История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)
Шрифт:
2) Видение семи печатей, причем шестую и седьмую печати разделяют два отступления от темы, Отк. 6:1 — 8:1.
3) Видение семи труб мщения, Отк. 8:2 — 11:19.
4) Видение женщины (Церкви) и трех ее врагов, Отк. 12:1 — 13:18. Три врага — это дракон (Отк. 12:3–17), зверь из моря (Отк. 13:1 — 13:10) и зверь из земли, или лжепророк (Отк. 13:11–18).
5) Череда видений в Отк. 14: а)видение Агнца на горе Сион (Отк. 14:1–5); б)видение трех ангелов, вестников суда (Отк. 14:6–11), за которым следует отступление от темы (Отк. 14:12–13); в)видение жатвы и сбора винограда на земле (Отк. 14:14–20).
6) Видение семи чаш гнева, Отк. 15:1 — 16:21.
7) Видение окончательной победы, Отк. 17:1 — 22:5: а)падение Вавилона (Отк. 17:1 — 19:10); б)низвержение сатаны (Отк. 19:11 — 20:10) и промежуточное тысячелетнее царство (Отк. 20:1–6); в)всеобщий суд (Отк. 20:11–15); г)новое
III. Эпилог, Отк. 22:6–21. Божественное подтверждение, угрозы и обетования.
Авторство и каноничность
Вопрос авторства уже обсуждался в связи с Евангелием от Иоанна. Апокалипсис претендует на то, что его написал некий Иоанн, стоящий во главе асийских церквей. Истории известна только одна такая личность, апостол и евангелист Иоанн, — именно его перу приписывают Откровение самые древние и наиболее надежные свидетели, в том числе многие друзья и ученики автора. Подлинность Апокалипсиса подтверждается большим количеством свидетельств, чем подлинность любой другой новозаветной книги. [1252]
1252
См. свидетельства в Charteris, Canonicity,pp. 336–357; а также в толкованиях Люке (pp. 419–887), Олфорда (iv, pp. 198–229), Ли (pp. 405–442) и др.
И все–таки эта книга, из–за своей загадочности и непонятности, является самой спорной из семи Antilegomena,и это противоречие послужило поводом для гипотезы об авторстве некоего «пресвитера Иоанна», само существование которого вызывает сомнения (гипотеза основана на невнятны намеках Папия) и который в любом случае не мог бы занимать пост главы асийских церквей при жизни великого Иоанна. Апокалипсис был камнем преткновения для духовности александрийских отцов, для реализма реформаторов (по крайней мере, Лютера и Цвингли) и для немалого числа видных современных богословов; между тем он вновь и вновь привлекал к себе пристальное внимание честных ученых и становился предметом самого всестороннего анализа, но во все века смиренные христиане на пути в Небесный Иерусалим черпали утешение в эпическом слоге и величественном завершении этой книги. Многие отрицали каноничность и апостольский авторитет Откровения, приписывая его авторство мифическому пресвитеру Иоанну, но сегодня самая суровая критическая школа признала его несомненным произведением исторического апостола Иоанна. [1253]
1253
Таково почти единодушное мнение тюбингенских критиков, а также их сторонников в Англии и материковой Европе.
В таком случае, уже одно это обстоятельство требует от нас глубочайшего уважения. Ибо кто подходил для роли историка прошлого и провидца будущего лучше, чем близкий друг нашего Господа и Спасителя? Талантливые ученые, рационалисты и ортодоксы, после тщательных и разносторонних исследований удостоверились в том, что поэзия Апокалипсиса величественна и красива, что он был задуман и написан с огромным искусством. Да, им не удалось разгадать все тайны этой книги, но они лишь еще раз подтвердили, что Откровение достойно того места, которое оно всегда занимало в новозаветном каноне.
Скептики, с такой уверенностью говорящие об апостольском происхождении Апокалипсиса, обращают этот факт в сильнейший довод против апостольского происхождения четвертого евангелия. Но различия в языке и духе, к которым апеллируют скептики, вполне объяснимы, к тому же они бледнеют перед лицом еще большего сходства в богословии, христологии и даже стиле этих двух книг. Правильная оценка характера Иоанна помогает нам увидеть, что апостол обладал не только способностью, но и особым правом написать обе книги — особенно если мы примем во внимание разделяющий их промежуток в двадцать или тридцать лет, а также разницу в содержании (пророчество о будущем в одной и исторический обзор во второй) и настроении ума, который то окрыленно переносится от одного видения к другому и записывает повелеваемое Духом, то спокойно обобщает свои воспоминания, находясь в полном и ясном сознании . [1254]
1254
См. Отк. 1:10 и 1 Кор. 14:15. Помимо работ, упомянутых в начале этого раздела, см. свидетельство д–ра Вайсса, который в своем талантливом сочинении «Жизнь Иисуса» (Weiss, Leben Jesu,1882, I, pp. 97–101) рассматривает различия между двумя книгами и приходит к выводу, что обе они написаны одним и тем же лицом — апостолом Иоанном. «Да, — говорит он, намекая на важное признание д–ра Баура, — четвертое евангелие действительно представляет собой "возвышенный Апокалипсис", но не потому, что некий интеллектуальный герой II века пошел по стопам провидца Апокалипсиса, а потому, что Сын грома, написавший Апокалипсис, возмужал и под влиянием Духа и водительством свыше стал мистиком, а пламя его юности догорело, превратившись в жар святой любви».
Время написания
Традиционная датировка Апокалипсиса — последние годы правления Домициана (95 или 96), — основанная на ясном и весомом свидетельстве Иринея, подтверждается словами Евсевия и Иеронима и по–прежнему имеет влиятельных сторонников, [1255] но внутренние данные указывают на более раннюю дату, между смертью Нерона (9 июня 68 г.) и разрушением Иерусалима (10 августа 70 г.). [1256] Вдобавок этим мы получаем наиболее простое объяснение разницы между пламенной мощью Апокалипсиса и спокойствием четвертого евангелия, которое апостол написал в весьма преклонном возрасте. Апокалипсис представляет собой естественный переход от синоптических евангелий к четвертому евангелию. Состояние семи церквей значительно отличалось от ситуации, существовавшей несколькими годами ранее, когда Павел писал Послание к ефесянам, но изменения в апостольскую эпоху происходили очень быстро. Из Послания к евреям следует, что его читатели в 63 или 64 г. пребывали в таком же духовном упадке. Шести или семи лет было вполне достаточно для серьезных перемен. Как правило, за великими религиозными пробуждениями вскоре следует всплеск бездуховности и равнодушия.
1255
Болыная часть старых толкователей, а также несколько новых: Эллиотт, Олфорд, Хенгстенберг, Эбрард, Ланге, Хофман, Годе, Ли, Миллиган и Уорфилд (Schaff, «Encycl.», III, p. 2035). Сам я прежде отстаивал более позднюю дату (Schaff, Hist, of the Ар. Church,1835, pp. 418 sqq.).
1256
Раннюю датировку принимают или отстаивают Неандер, Люке, Блик, Эвальд, Де Ветте, Баур, Гильгенфельд, Реусс, Дюстердик, Ренан, Обэ, Стюарт, Дэвидсон, Коульс, епископ Лайтфут, Уэсткотт, Хольцман, Вайсс; среди ранних авторов — Алькасар, Гроций, Хэммонд, Абаузит и Джон Лайтфут.
Вот аргументы в пользу ранней датировки:
1. Иерусалим все еще стоял — провидцу было велено измерить храм и алтарь (Отк. 11:1), — но его грядущее разрушение уже было предсказано. Язычники «будут попирать святой город сорок два месяца» (Отк. 11:2; ср. Лк. 21:24), и трупы будут «лежать на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят» (Отк. 11:8). Судя по всему, подразумевается и то, что двенадцать колен все еще существуют (Отк. 7:4–8). Сторонники традиционной датировки понимают эти стихи фигурально. Однако упоминание о распятии подтверждает мысль об историческом Иерусалиме.
2. Апокалипсис был написан незадолго до смерти пятого римского императора, то есть Нерона, когда империя получила смертельную рану (ср. Отк. 13:3,12,14). Именно такой вывод следует из стиха Отк. 17:10, в котором сказано, что семь голов багряного зверя, то есть языческого Рима, — это «семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть». Первые пять императоров — это Август, Тиберий, Калигула, Клавдий и Нерон, на котором бесславно прервался gens Julia.Следующим был Гальба, простой узурпатор (семидесяти трех лет от роду), который правил недолго, с июня 68 г. по январь 69 г. Два других узурпатора, Отон и Вителлий, занимали трон вплоть до 70 г., когда после двухлетнего междуцарствия Веспасиан наконец восстановил империю, поручив своему сыну Титу завершить покорение евреев и разрушение Иерусалима. [1257] Таким образом, Веспасиана можно считать шестой головой, не принимая в расчет трех мятежников; следовательно, написание Апокалипсиса приходится на весну (вероятно, на Пасху) 70 г. Это подтверждают стихи Отк. 13:2,12,14, где смертельная рана зверя изображена уже исцелившейся. [1258] Но если считать узурпаторов, то шестой головой оказывается Гальба, и Откровение было написано в 68 г. В любом случае, Юлия Цезаря придется исключить из списка императоров (вопреки свидетельству Иосифа Флавия).
1257
Светоний, «Жизнь Веспасиана», гл. 1: «Rebellione trium principum et caede incertum diu et quasi vagum Imperium suscepit firmavitque tandem gans Flavia».
1258
Так утверждают Блик (с. 121), Люке (2–е изд.), Бёмер, Вайсе, Дюстердик (предисловие, с, 55 и далее, толкование на Отк. 13:3 и Отк. 17:7–14).
Некоторые критики отождествляют седьмую голову с Нероном и приписывают провидцу нелепую мысль о том, что Нерон вернется вновь в роли антихриста. [1259] Так они понимают стих Отк. 17:11: «Зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи». Но Иоанн четко разграничивает головы зверя, одной из которых был Нерон, и самого зверя, то есть Римскую империю. Я считаю совершенно невозможным, чтобы Иоанн разделял языческое заблуждение о возвращении Нерона, поскольку это подорвало бы всякое доверие к нему как вдохновленному свыше пророку. Возможно, он считал Нерона подходящим прообразом и предтечей антихриста, но лишь в том фигуральном смысле, в котором древний Вавилон был прообразом языческого Рима.
1259
Так полагают Эвальд, Реусс, Баур и др. См. ниже.