История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)
Шрифт:
Sch"olten: Das Paulinische Evangelium.Elberf., 1881. Переведена с голландского Редепеннингом.
Древние свидетельства в пользу подлинности Евангелия от Луки, см. Charteris (Kirchhofer): Canonicity,Edinb., 1880, pp. 154–166.
По поводу связи между Евангелием от Луки и Маркионом см. Volkmar: Das Evangelium Marcions,Leipz., 1852, и Sanday: The Gospels in the Second Century,London, 1876 (и его же статью в журнале «Fortnightly Review» за июнь 1875 г.).
Экзегетические сочинения
Толкования Оригена (в латинском переводе Иеронима с несколькими фрагментами на греческом языке), Евсевия (сохранились частично), Кирилла Александрийского (сирийский текст с переводом под ред. декана Смита, Oxf., 1858,1859), ЕвфимияЗигабена, Феофилакта.
Современные толкования: Борнемана (Bornemann, Scholia in Luc. .,1830), Де Bette (De Wette, Mark and Luke,3 ded., 1846), Майера (Meyer, Mark and Luke,6 thed., 1878, под ред. Б. Вайсса), Джеймса Tomcoha (James Thomson, Edinb., 1851, в 3–х т.), Дж. Дж. Ван Оостерзее (в Lange, 3 ded., 1867; англ. издание: Schaff and Starbuck, . Y., 1866), . Годе (одно из лучших толкований, 2–е франц. изд., 1870; англ. перев.: Shalders and Cusin, Edinb., 1875, 2
Жизнь Луки
Лука ассоциируется с Павлом столь же неразрывно, как и Марк — с Петром. В обоих случаях между апостолом и его сотрудником или историографом существовало предопределенное соответствие и сходство. Мы видим примеры такой же святой и плодотворной дружбы в величайшие периоды становления церкви: во времена Реформации — между Лютером и Меланхтоном, между Цвингли и Эколампадием, между Кальвином и Безой, между Кранмером, Латимером и Ридли; в более позднее время — между братьями Весли и Уайтфилдом. Марк, еврейско–римский «переводчик» галилейского рыбака, подарил нам самое короткое и самобытное, но наименее изящное и литературное из евангелий; Лука, образованный грек, «врач возлюбленный» и верный спутник Павла из Тарса, составил самое длинное и самое литературное евангелие, увязав его с великими событиями, произошедшими в светской истории во время правления Августа и его преемников. Если первое древние называли Евангелием от Петра, то последнее, в менее прямом значении, можно назвать Евангелием от Павла, поскольку его дух соответствует духу проповеди апостола язычников. Описания установления вечери Господней в обоих евангелиях иногда почти дословно совпадают, что указывает на один и тот же источник информации. Без сомнения, Марк и Лука часто общались, однако в своих писаниях они не упоминают друг друга, и этот факт, по–видимому, доказывает, что их евангелия были написаны независимо и одновременно или почти одновременно. [987]
987
Ориген, Евсевий и Иероним ошибочно полагали, что Павел имел в виду Евангелие от Луки, когда писал о «своем благовествовании» (Рим. 2:16; 14:24; 2 Тим. 2:8). В Новом Завете, за исключением названий книг, которые были добавлены уже после смерти апостолов, слово «благовествование» (то есть «евангелие») не используется в значении письменного документа; и предисловие к третьему евангелию не согласуется с идеей о том, что Лука писал под чьим–либо руководством.
В двух книгах Луки, которые древние единодушно приписывают его перу и которые, судя по всему, были написаны одним человеком, автор нигде не называет своего имени. Он скромно укрылся за местоимением «мы», присутствующим в большей части Книги Деяний, по сути являющейся продолжением третьего евангелия. [988] Павел трижды с уважением и любовью упоминает о Луке во время своего тюремного заключения и называет его «врачом возлюбленным» (Кол. 4:14), одним из своих «сотрудников» (Флм. 23) и своим верным другом, который оставался с апостолом даже тогда, когда все остальные друзья один за другим его покинули (2 Тим. 4:10). Хотя старшие рабы часто обладали познаниями в медицине, профессия врача предполагает некоторый уровень образованности и объясняет точность, с которой Лука использует медицинские термины и описывает болезни. [989] Профессия открывала ему вход во многие семейства, занимавшие высокое положение в обществе, — в особенности на Востоке, где врачей было мало. Благодаря ей Лука был еще более полезен Павлу в его плотских немощах и утомительных трудах. [990]
988
Имя , Лука,— это сокращение от , Лукан,или Луциллий(так же как Аполлос — от имени Аполлоний, а Сила — от имени Силуан). Его не следует путать с Луцием(Деян. 13:1; Рим. 16:21). Имя Лука встречалось редко, но, как отмечает Лобек, в именах рабов окончания часто сокращали. Д–р Пламптре в своем толковании выдвигает остроумную гипотезу, что Лука был родом из местности на юге Италии под названием Лукания и получил свое имя от знаменитого поэта . Аннея Лукана, вольноотпущенником которого был. Таким образом Пламптре объясняет знакомство Луки с географией Италии (Деян. 28:13–15), расположение, проявленное к Павлу дядей Лукана, Юнием Аннеем Галлионом (Деян. 18:14–17), предание о дружбе между Павлом и Сенекой (братом Галлиона) и намерение Павла посетить Испанию (Рим. 15:28), где родились Сенека и Лукан (в Кордове). Однако хронология опровергает эту гипотезу. Лукан родился в 39 г. по P. X., а Луке в то время было уже не менее тридцати лет, поскольку известно, что он не намного младше Павла.
989
Иероним («Письмо к Павлину») так отзывается о Луке: «Fuit medicus, et pariter omnia verba illius animoe languentis sunt medicinoe».
990
См. Гал. 4:13; 2 Кор. 1:9; 4:10,12,16; 12:7.
Он был язычником по рождению, [991] хотя, возможно, и стал прозелитом врат. Мы ничего не знаем о его национальности и происхождении. Вероятно, он был сирийцем из Антиохии и одним из первых обращенных в этой колыбели языческого христианства. [992] В пользу этого предположения свидетельствует то, что Лука сообщает нам много сведений об антиохийской церкви (Деян. 11:19–30; 13:1–3; 15:1–3,22–35), что он связывает с этим городом происхождение слова «христиане» (Деян. 11:26) и что, перечисляя семерых иерусалимских диаконов, он сообщает нам об антиохийском происхождении Николая (Деян. 6:5), хотя не упоминает о национальности кого–либо другого из них. [993] Мы впервые встречаем Луку в Троаде в качестве спутника Павла, когда апостол, услышав зов македонян: «Приди и помоги нам», — отправляется во второе миссионерское путешествие, чтобы принести Евангелие в Грецию. Именно с этого важного момента Лука начинает использовать местоимение первого лица множественного числа: «После сего видения, тотчас мыположили отправиться в Македонию, заключая, что призывал насГосподь благовествовать там» (Деян. 16:10). Лука сопровождал апостола до Филипп и, судя по всему, остался в этом городе, когда Павел и Сила направились в Коринф (51 г. по P. X.), и возглавил только что основанную общину, — в этом месте местоимение «мы» неожиданно сменяется местоимением «они» (Деян. 17:1). Семь лет спустя Лука вновь присоединился к апостолу, когда тот
991
Павел отделяет его от своих сотрудников «из обрезанных», Кол. 4:14, ср. Кол. 4:11.
992
Евсевий, III, 4: ' , , . . . {«Лука, уроженец Антиохии и врач по образованию»}. Иероним, «Жизнь знаменитых мужей», 7: «Lucas medicus Antiochensis… sectator apostoli Pauli, et omnis peregrinationis ejus comes».
993
Иллюстрируя весомость последнего аргумента, Джеймс Смит (указ. соч., с. 4) обращает внимание на то, что из восьми описаний русской кампании 1812 г., три из которых были сделаны французскими, три — английскими и два — шотландскими авторами (Скоттом и Элисоном), лишь два последних упоминают о шотландских корнях русского генерала Барклая де Толли.
Библия оставляет Луку в расцвете его деятельности и в лучшей из компаний — рядом с Павлом, который проповедует Евангелие в столице мира.
Позднейшее предание, которому всегда недостает здравого и уверенного тона Нового Завета, — по большей части расплывчатое, зачастую противоречивое и весьма ненадежное, — прибавляет, что Лука дожил до восьмидесяти четырех лет, трудился в нескольких странах, нарисовал портреты Иисуса, Девы Марии и апостолов и был распят на оливковом дереве в Греции. Подлинные или предполагаемые мощи евангелиста, вместе с мощами апостола Андрея, были перевезены из ахейского города Патры в Константинополь, в храм Святых Апостолов. [994]
994
Иероним, «Жизнь знаменитых мужей», 7: «Sepultus est Constantinopoli, ad quam urbem vicesimo Constantii anno ossa ejus cum reliquiis Andrew apostoli translata sunt».
В церковной символической поэзии символом Луки является жертвенный вол; однако символ человека ему подходит больше, поскольку его евангелие — это par excellenceЕвангелие Сына Человеческого.
Источники информации
В самом начале евангелия Лука признается, что не был очевидцем евангельской истории, [995] но собирал сведения из рассказов первых учеников и многочисленных фрагментарных документов, в то время уже ходивших по рукам. Он написал евангелие на основе услышанного и прочитанного, а Деяния — на основе увиденного и услышанного. Он проследил истоки христианства «по тщательном исследовании всего сначала».
995
Таким образом, древнее предание, которое причисляет Луку к семидесяти ученикам или называет его одним из двух учеников из Еммауса, не может быть верным.
Для этого Лука располагал прекрасными возможностями. Он бывал в основных апостольских церквях от Иерусалима до Рима и был лично знаком с их основателями и руководителями. Он встречался с Петром, Марком и Варнавой в Антиохии, с Иаковом и его пресвитерами — в Иерусалиме (во время последнего путешествия Павла), с Филиппом и его дочерьми — в Кесарии, с первыми обращенными — в Греции и Риме. Кроме того, в его распоряжении были все знания, полученные апостолом Павлом через откровение или личное общение с другими апостолами и первыми учениками. Сведения о детстве Спасителя он черпал из иудео–христианских и арамейских источников (отсюда и сильное еврейское влияние, которое чувствуется в первых двух главах); о служении Христа в Самарии ему, вероятно, поведал Филипп, который подвизался в качестве евангелиста сначала там, а потом в Кесарии. Однако такой человек, как Лука, обладавший инстинктом и добросовестностью историка, непременно захотел бы лично побывать в тех галилейских селениях, которые обрели бессмертие благодаря служению Христа. Начав от Иерусалима или Кесарии, он мог бы обойти их все за три или четыре дня.
Вопрос о том, пользовался ли Лука другими синоптическими евангелиями, уже был рассмотрен в одном из предыдущих разделов. Невозможно поверить, что Лука причислил их к тем, по–видимому, фрагментарным источникам, на которые ссылался в предисловии. Он явно не был знаком с нашим греческим текстом Евангелия от Матфея; что же касается использования утраченного еврейского Евангелия от Матфея и Евангелия от Марка, здесь мнения ученых разделяются, но сходство с Марком, хотя подчас и весьма удивительное, [996] вполне можно объяснить использованием устного предания или воспоминаний очевидцев — особенно если принять во внимание, что сходные моменты соседствуют с необъяснимыми расхождениями и упущениями. Ссылки на протоевангелие от Марка, будь то еврейское или греческое, о котором нам ничего не известно, также не решают проблему.
996
Например, рассказ об усмирении бури (Лк. 8:22–25, ср. Мк. 4:35–41) и притча о злых виноградарях (Лк. 20:9–19, ср. Мк. 12:1–12).
Евангелие от Луки содержит большой объем оригинального и очень ценного материала, что свидетельствует о его авторской самостоятельности и о разнообразии использованных источников. Это евангелие добавляет многое к нашим познаниям о Спасителе и выгодно отличается от евангелий Матфея и Марка полнотой, точностью и хронологической последовательностью — теми самыми тремя целями, к которым Лука и стремился, как он сам, со всей скромностью, говорит в предисловии. [997] Иногда он придает словам Христа особую значимость и красоту, помещая их в надлежащую часть повествования и увязывая их с каким–то конкретным событием. Однако бывают и исключения, когда рассказ Матфея более полон, а рассказ Марка более последователен. Учитывая, что с момента действия прошло около тридцати лет, нам не стоит удивляться тому, что некоторые факты и слова оказались не на своем месте и что Луке, при всей его ревностной честности, не всегда удавалось верно восстановить подлинный ход событий.
997
Лк. 1:3: — — . Годе пишет: «Матфей объединяет богословские поучения друг с другом в виде длинных проповедей; он — проповедник. Марк описывает события так, как они ему представляются: он — летописец. Лука восстанавливает внешнее и внутреннее развитие событий; его по праву называют историком».