История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.
Шрифт:
Глава IV. Возникновение и развитие монашества
Источники
1. Греческие. Сократ: Hist. Eccles.,lib. iv, cap. 23 sqq. Созомен: H. E.,1. i, c. 12–14; iii, 14; vi, 28–34. Палладий(сначала монах, ученик младшего Макария, потом епископ Геленополя в Вифинии, рукоположенный Златоустом; умер в 431): Historia Lausiaca( , придворный Феодосия II, которому посвящен этот труд), написано около 421 г., с искренним восхищением наиболее прославленными египетскими аскетами того времени, с которыми автор был лично знаком. Феодорит(ум. в 457): Historia religiosa, seu ascetica vivendi ratio, биографии тридцати восточных отшельников и монахов, по большей части написанные на основании личных наблюдений. Нил Старший(отшельник с горы Синай, умер около 450): De vita ascetica, De exercitatione monastica, Epistolae355 и другие труды.
2. Латинские. Руфин(ум. в 410): Histor. Eremitica, S. Vitae Patrum. Сульпиций Север(около 400): DialogiIII (первый диалог содержит живой и увлекательный рассказ о египетских монахах, которых он посетил; два других рассказывают о Мартине Турском). Кассиан (ум. в 432): Institutiones coenobialesи Collationes Patrum(духовные беседы с восточными монахами).
Также аскетические труды Афанасия (Vita Antonii), Василия, Григория Назианзина, Златоуста, Нила, Исидора Пелусиота, из греков; Амвросия, Августина, Иеронима(его
Более поздние труды
L. Holstenius(родился в Гамбурге в 1596 г., протестант, потом обращен в католичество, библиотекарь в Ватикане): Codex regularum monastic,первое издание — Rom., 1661; потом, расширенное, — Par. and Augsb., 6 vols. fol. Более древние греческие Menologia и Menaea, а также латинские Calendariaи Martyrologia, то есть церковные календари или перечни памятных дней (дней земной смерти и небесного рождения святых, с краткими биографическими примечаниями для литургического использования). P. Herbert Rosweyde(иезуит): Vitae Patrum, sive Historiae Eremiticae,libri x. Antw., 1628. Acta Sanctorum, quotquot toto orbe coluntur,Antw., 1643 — 1786, 53 vols, fol. (начато иезуитом Болландом, продолжено несколькими учеными этого ордена, так называемыми болландистами,до 11 октября, возобновлено в 1845 г., после долгого перерыва, Тейнером и другими). D'Acheryand Mabillon(бенедиктинцы): Acta Sanctorum ordinis S. Benedicti,Par., 1668 — 1701, 9 vols. fol. (до 1100). Pet. Helyot (францисканец): Histoire des ordres monastiques religieux et militaires,Par., 1714 - '19, 8 vols. 4 to. Alban Butler(католик): The Lives of the Fathers, Martyrs, and other principal Saints(организовано по католическому календарю, доведено до 31 декабря), первое издание 1745; часто переиздавалось (лучшее издание Lond., 1812 - '13), 12 vols.; другое — Baltimore, 1844, 4 vols). Gibbon: Chap, xxxvii (Origin, Progress, and Effects of Monastic Life;очень недоброжелательно, написано в духе презрительного философского высокомерия). Henrion(католик): Histoire des ordres religieux,Par., 1835 (deutsch bearbeitet von S. Fehr, T"ub. 1845, 2 vols.). F. V. Biedenfeld: Ursprung и. s. w. s"ammtlicher M"onchsorden im Orient u. Occident,Weimar, 1837, 3 vols. Schmidt(католик): Die M"unchs-, Nonnen-, u. geistlichen Ritterorden nebst Ordensregeln U. Abbildungen.,Augsb., 1838, sqq. H. H. Milman(англиканин): History of Ancient Christianity,1844, book iii, ch. 11. H. Ruffner (пресвитерианин): The Fathers of the Desert,New York, 1850, 2 vols, (много любопытной информации, в популярной форме). Граф de Montalembert(католик): Les Moines d'Occident depuis St. Benoit jusqu'`a St. Bernard,Par., 1860, sqq. (6 vols.); перевод на английский: The Monks of the West,etc., Edinb. and Lond., 1861, 2 vols, (в первом томе приводится история монашества до святого Бенедикта, второй том в основном посвящен святому Бенедикту; автор красноречиво восхваляет и защищает монашество). Otto Z"ockler: Kritische Geschichte der Askese.Frankf. а. M. 1863. H. Weingarten: Der Ursprung des M"onchthums im nachconstantinischen Zeitalter.Gotha, 1877. Также его статья в Herzog 2, x, 758 sqq. Ad. Harnack: Das M"onchthum, seine ideale und seine Geschichte.Glessen, 1882. — Также vol. ii, ch. ix, p. 387 sqq. См. также соответствующие разделы в Tillemont, Fleury, Schr"ockh(vols, , viii), Neander, Gieseler.
§28. Происхождение христианского монашества. Сравнение с другими видами аскетизма
Hospinian: De origine et progressu monachatus,1. vi, Tig., 1588, расширенное издание — Genev., 1669, fol. J. A. M"ohler(католик): Geschichte des M"onchthums in der Zeit seiner Entstehung u. ersten Ausbildung,1836 (в собрании его произведений, Regensb. vol. ii, p. 165 sqq.). Isaac Taylor(индепендент): Ancient Christianity,Lond., 1844, vol. i, p. 299 sqq. . Vogel: Ueber das M"onchthum,Berl., 1858 (в «Deutsche Zeitschrift f"urchristl. Wissenschaft»). P. Schaff: Ueber den Ursprung und Charakter des M"onchthums(в Dorner, «Jahrb"ucher f"ur deutsche Theol.», 1861, p. 555 ff.). J. Cropp: Origenes et causae monachatus.Gott., 1863.
Монашество появляется в истории церкви в начале IV века и с тех пор играет в ней выдающуюся роль. Оно зародилось в Египте и неотвратимо распространилось по Востоку и Западу, оставаясь главным хранилищем христианского духа вплоть до времен Реформации, и до сих пор остается в Греческой и Римской церквях обязательным установлением и самой продуктивной семинарией для обучения святых, священников и миссионеров.
Как и аскетические тенденции в целом, монашество в частности характерно не только для христианской церкви, но и для других религий до и после пришествия Христа, особенно на Востоке. Оно проистекает из серьезного отношения к религии, из энтузиазма и честолюбия, из ощущения бренности мира и склонности благородных душ к одиночеству, созерцанию и свободе от уз плоти и искушений мира. Но в монашестве эта тенденция неподобающим образом преобладает над общественным, практическим и преобразующим мир духом религии. Аскетическая система индусов сформировалась еще во времена Моисея, и уж точно до Александра Македонского, который обнаружил ее уже полностью развитой и по сути обладающей теми же характеристиками, которые свойственны ей в настоящее время [262] . Давайте ненадолго остановимся на этом вопросе.
262
См. беглые упоминания об индийских гимнософистах у Страбона (lib. xv, cap. 1, по свидетельствам времен Александра Македонского), Арриана (Exped. Alex.,1. vii, с. 1–3; Hist. Ind.,с. 11), Плиния (Hist Nat.,vii, 2), Диодора Сицилийского (lib. ii), Плутарха (Alex.,64), Порфирия (De abstinent.,1. iv), Лукиана (Fugit.,7), Климента Александрийского (Strom.,1. i, iii) и Августина (De Civit. Dei,1. xiv, с. 17: «Per opacas Indiae solitudines, quum quidam nudi philosophentur, unde gymnosophistae nominantur; adhibent tarnen genitalibus tegmina, quibus per caetera membrorum carent»;и в 1. xv, 20, где он считает их безбрачие не заслугой, потому что оно происходит не «secundum fidem summi boni, qui est Deus»).С этими древними свидетельствами совпадают также рассказы Фон Кеки (около 400 г., перевод M. A. Rcmusat, Par., 1836), Марко Поло (1280), Бернье (1670), Гамильтона (1700), Папи, Нибура, Орлиха, Соннерата и других.
Веды, отдельные фрагменты которых были созданы в XV веке до P. X., законы Мену, составление которых было завершено до возникновения буддизма, то есть за шесть или семь веков до нашей эры, и множество других священных книг индийской религии предписывают полную отвлеченность мысли, отстраненность от мира и разнообразные действия, направленные на умерщвление плоти из покаяния и стремления обрести заслугу, посредством которой верующий получает почетное превосходство над простыми смертными и погружается в божественный источник бытия. Аскетические системы брахманизма и буддизма — двух противоположных, но в чем-то родственных ответвлений индийской религии, связанных друг с другом как иудаизм с христианством или католичество с протестантизмом, — по сути одинаковы. Буддизм — это более позднее, видоизмененное направление брахманизма. Вероятно, он возник в VI веке до P. X. (по некоторым свидетельствам, гораздо раньше), и хотя позже брахманы изгнали его с Индийского полуострова, у него больше последователей, чем у любой другой языческой религии, так как он преобладает в Индокитае, почти на всех Индийских островах, в Японии, Тибете, большей части Китая и Центральной Азии до границ Сибири. Но две эти религии отталкиваются от противоположных принципов. Брахманский аскетизм [263] происходит из пантеистического представления о мире, буддистский — из атеистического и нигилистического, но очень искреннего; первый руководствуется идеей абсолютного, но абстрактного единства и чувством презрения к миру, второй — идеей абсолютного, но нереального многообразия и чувством глубокой печали, связанным с пустотой и ничтожеством всякого существования; первый по сути объективен, позитивен и идеалистичен, второй — более субъективен, негативен и реалистичен; первый нацелен на поглощение универсальным духом Брахмана, второй — на слияние с небытием (если буддизм действительно основан на атеистическом, а не на пантеистическом или дуалистическом принципе). «Брахманизм, — пишет современный автор [264] , — смотрит назад, на начало, буддизм — на конец; первый любит космогонию, последний эсхатологию. Оба отрицают существование мира; брахманист презирает его, потому что противопоставляет его высшему бытию Брахмана, буддист оплакивает его из-за его нереальности; первый видит во всем Бога, второй — пустоту». Но все противоположности сходятся, и в конечном итоге абстрактное всеобъемлющее бытие брахманизма и не менее абстрактное небытие или пустота буддизма приводят к одному результату и к одинаковым аскетическим практикам. Аскетизм брахманизма принимает направление отшельничества, аскетизм буддизма обычно существует в общественной форме, в монастырях.
263
Индийцы называют его tapas,то есть сожжение, уничтожение индивидуального бытия и поглощение его Брахманом.
264
Вуттке (Ad. Wuttke), в его умелом и поучительном труде Das Geistesleben der Chinesen, Japaner, und Indier(вторая часть его "Истории язычества"), 1853, р. 593.
Индуистские монахи или гимнософисты (нагие философы), как называли их греки, живут в лесах, пещерах, в горах, в нищете, безбрачии, воздержании, молчании. Они спят на соломе или на голой земле, передвигаются ползком, стоят весь день на цыпочках, сидят под проливным дождем или палящим солнцем, окруженные четырьмя кострами. Вид их дик и пугающ, но толпа относится к ним с большим уважением, особенно женщины. Они совершают чудеса и нередко оканчивают свою суровую жизнь самоубийством на костре или в водах Ганга. Так их описывают и древние, и современные путешественники. Буддистские монахи менее фанатичны и необычны, чем индуистские йоги и факиры. Они в основном постятся, молятся, поют гимны, занимаются созерцанием и пользуются кнутом, чтобы усмирять свою непокорную плоть. У них есть полностью разработанная система жизни в монастырях, со священниками, и монастырей этих много; есть в том числе и женские обители. Буддистские монахи, особенно на Тибете, с их обетами безбрачия, бедности и повиновения, с их общей пищей, чтением священных текстов и другими благочестивыми упражнениями настолько похожи на монахов римской католической церкви, что римские миссионеры поначалу могли объяснить это только дьявольским подражанием [265] . Но оригинал всегда предшествует карикатуре, а аскетическая система сложилась в Индии задолго до проникновения христианства, даже если мы отнесем это проникновение ко временам святого Варфоломея и святого Фомы.
265
См. древние рассказы католических миссионеров в Тибете, в Pinkerton's Collection of Voyages and Travels,vol. vii, а также недавний труд французского миссионера из лазаристов: Hue, Souvenirs d'un Voyage dans la Tartaric le Thibet, et la Chine, pendant les ann'ees 1844 — 1846.См. также на эту тему два труда Харди: R. S. Hardy, Eastern Моnachismи A Manual of Buddhism in its modern development, translated from Singalese MSS.Lond., 1850. Поразительное сходство между буддистским и католическим устройством, кстати, касается не только монашества и жизни монастырей, но и иерархической организации, с ламой на месте папы, а также поклонением со всеми церемониями, праздниками, процессиями, паломничествами, исповедями, богослужениями, молитвой о мертвых, елеопомазанием и т. д. Существует мнение, подкрепленное авторитетом великого географа Карла Риттера (Carl Ritter, Erdkunde,ii, p. 283–299, 2 ded.), что тибетские ламаисты позаимствовали форму своей религии и ее церемонии от миссионеров–несториан. Но это всего лишь предположение, и его делает невероятным тот факт, что буддизм в Южном Китае, Тонкине и Японии, где миссионеров–несториан никогда не было, так же поразительно похож на католичество, как и ламаизм Тибета, Сибири и Северного Китая. По поводу необычного предания о пресвитере Иоанне, или христианском царе–священнике из Восточной Азии, возникшего около XI века, а также миссионеров–несториан, см. в Ritter, l. с.
Эллинистическое язычество было менее серьезным и склонным к размышлениям, чем восточное, — хотя пифагорейцы были чем-то вроде монашеской общины, а представления Платона о материи и теле не только лежат в основе гностического и манихейского аскетизма, но и существенно повлияли на этику Оригена и Александрийской школы.
В иудаизме, помимо древних назореев [266] , были ессеи в Палестине [267] и терапевты в Египте [268] , хотя последние связаны с привнесением чуждого элемента в религию Моисея и не упоминаются в Новом Завете.
266
См. Чис. 6:1–21.
267
См. замечательное описание этих иудейских монахов у Плиния Старшего, Hist. Natur.,v. 15: «Gens sola, et in toto orbe praeter caeteros mira, sine ulla femina, omni venere abdicata, sine pecunia, socia palmarum. Ita per seculorum millia (incredibile dictu) gens aeterna est in qua nemo nascitur. Tam foecunda Ulis aliorum vitae penitentia est».
268
Евсевий, H. .,ii, 17, по ошибке принимает их за христиан.
Наконец, в мусульманстве, хотя и просто в подражание христианскому и языческому примеру, есть, как известно, дервиши и их монастыри [269] .
Были ли эти более ранние явления источником или просто аналогией христианского монашества? Невозможно отрицать, что в церковь в эпоху Константина проникло множество иноземных обычаев и обрядов. Поэтому многие утверждали, что монашество также пришло из язычества и было отступлением от апостольского христианства, которое Павел ясно предсказывал в пастырских посланиях [270] . Но такое мнение вряд ли можно соотнести с той великой ролью, которую монашество сыграло в истории, — иначе получилось бы, что вся древняя церковь с величайшими и лучшими ее представителями на Востоке и Западе, включая Афанасия, Златоуста, Иеронима и Августина, отступила от веры в соответствии со сделанным ранее предсказанием. Никто сегодня не станет утверждать, что эти люди, восхищавшиеся монашеской жизнью и хвалившие ее, были антихристианами и заблуждались, а немногие оппоненты этого аскетизма, такие как Иовиниан, Гельвидий и Вигилантий, были единственными представителями чистого христианства в никейскую и последующую эпоху.
269
Руффнер (H. Ruffner, l. с, vol. i, ch. ii-ix) подробно описывает эти нехристианские виды монашества и считает христианское монашество произошедшим из их примера, особенно буддистского.
270
Даже Кальвин, который в своем комментарии к 1 Тим. 4:3 относит пророчество Павла об аскетах–отступниках прежде всего к энкратитам, гностикам, монтанистам и манихеям, распространяет его и на папистов: «quando coelibatum ei ciborum abstinentiam Severins urgent quam ullum Dei praeceptum». В недавнее время такого же мнения придерживались Руффнер и особенно И. Тейлор, который в своем Ancient Christianity,vol. i, p. 299 sqq., посвящает отдельную главу теме «предсказанного аскетического отступничества». Однако лучшие из современных толкователей соглашаются с тем, что апостол имел в виду еретический и дуалистический аскетизм гностиков, запрещавших вступать в брак и объявлявших некоторые виды пищи нечистыми по сути. В Римской и Греческой церкви брак был таинством, уступавшим по святости только безбрачию, и запрещен он был только для священников и монахов. Таким образом, относить слова 1 Тим. 4:1–3 к Католической церкви можно лишь отчасти и косвенно.
Рассматривая данную тему, мы должны четко разграничивать два вида аскетизма, антагонистичные и непримиримые по духу и принципу, хотя и похожие по форме: гностический дуалистический и католический. Первый, конечно же, пришел из язычества, но второй развился независимо от него из христианского духа самоотречения и жажды морального совершенства, и он, несмотря на все связанные с ним крайности, сыграл важную роль в истории церкви.
Языческое, или же псевдоиудейское, или же еретическое христианское и прежде всего гностическое и манихейское монашество основаны на непримиримом метафизическом дуализме разума и материи, в то время как католическое христианское монашество происходит из морального конфликта между духом и плотью. Первое вызвано духовной гордостью и эгоизмом, второе — кротостью и любовью к Богу и человеку. Ложный аскетизм стремится к уничтожению тела и пантеистическому поглощению человека божественным, а христианский — к прославлению тела через личное общение с живым Богом во Христе. И их влияние совершенно различно. Хотя несомненно также и то, что, несмотря на разницу принципов и осуждение гностицизма и манихейства, языческий дуализм оказал мощное влияние на католический аскетизм и его мировоззрение, особенно на отшельничество и монашество Востока, и полностью влияние это было преодолено только евангельским протестантизмом. Точная степень этого влияния и точное соотношение христианских и языческих составляющих в раннем монашестве церкви — интересная тема, достойная отдельного исследования.