчастный супруг распутной Маргариты Бургундской сделался вдовцом, попросту задушив её в камере замка Шато-Гайар. Угрызения совести не сильно терзали его: негодяйка получила то, что заслужила. Но Сварливый испытывал страх перед Высшим Судом, и проклятие Верховного тамплиера, брошенное на костре, не давало ему покоя ни днём, ни ночью.
Валуа тоже подошел к картине и восхищённо кивнул.
— Бог мой, как она красива! — вздохнул он не без зависти.
— Похоже, в натуре она ещё лучше, — добавил король с польщённым видом. — Не так ли, Берюдан?
— Эта женщина подобна солнцу, — быстро ответил цирюльник.
Валуа посмотрел на этого тучного мужчину с густыми бровями и мясистым ртом.
— Ты её знаешь, дружок?
— Мессир король направил меня в Неаполь, прежде чем поручить своим посланникам попросить руки госпожи Венгерской. — объяснил цирюльник.
Валуа удивлённо посмотрел на своего кузена. Отправить цирюльника со столь необычной миссией — такое могло прийти в голову только этому несчастному Сварливому.
— Я доверяю мнению Берюдана, — пояснил Людовик Десятый, порозовев (если это было возможно при его землистом цвете лица). И добавил: — Перед тем
В глубине души Филипп де Валуа отдавал должное предусмотрительности монарха. Он думал, что если в государственных делах Сварливый будет столь же благоразумным, сколь и в личных, может быть, он будет править сносно, несмотря на свое личико цвета тыквенного семечка!
— Расскажи нам о ней, Берюдан, — приказал король своему цирюльнику и доверенному лицу.
Берюдан тщательно вытер бритву из золота и перламутра, которой обычно сбривал четыре волоска, росшие на впалых щеках монарха, и, сделав восхищённое лицо, произнёс:
— Госпожа Венгерская — само воплощение изящества и молодости. Её глаза, словно летнее небо, её кожа цвета розы, и, если позволите, сир, она должна быть бархатистой.
У Филиппа де Валуа сдавило в горле. Он завидовал этому плюгавому кузену, который со своей жалкой рожей получал от Всевышнего сразу два чудесных подарка: французский трон и прекрасную принцессу, которая займёт место рядом с ним.
Валуа вышел, чтобы взглянуть на свои солнечные часы-с-браслетом.
— Ну что ж, мой счастливый кузен, — сказал он, — пора выводить коней и ехать навстречу этому восьмому чуду света!
Небо было хмурым, но солнце светило в сердце короля. После разговора с кузеном его тайные страхи рассеялись, и он резво скакал во главе своего эскорта. На его пути жители Сен-Лье с восхищением бросали цветы под копыта лошадей, приветствуя короля.
Через несколько километров непрерывного галопа всадники заметили вдали карету принцессы. И сердце бывшего супруга Маргариты Бургундской забилось сильнее и чаще. Через мгновение он бросился к кортежу, который двигался ему навстречу.
Карета Клеманции остановилась. Граф де Бувиль, который сопровождал невесту от Неаполя, вышел, склонился перед своим господином и сказал с пафосом:
— Сир, вот мадам Венгерская!
Людовик Десятый (по прозвищу Сварливый) подошёл к двери. Сгорая от нетерпения, он заглянул внутрь кареты, и туг его восторг свернулся, словно лист салата в морозную ночь.
Девица, сидевшая в карете, была необъятной — толстая и неуклюжая. Глаза у неё были выпуклые и бесцветные, голубые, да, но некоторые устрицы тоже бывают голубыми! Волосы как мочалка, а улыбка — глупее не бывает.
«Не может быть! Мне снится кошмарный сон!» — подумал король.
Тем временем Клеманция Венгерская разглядывала этого жёлтого заморыша с глазами болящего и думала: «Он не ухряб [68] , этот король Франции! Если он мне ещё и короедов [69] настрогает, это будет просто кошмар!»
— Добро пожаловать, мадам, — пробормотал король бесцветным голосом.
И, очнувшись, представил вновь прибывшей своих родителей и близких родственников.
68
Венгерское слово, означающее «красавец». — Прим. автора.
69
Венгерское слово, означающее «дети». — Прим. автора.