История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Шафф Филип

Кирилла часто обвиняют в том, что он подстрекал к убийству знаменитой Ипатии, подруги Ореста, но в этой жестокой трагедии он сыграл только косвенную роль, возбудив страсти христианского населения и санкционировав их своим высоким именем, что и привело к смерти Ипатии [2033] .

От своего дяди Кирилл перенял сильное отвращение к Златоусту, и на знаменитом синоде ad Quercumблиз Халкидона он голосовал за его смещение. Таким образом, он упорно сопротивлялся патриархам Константинополя и Антиохии, когда, вскоре после смерти Златоуста, они почувствовали себя обязанными отменить свои несправедливые обвинения; он не постыдился даже сравнить этого святого человека с предателем Иудой. Но позже он уступил, по крайней мере внешне, настоятельным требованиями Исидора Пелусийского и других и занес имя Златоуста в диптихи [2034] своей церкви (419), в результате чего Римская епархия снова начала общаться с Александрией.

2033

См. выше, §6, и Tillemont, tom. xiv, 274 - '76. Ученый, но суеверный и легковерный католический агиограф Албан Батлер (Lives of the Saints, sub Jan. 28)считает Кирилла невиновным и упоминает о молчании Ореста и Сократа. Но Сократ, . .,1. vii, с. 15, явно говорит об этом отвратительном убийстве: , , и добавляет, что нет ничего более противного духу христианства, чем разрешение убийства и подобные акты насилия. Уолш, Шрек, Гиббон и Милмен склонны считать Кирилла виновным в убийстве Ипатии, которое было совершено под руководством чтеца из его церкви по имени Петр, но у них явно недостаточно доказательств. Дж. 4. Робертсон (J. С. Robertson, History of the Christian Church,i, p. 401) высказывается более осторожно: «То, что Кирилл лично принимал участие в этой жестокости, представляется неподтвержденной хулой, но совершившие ее были в большинстве своем из его церкви, и нет сомнений, что их поступок поощрялся его предыдущим поведением; его репутация заслуженно пострадала впоследствии». Подобным образом, У. Брайт (W. Bright, A History of the Church from 313 to 451, p. 275), пишет: «Если бы не было бойни в синагогах, то, без сомнения, не было бы и убийства Ипатии».

2034

То есть , или двустворчатые складни со списком имен выдающихся мучеников или епископов, а также других заслуженных людей, которых следовало упоминать в молитвах церкви. В Греческой церкви диптихи используются по сей день.

С 428 г. и до смерти (444) его жизнь была полна христологических споров. Он был самым ревностным и самым влиятельным защитником антинесторианской ортодоксии на Третьем вселенском соборе и не жалел никаких сил для того, чтобы уничтожить своего оппонента. Помимо оружия богословской учености и проницательности, он позволял себе намеренные неверные толкования, хитрость, насилие, подстрекательства народа и монахов в Константинополе, неоднократный подкуп императорских должностных лиц, даже сестры императора Пульхерии. Подкупами он навлек долги на имущество Александрийской церкви, хотя своим родственникам оставил немало богатств и с самой напыщенной религиозной церемонностью призывал своего преемника, никудышного Диоскора, не беспокоить его наследников [2035] .

2035

Но Диоскор не сдержал слова и выпрашивал у наследников Кирилла огромные суммы денег, тем самым введя их в крайнюю нужду. Поэтому один из родственников Кирилла жаловался на Диоскора на Халкидонском соборе (Acta Conc. Chalc. Act.,iii, в Hardouin, tom, ii, 406). Подтверждение известной пословицы: «как заработал, так и потратишь».

Последующие усилия Кирилла по установлению мира не могут изгладить этих пятен с его репутации, да и к миру он призывал вынужденно, под давлением оппозиции. Его преемник Диоскор (после 444), проявивший себя как еще более отрицательная личность, заставил в некотором отношении уважать Кирилла, однако он унаследовал все его страсти, но не богословские способности, и продолжил дело Кирилла по разжиганию розни.

Кирилл — поразительное доказательство того, что ортодоксия и благочестие — разные вещи и что ревностное отношение к чистоте учения может сосуществовать с нехристианским духом. В том, что касается характера, он, без сомнения, намного уступал своему несчастному противнику. Суждение католических историков о нем обусловлено авторитетом их церкви, которая, в странной слепоте, канонизировала его [2036] . Однако Тиллемон чувствует себя вынужденным признать: Кирилл делал много такого, что недостойно святого [2037] . Оценка протестантских историков гораздо более строга. Умеренный и честный Хр. Ц. Франц Уолш с трудом может сказать, что Килилл совершил что-либо благое [2038] ; а английский историк . X. Милмен утверждает, что предпочел бы предстать перед судом Христа, отягощенный всеми ересями Нестория, но не варварствами Кирилла [2039] .

2036

Даже среди монофизитов копты и абиссинцы хранят память о нем под сокращенным именем Керлоси титулом «вселенский доктор».

2037

M'emoires,xiv, 541: «Святой Кирилл — святой, но нельзя сказать, чтобы все его поступки были святы».

2038

См. его тяжело читающуюся, но детальную Ketzerhistorie; в конце пятого тома, перечислив ошибки Кирилла, он восклицает: «Можно ли читать о подобной личности без содрогания?! Однако здесь ничего не сфабриковано, ничего не преувеличено; мы только собрали то, что рассеяно по истории. Но вот что еще хуже: я не могу найти ничего, что можно было бы сказать ему в похвалу» (р. 932). Шрек (l. с,р. 352) в своем многословном и красноречивом духе выражает такое же неблагоприятное мнение и больше, чем Кирилла, хвалит его антагониста Феодорита (р. 355 sqq.), гораздо более ученого и благочестивого человека, преследуемого при жизни, а после смерти осужденного как еретика, — хотя не Феодорит, а Кирилл был провозглашен святым.

2039

History of Latin Christianity,vol. i, p. 210: «Для тех, кто считает суровую и бескомпромиссную истину отдельных христианских догматов основной христианской добродетелью, Кирилл Александрийский может быть героем и даже святым, но пока амбиции, интриги, высокомерие, жадность и насилие осуждаются как нехристианские деяния, а варварство, гонения и кровопролитие признаются равно нечестивыми и противоречащими Евангелию, — потомство будет осуждать ортодоксального Кирилла как одного из худших еретиков против духа Евангелия. И найдутся ли такие люди, которые предпочли бы предстать перед судом божественного Искупителя, отягощенные варварствами Кирилла, а не заблуждениями Нестория?»

Однако недостатки личного характера не должны закрывать нам глаза на заслуги Кирилла как богослова. Этот человек обладал мощным и проницательным умом и обширной ученостью. Его, без сомнений, можно причислить к ряду наиболее значительных богословов Греческой церкви в области догматики и полемики [2040] . Кирилл был последним выдающимся представителем александрийского богословия и Александрийской церкви, которая, впрочем, начала уже вырождаться и коснеть. В этом качестве Кирилл соответствует Феодориту, самому ученому представителю антиохийской школы (из современников только Феодорит превосходил Кирилла). Он верно придерживался учения о воплощении и личности Христа, как его более чистый и великий предшественник на посту Александрийского епископа был верен учению о Троице за сто лет до него. Но он доводил до крайности сверхъестественный и мистический характер александрийского богословия и в своей ревностной защите реальности воплощения и единства личности Христа дошел до грани монофизитского заблуждения — хотя и подкреплял при этом свое учение словами Афанасия (но не его духом, потому что на тот момент богословское разграничение между понятиями и · закрепилось еще не настолько, что уже нельзя было подменять их друг другом [2041] ).

2040

Баур (Vorlesungen Uber Dogmengeschichte,i, ii, p. 47) говорит о Кирилле: «Текущая оценка его не вполне справедлива. Как богослова, его следует ценить выше, чем это обычно делают. Он оставался верен духу александрийского богословия, а особенно предпочтению к аллегорическому и мистическому, и его учение отличается последовательностью».

2041

Это не принимает во внимание Р. П. Смит, когда, в предисловии к английскому изданию комментария Кирилла на Евангелие от Луки, перевод с сирийского (р. ), говорит, что Кирилл нигде не выходит за рамки афанасьевского учения и что оба они не вписываются в халкидонскую догму, основанную на антиохийском богословии. См. выше, §137–140.

С этим связан и энтузиазм Кирилла в поклонении Марии как девственной Богоматери. В патетическом и напыщенном восхвалении Марии, которое он произнес в Эфесе во время Третьего вселенского собора, он относит к ней эпитеты, выходящие за грань библейских и граничащие с идолопоклонством [2042] : «Благословенна ты, о матерь Бога! Ты, богатое сокровище мира, неугасимый светильник, венец девственности, скипетр истинного учения, нетленный храм, обиталище Того, Кого не вмещает космос, мать и дева, через которую Он существует, приходящий во имя Господне. Будь благословенна, о Мария, которая содержала в чреве своем Безграничного; ты, через которую блаженная Троица прославляется и принимает поклонение, через которую драгоценный крест обожают по всему миру, через которую небеса ликуют, ангелы и архангелы радуются, через которую дьявол разоружен и изгнан, через которую падшее творение возвращено на небеса, через которую спасена всякая верующая душа» [2043] . Эти и другие экстравагантные восхваления перемежаются у него полемическими выпадами против Нестория.

2042

Encomium in sanctam Mariam Deiparam,в tom. , pars ii, p. 880 (в Migne ed., tom. x, 1029 sqq.).

2043

' .

Однако Кирилл, в отличие от Августина, не освобождает Деву от греха или болезни, но, как Василий, приписывает ей, в момент распятия, серьезные сомнения в истинной Божественности Христа и непринятие самой перспективы креста — подобное неприятию Петра, который был шокирован одним упоминанием о распятии и воскликнул: «Будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою!» (Мф. 16:22). В комментарии к Ин. 19:25 Кирилл говорит: «Женский пол всегда любит поплакать [2044] и много жалуется… Святой евангелист хотел научить, что, вероятно, даже мать Самого Господа была оскорблена [2045] неожиданной перспективой страдании; а смерть на кресте, такая мучительная, расстроила ее и лишила присутствия духа… Не сомневайтесь, что она позволяла себе [2046] мысли вроде этих: "Я выносила Того, Кто ныне поругаем на древе; возможно, Он ошибался, когда называл Себя Сыном всемогущего Бога [2047] . Он сказал: "Я есмь жизнь"; почему же тогда Он распят? как же Его душат веревками Его убийцы? почему Он не предотвратил замысел Своих гонителей? почему Он не сходит с креста, ведь Он заставил Лазаря вернуться к жизни и наполнил всю Иудею изумлением перед Своими чудесами?" Вполне естественно, что женщину [2048] , не знающую тайны, могли одолевать подобные мысли. Ибо мы должны понимать, что тяжести обстоятельств Страстей было достаточно, чтобы смутить даже владеющий собой ум; неудивительно, если женщина [2049] впала в такие рассуждения». Кирилл в том же духе понимает и пророчество Симеона (Лк. 2:35) о мече: «оно значит самую острую боль, которая рассекает женский ум, вызывая в нем непомерные мысли. Ибо искушениями испытываются сердца тех, кто страдает от них, и обнажаются их мысли» [2050] .

2044

.

2045

' .

2046

.

2047

'' , .

2048

Или женская природа, , что иногда используется в презрительном значении, подобно немецкому Weibsbild.

2049

.

2050

Кирилл, in Joann. lib. xii(в Migne, vol. vii, col. 661 sq.). Доктор Дж. X. Ньюмен (в его Letter to Dr. Pusey on his Eirenicon,Lond., 1866, p. 136), как ему кажется, отметает доводы на основе этого и подобных мест у Василия и Златоуста, направленные против римского поклонения Марии, делая софистическое разграничение: речь здесь идет якобы не о личности Девы, а о ее природе , которую отцы церкви ценили невысоко, поскольку в то время преобладал взгляд на женщин как на «varium et mutabile Semper»и мало знающих о том подлинном благородстве, которое мы наблюдаем в образах женщин германских племен и древних иудеев, таких как Мариам, Девора, Иудифь, Сусанна. Но ведь Кирилл, прав он или нет в своем толковании, полагает, что именно человеческая природа Мариисомневалась в истинной Божественности ее Сына. Я думаю, что такое толкование сцены распятия необоснованно, и меч в пророчестве Симеона значит, скорее, тоску, чем сомнение. Но предлагаемая Кириллом постановка вопроса делает доводы греческих отцов церкви против современного римского культа Марии только более вескими. Ньюмен ( l. с, р. 144) необоснованно утверждает, что предание о безгрешности святой Девы было искажено и запутано в Антиохии и Новой Кесарии из-за арианских проблем. Но его аргумент можно отнести в лучшем случае к Златоусту и Василию, но не к Кириллу Александрийскому, который жил через полвека после поражения арианства на Втором вселенском соборе и был ведущим защитником theotokosв несторианском споре. Помимо этого, мы не находим никаких заметных следов учения о безгрешности Марии до святого Августина ни среди греческих, ни среди латинских отцов церкви, ибо предание о Марии как последней Еве не обязательно предполагает такое учение и было связано для Иринея и Тертуллиана со взглядами, похожими на высказываемые Василием, Златоустом и Кириллом. См. выше, §81 и 82.

Если не говорить о крайностях Кирилла, то он решительно и с успехом отстаивал важную истину о единстве личности Христа, выступая против абстрактного дуофизитства Нестория.

По этой причине его христологические произведения против Нестория и Феодорита имеют величайшее значение для истории доктрины [2051] . Помимо них он оставил нам ценный апологетический труд, составленный в 433 г. и посвященный императору Феодосию II, против нападок Юлиана Отступника на христианство [2052] , а также доктринальный труд о Троице и воплощении [2053] . Как толкователь, он обладал всеми достоинствами и недостатками александрийского метода, склонного к произвольным аллегориям и догматизации. Несмотря на обилие ценных мыслей, его разъяснения имеют меньше здравой ценности, чем у Златоуста или Феодорита. Он оставил обширные комментарии, в основном в форме проповедей, на Пятикнижие (или, точнее, на самые важные разделы и символическое значение церемониального закона), Исайю, двенадцать малых пророков и Евангелие от Иоанна [2054] . Сюда следует добавить фрагменты толкований псалмов и некоторых посланий Павла, впервые изданные Анджело Маем, а также гомилетический комментарий к Евангелию от Луки, который тоже стал известен лишь недавно, сначала фрагментарно, в греческом оригинале, а потом — полностью, в сирийском переводе, из рукописей одного нитрийского монастыря [2055] . Наконец, среди трудов Кирилла есть тридцать пасхальных гомилий (Homiliae paschales),которые, по александрийскому обычаю, он произносил в честь Пасхи; несколько гомилий, произнесенных в Эфесе и других местах, и восемьдесят восемь посланий, в основном связанных с несторианскими спорами [2056] .

2051

Adversus Nestorii blasphemias contradictionum libri ; Explanatio xii capitum s. anathematismorum ( ); Apologeticus pro xii capitibus adversus Orientates episcopos; Contra Theodoretum pro xii capitibus— все в последнем томе издания Aubert (в Migne, tom. ix).

2052

Contra Julianum Apostat am libri ,tom. vi, в Aubert (tom. ix, в Migne); также в Spanheim, Opera Juliani.См. §4 и 9 выше.

2053

De S. Trinitate, et de incarnatione Unigeniti,etc., tom. v, pars i, — не путать с приписываемым ему трудом De trinitateв tom. vi, 1–35, который направлен против монофелитской ереси, а следовательно, написан намного позже.

2054

Tom. i-iv.

2055

Angelo Mai и R. P. Smith. См. выше список литературы.

2056

Гомилии и послания в tom, , pars ii, ed. Aubert (в Migne, с дополнениями, tom. x).

§172. Ефрем Сирин

I. S. E phraem Syrus: Opera omnia quae exstant Greece, Syriace, Latine, in sex tomos distributa, ad MSS. codices Vaticanos aliosque castigala, etc.: nunc primum, sub auspiciis S. P. dementis XII. Pontificis Max. e Bibl. Vaticana prodeunt.Издал знаменитый восточный ученый J. S. Assemani (помогал ему его племянник, Stephen Evodius Assemani, 1732 - '43, 6 vols., и маронитский иезуит Peter Benedict). Romae, fol. (vols, i-iii содержат греческий текст и латинский перевод; vols, iv-vi, которые также отдельно пронумерованы как i-iii, — сирийские произведения с латинским переводом). Дополнение издано мхитаристями, Venet., 1836, 4 vols. 8 ^vo. Гимны Ефрема также изданы: Aug. Hahn и Fr. L. Sieffert: Chrestomathia Syriaca sive S. Ephraemi carmina selecta, notis criticis, philologicis, historicis, et glossario locupletissimo illustr.,Lips., 1825; также Daniel: Thes. hymn.tom. iii (Lips., 1855), pp. 139–268. Немецкий перевод Zingerle: Die heil. Muse der Syrer.Innsbruck, 1830. Английский перевод Henry Burgess: Select metrical Hymns and Homilies of Ephr. Syrus,transi. Lond., 1853, 2 vols. 12 ^mo. См. также выше, §114.

II. Gregorius Nyss.: Vita et encomium S. Ephr. Syr.(в OperaГригория, ed. Paris, 1615, tom. ii, pp. 1027–1048, или в Migne, Григорий, tom. iii, 819–850, также: Ефрем, Op.,tom. i). Vita per Metaphrastem;несколько анонимных биографий; Testimonia veterum and Judicia recentiorum; the Dissertation de rebus gestis, scriptis, editionibusque Ephr. Syr.,etc. — все в первом томе, и Acta Ephraemi Syriaca auctore апопуто,в шестом томе издания Assemani, OperaEphr. Jerome: Cat. vir. ill.,c. 115. Sozomen: H. E.,iii, c. 16; vi, 34. Theodoret: H. E„iv, 29. Acta Sanctorum, Febr. i (Antw., 1658), pp. 67–78. Butler: The Lives of the Saints, sub July 9.W. Cave: Lives of the Fathers,&c. Vol. iii, 404–412 (Oxford ed. of 1840). Fabricius: Bibl. Gr.(репринт в Assemani, Operai, lxiii sqq.). Lengerke: De Ephraemo Syro S. Scripturae interpr`ete,Hal., 1828; De Ephr. arte hermeneutica,Regiom., 1831. Alsleben: Das Leben des h. Ephraem.Berlin, 1853. . R"odiger: статья Ephramв Herzog, Encykl.,vol. iv (1855), p. 85 ff. Evangelii Concordantis Expositio facta a S. Ephraemo Doctore Syro.Venet., 1876. (комментарий на DiatessaronТатиана, найден в мхитаристском монастыре в Венеции, армянский перевод с латинским переводом, 1841, издание Aucher, с введением профессора Мезингера из Зальцбурга). См. также статью Ephraemв Herzog ², iv, 255–261 (Radiger, пересмотрено Spiegel). В Smith and Wace, ii, 137–145 (E. Venables).

Прежде чем оставить восточных отцов церкви, мы должны предложить вашему вниманию очерк о Ефреме Сирине [2057] , самом выдающемся богослове, ораторе и поэте древней Сирийской церкви. Его называют «столпом церкви», «учителем», «пророком сирийцев», а как автора гимнов — «кифарой Святого Духа». Его жизнь с древности связывалась с чудесными преданиями, так что сейчас невозможно отделить правду от благочестивого вымысла.

Он родился от родителей–язычников в Месопотамии (либо в Эдессе, либо в Низибии) в начале IV века и был выгнан из дома отцом, жрецом бога Авнила, за интерес к христианству [2058] . Он отправился к почтенному епископу и исповеднику Иакову Низибийскому, который учил и, вероятно, также крестил его, взял его с собой на Никейский собор в 325 г. и сделал учителем. Вскоре Ефрем приобрел большую известность благодаря своей учености, ревностной ортодоксии и аскетическому благочестию. В 363 г., когда Низибию уступили персам, он удалился на римскую территорию и поселился в Эдессе, в то время бывшей основным центром христианской учености в Сирии [2059] . Он жил отшельником в пещере рядом с городом и проводил свое время в аскетических упражнениях, в чтении, сочинительстве и проповедях перед монахами и народом, которые производили большое впечатление. Он совершенно овладел своим несдержанным от натуры характером, отказывал себе во всех удовольствиях и спал на голой земле. Он выступал против остатков идолопоклонства в окружающей местности и защищал никейскую ортодоксию от еретиков разного рода. Он совершил путешествие в Египет, где провел среди отшельников несколько лет. Он посетил также, по Божьему наставлению, Василия Великого в Кесарии, и тот рукоположил его диаконом. Василий очень уважал его, и позже послал в Эдессу двух своих учеников, чтобы рукоположить его епископом, но Ефрем, не желая принимать эту ответственную должность, вел себя как безумец, и вестники вернулись с сообщением, что он сошел с ума. Василий же ответил им, что безумны они сами, а Ефрем — человек, полный божественной мудрости.

2057

Греки пишут его имя как , латиняне как Ephraem.

2058

Так говорится в сирийских Acta Ephraemi,в шестом томе его Opera,р. xxiii sqq. Согласно другому рассказу, которому следуют Батлер и Кейв, его родители были христианами, и он был посвящен Богу с колыбели.

2059

О древней истории христианства в Эдессе см. W. Cureton: Ancient Syriac Documents relative to the earliest Establishment of Christianity in Edessa and the neighboring Countries, from the Year after our Lord's Ascension to the Beginning of the Fourth Century.Lond., 1866.