История Франции глазами Сан-Антонио, или Берюрье сквозь века
Шрифт:
— Иоанна говорит, что это голоса святого Михаила, святой Маргариты и святой Катерины.
— Святой Катерины! Если так будет продолжаться, она у нас сама останется необкатанной, — вздохнул отец д'Арк и перекрестился. (Он был неграмотным, но креститься умел.)
К его опасениям подруга добавила новые:
— Эти блаженные ей говорят, что она должна спасти милую Францию и короновать их светлость дофина Карла в Реймсе! Ты можешь себе представить, насколько это сложно! Наша Жанетта не может даже убрать навоз в хлеву, и она собирается
Папа д'Арк рассмеялся громко и от души над такой заманчивой перспективой. Но озабоченное лицо жены быстро прогнало его весёлое расположение.
— Пожалуй, пойду взгляну на это дело поближе, — решил он. — Если святые разговаривают с нашей дочерью, я хочу услышать их своими ушами. В конце концов, я её отец!
И, оставив жену и тележку, он пошёл на пастбище, прижимаясь к кустам.
Амедей Берюруа, шестнадцатилетний оболтус с хитрыми глазами, был горазд на всякие выходки. Его родители были неисправимыми пьяницами — которых, кстати, никто никогда не пытался исправить, — поэтому юный Амедей рос сам по себе, промышляя то воровством, то нищенством. В это трудное время милостыни стали редкими, и юный бродяга был в отчаянии. Его часто видели с развязными девицами поблизости от ферм, высматривающими редкую птицу, копавшуюся в низкокалорийном навозе. Берюруа не раз получал удары палкой и даже вилами. И всё же ему иногда удавалось свернуть шею какой-нибудь домашней птице, и не один петух умер насильственной смертью, издав последнее жалкое кукареку.
В то утро, укрывшись позади кустов боярышника в компании с двумя местными шмарами, Фантиной и Ланлерой, этот нехороший человек поджидал набожную Иоанну д'Арк, и в особенности её стадо. Девушка его не интересовала, ибо он не любил девственниц, зато ему нравилась баранина, да ещё и с фасолью.
— Вот она! — прошептал он.
Шаболды, которые были с ним, легли на землю и лежали, не шевелясь. Появившись на поле, мадемуазель д'Арк села на складной стульчик и принялась прясть свою кудель, в то время как её бараны резвились на мягкой траве.
— Давайте! — прошептал Берюруа на одном дыхании.
Он сделал знак Ланлере, здоровой дылде со спутанными волосами, у которой в юбке было больше дыр, чем в рыболовной сети.
Она сложила руки перед своим ртом и принялась петь слабым, почти жалостливым голосом:
— Иоанна… Иоанна…
Пастушка вздрогнула и побледнела. Она сжала ноздри, взгляд её застыл, и она упала на колени.
— Мы — посланцы Бога, — пропела Ланлера.
Иоанна перекрестилась.
— Меня зовут святая Катерина, — продолжала шлюха. — Иоанна, ты должна спасти Францию…
Ланлера едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Когда она уже не удержалась, то сделала знак своей подруге Фантине, рыжей малышке с лицом, усеянным конопушками, с тем, чтобы она её сменила. Вторая девица продолжила замогильным голосом:
— Отправляйся в Орлеан и сними с него осаду, Иоанна!
Будущая святая сжала челюсти. Она стала как бы отсутствующей в этом мире.
Берюруа показал двум девицам на ягнёнка, который терзал вымя своей матери в нескольких метрах от них. Девки поняли и поползли к нему, а тем временем мальчишка продолжал операцию.
— Алло! Алло! С вами говорит архангел Михаил, — протрубил удалец голосом бойкого зазывалы по имени Иоанн-Жак-Виталь, который торговал молодильной водой аббата Лопеса на ярмарочных площадях.
Иоанна д'Арк скрестила руки, закрыла глаза и склонила милую светлую головку.
— Ты должна спасти Францию, Иоанна. Освободи Орлеан и коронуй дофина в Реймсе…
Пока он увещевал Девственницу, две его подружки поймали ягнёнка, чьё истошное блеяние даже не долетало до восторженных ушей пастушки.
И тут чары разрушились появлением отца д'Арка, который набросился на воров с дубиной в руках.
Произошёл переполох, девки оставили ягнёнка и бросились наутёк, тем временем Берюруа также спасался бегством. После того как отец Иоанны вдоволь набегался, накричался и нажестикулировался — и всё впустую, — он, тяжело дыша, подошёл к своей дочери, которая всё ещё стояла на коленях.
— Идиотка! — проворчал фермер. — Сколько ещё ты будешь заниматься своими глупостями?
Девственница вздрогнула, как очнувшийся медиум, и взглянула на своего родителя глазами, полными недоумения.
— Отец, — прошептала она беззвучно, — мои святые снова говорили со мной!
— Не богохульствуй, о несчастная! У тебя не всё в порядке с головой! В следующий раз твоим святым я исповедуюсь вилами!
Но девушка даже не услышала отцовских слов. В её глазах появился блеск решимости.
— Я освобожу Орлеан, отец, — сказала она. — Святой Михаил поручил мне это, а также святая Маргарита и святая Катерина! И я должна буду короновать нашего дорогого дофина Карла в Реймсе.
— Да она в это верит, Боже праведный! — простонал Жак д'Арк. — Эти оболтусы задурили ей голову! Это же молодой Берюруа с тобой говорил из кустов, дочь. Я его видел своими глазами и слышал своими ушами! Пока он тебя дурачил, эти шалавы, Фантина и Ланлера, украли моего барана у тебя из-под носа и у тебя на глазах.
Иоанна покачала головой:
— Внешность обманчива, отец. Вам показалось, что говорил Берюруа, но даже если слова и вылетали из его рта, на самом деле говорил святой Михаил. Я должна ехать в Вокулер к сеньору Бодрикуру и всё ему рассказать!
— И тебя арестуют как еретичку! — запричитал д'Арк. — Потому что, дочь моя, слышать небесные голоса — это не по-христиански!
Не переставая ворчать, он отвёл её домой, запер на замок и, прислонившись к двери, вытер пот со лба и вздохнул: