История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. ?.)
Шрифт:
Но гонения — не единственное пятно на репутации Марка Аврелия. Он был привязан к своему порочному и бездарному сыну, которого с четырнадцати лет допускал к полноправному участию в руководстве империей с риском для благополучия миллионов людей, и вступил в брак с прекрасной, но неверующей и грешной женщиной, которой, после ее смерти, поспешил воздать почести как богине. Его отношение к Фаустине было либо лицемерным, либо противоречащим его собственным принципам [628] . После ее смерти он предпочитал любовницу второй жене и приемной матери своих детей.
628
По его искренней просьбе сенат провозгласил Фаустину богиней; она изображалась в храмах с атрибутами Юноны, Венеры и Цереры; было приказано, чтобы в день бракосочетания молодые люди обоих полов приносили обеты перед алтарем этой прелюбодейки. См. Gibbon, ch. IV. На барельефе в музее римского Капитолия Фаустина представлена возносимой на небеса вестником богов, а ее муж смотрит на нее с восхищением и любовью. Ренан оправдывает своего любимого героя, говоря о чудесной красоте Фаустины, а ее извиняет на том основании, что ей, конечно же, было скучно в компании философа–аскета!
Его сын и наследник не тревожил христиан, но был одним из худших императоров на троне. Он уничтожил все последствия добрых дел своего отца [629] .
Аристотель был учителем Александра; Сенека — учителем Нерона; Марк Аврелий — отцом Коммода.
§93. Плутарх
. Ed. Tauchnitz Lips. To же, с латинским переводом и примечаниями, в Plutarchi Chaeronensis Moralia, id est, Opera, exceptis vitis, reliqua.Ed. by Daniel Wyttenbach. Oxon. 1795–1800, 8 vols, (включает 2 тома указателей). Французское издание: D"ubner, в Didot collection.
629
Ренан так описывает это внезапное возвращение к прежнему (р. 490): «Horrible d'eception pour les gens de bien! Tant de vertu, tant d'amour n'aboutissant qu'a mettre le monde entre les mains d'un 'equarrisseur de b^etes, d'un gladiateur! Apr`es cette belle apparition d'un monde 'elys'een sur la terre, retomber dans l'enfer des C'esars, qu'on croyait ferm'e pour toujours! La foi dans le bien fut alors perdue. Apr`es Caligula, apr`es N'eron, apr`es Domitien, on avait pu esp'erer encore. Les exp'eriences n'avaient pas 'et'e d'ecisives. Maintenant, c'est apr`es le plus grand effort de rationalisme gouvernemental, apr`es quatreving quatre ans d'un r'egime excellent, apr`es Nerva, Trajan, Adrien, Antonin, Marc–Aur`ele, que le r`egne du mal recommence, pire que jamais. Adieu, vertu; adieu, raison. Puisque Marc–Aur`ele n'a pas pu sauver le monde, qui le sauvera?»{Ужасное разочарование для добрых людей! Столько добродетели, столько любви привели лишь к тому, что мир оказался в руках убийцы зверей, гладиатора! После такого прекрасного явления рая на земле снова быть низвергнутыми в ад кесарей, который, казалось, уже был навсегда закрыт! Так была утрачена вера в добро. После Калигулы, после Нерона, после Домициана еще можно было надеяться. Изменения еще не казались бесповоротными. Но теперь, после самых великих попыток править разумно, после восьмидесяти четырех лет великолепного правления, после Нервы, Траяна, Адриана, Антонина, Марка Аврелия, зло воцарилось снова, худшее, чем прежде. Прощай, добродетель; прощай, разум. Если Марк Аврелий не смог спасти мир, кто спасет его?}
Plutarch's Morals. Translated from the Greek by several Hands.London 1684-'94, 5 thed. 1718. The same as corrected and revised byWilliam W. Goodwin (Harvard University). With an introduction by Ralph Waldo Emerson.Boston 1870, 5 vols.
Octave Greard: De la moralit'e de Plutarque.Paris 1866.
Richard Chenevix Trench (архиепископ Дублина): Plutarch, his Life, his Parallel Lives, and his Morals.London (Macmillan & Co.), 2 nded. 1874.
W. M"oller: Ueber die Religion des Plutarch.Kiel 1881.
Julia Wedgwood: Plutarch and the unconscious Christianity of the first two centuries.«Contemporary Review» 1881, pp. 44–60.
He менее примечателен в качестве представителя «неосознанного христианства» и «искателя неведомого Бога», хотя и с другой философской позиции, величайший биограф и моралист классической древности.
Странно, что современники Плутарха молчат о нем. Его имя не упоминается ни одним из римских авторов. Все, что мы о нем знаем, взято из его собственных трудов. Он жил между 50 и 125 г. по P. X., в основном в своем родном городе Херонее, в Беотии, будучи членом городского совета и жрецом Аполлона. Он был счастлив в браке, имел четырех сыновей и дочь, которая умерла молодой. Его «Предписания для супругов» полны полезных советов для мужей и жен. Письмо с утешениями после смерти его юной дочери, Тимоксены, отправленное жене, находившейся о отъезде, производит благоприятное впечатление в том, что касается семейных отношений, и свидетельствует о вере автора в бессмертие. «Души детей, — говорит он в конце письма, — немедленно переходят в лучшее и более божественное состояние». Какое–то время он провел в Риме (был там по меньшей мере дважды, вероятно, при Веспасиане и Домициане), читал лекции о моральной философии для избранной аудитории и собирал материал для своих биографий греков и римлян. Очевидно, что он был знатен, состоятелен, начитан, знаком с разными странами, с человеческой природой и обществом на всех этапах его развития. В своей философии он занимает промежуточное положение между платонизмом и неоплатонизмом. Он был «платоником с восточным уклоном» [630] , в равной мере выступал против стоического пантеизма и эпикурейского натурализма, веря в платонический дуализм Бога и материи. Он признавал существование высшего Божества, как и существование промежуточных божеств эллинистической религии. Боги благи, демоны делятся на добрых и злых, в человеческой душе сочетаются оба качества. Он мало внимания уделял метафизике и в основном занимался практическими вопросами философии; его труды посвящены историческим и моральным темам. Он совершенно не был знаком с христианством, поэтому не проявлял к нему ни дружеского расположения, ни враждебности. Во всех его многочисленных трудах нет ни единого упоминания о нем, хотя в его время в каждом крупном городе империи уже должны были существовать церкви. Он часто говорит об иудаизме, но очень поверхностно; возможно, он считал христиан иудейской сектой. Однако его моральная философия очень близка к христианской этике.
630
Так называет его Trench, I.c.,p. 112. Лучший обзор его философской системы дает Zeller, Philosophie der Griechen,part III, 141–182; более краткое изложение — Ueberweg, Hist, of Phil.(Eng. Ver.) I. 234–236.
Задача Плутарха как автора заключалась в том, чтобы показать величие поступков и мыслей древних, первое — в его «Сравнительных жизнеописаниях», второе — в его «Моралиях», и вдохновить современников на подражание их примеру. Вместе эти книги представляют собой энциклопедию четко изложенных фактов греческой и римской учености. Этот человек не был выдающимся творцом, но он был очень талантлив, эрудирован, любезен и вызывал всеобщую симпатию. Эмерсон называет его «главным примером просвещения интеллекта силой нравственности» [631] .
631
Вступление к изданию Гудвина, p. xi.
Плутарх пытался воспитать нравственность через религию. Он был противником Лукиана, который высмеивал народную религию и подрывал ее основы, тем самым губя людей. Он верил в бога, и его доводы против атеизма стоит здесь процитировать. «Атеистического государства, — говорит он, — никогда не существовало. Вы можете объехать весь мир, вы можете найти в нем города без стен, без царя, без монетного двора, театра или гимназиума, но вы никогда не найдете ни одного города без бога, без молитвы, без жертвоприношений. Скорее вы найдете город без фундамента, чем государство без веры в богов. Это узы любого общества и столп любого закона» [632] .
632
Adv. Colotem(против эпикурейства), с. 31 (Moralia,ed. Tauchnitz, VI. 265).
В своем трактате «Неподобающий страх перед богами» он противопоставляет суеверие и атеизм как две часто встречающиеся крайности и рекомендует благочестие или подобающее почитание богов как золотую середину. Из двух крайностей худшей он считает суеверие, потому что оно превращает богов в капризных, жестоких и мстительных, в то время как они — друзья людей, спасители , а не губители. (Однако суеверных людей проще обратить к истинной вере, чем атеистов, которые уничтожили в себе все религиозные инстинкты).
Его замечательный трактат «Об отсрочке наказания грешников божественным правосудием» [633] мог бы стать гордостью любого христианского богослова. В нем Плутарх предлагает свое решение проблемы зла, или свою теодицею. Он обсуждает эту тему с несколькими своими родственниками (как Иов обсуждал с друзьями) и подкрепляет сказанное примерами. Он отвечает на различные возражения, связанные с отсрочкой правосудия, и защищает Провидение в его отношении к грешнику. Он ведет себя скромно и осторожно ввиду несовершенства своих знаний. Только Бог знает лучше, когда, каки насколько сильноследует наказывать. Плутарх предлагает следующие соображения: 1) Бог учит нас сдерживать свой гнев и никогда не карать под влиянием страсти, но подражать Его кротости и терпению. 2) Бог дает грешникам возможность покаяться и исправиться. 3) Бог позволяет им жить и процветать, чтобы Он мог с их помощью вершить справедливость в отношении к другим. Часто Бог наказывает грешника руками другого грешника. 4) Иногда Бог щадит грешников, чтобы они могли наградить мир благородным потомством. 5) Часто наказание откладывается, чтобы рука Провидения могла покарать за грех более заметным образом. Рано или поздно грех будет наказан, если не в этом мире, то в грядущем, в котором, по мнению Плутарха, будут окончательно явлены все тайны Провидения. Он считал, что смерть — благо для доброй души, которая тогда действительно начнет жить, в то время как текущая жизнь «напоминает скорее суетные иллюзии сна».
633
De Sera Numinis Vindicta.Goodwin's ed., vol. IV. 140–188.
Венец характера Плутарха — его смирение, которое так редко встречается среди древних философов, особенно стоиков, и которое проистекает из подлинного познания себя. Плутарх осознавал природную греховность души, которую он называет «хранилищем и сокровищницей множества зол и немощей» [634] . Если бы он знал об истинном и радикальном средстве от греха, он, без сомнений, принял бы его с благодарностью.
Мы не знаем, насколько сильно влияние этих святых языческой древности, как мы могли бы назвать Эпиктета, Марка Аврелия и Плутарха, распространилось на язычников той эпохи, но мы знаем, что их произведения оказали и до сих пор оказывают возвышающее и облагораживающее влияние на читателей–христиан, а отсюда мы можем сделать вывод, что их учение и пример относятся к моральным силам, которые скорее способствовали развитию и конечному триумфу христианства, чем препятствовали им. Но только сама эта вера могла произвести такую всеобщую и устойчивую моральную реформу, о какой они мечтали.
634
, . Animi ne an corporis affectiones sint pejores,c. 2 (Wyttenbach's ed. Tom. III, p. 17).
§94. Христианская мораль
Древний мир классического язычества, достигший высот своей славы и порога своего упадка, истощил все ресурсы человеческой природы, оставленной на произвол судьбы, и не обладал ни силами, ни принципами, необходимыми для возрождения. Возрождение общества могло произойти только благодаря религии. Но языческая религия не сдерживала пороки и не могла утешить бедных и угнетенных; она сама представляла собой мутный источник безнравственности. Поэтому Бог, в Своей безграничной милости пожелавший не гибели, но спасения человечества, открыл среди безнадежного упадка ложной религии чистый источник святости, любви и мира в лице единственной истинной и всеобщей веры в Его Сына Иисуса Христа.