История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц
Шрифт:
Таким образом, эпическая похвальба может происходить, когда угодно и где угодно, но при этом единственным местом, где она воспринимается обществом адекватно, может считаться только то место, где происходит почестной пир, при непременном условии, что на этом пиру присутствует князь, допускается она лишь на время этого пира и лишь теми «заслугами», которые уже невозможно оспорить.
436
Миллер В. Ф. Исторические песни русского народа 16–17 вв. — С. 148.
2.1.6 Регламентация хвастовства
Регламент хвастовства весьма прост и в то же время сложен. Похвальба явная, не прикрытая ничем, допустима только на пиру, да и то в полу-пире, когда все присутствующие изрядно навеселе, а на Руси веселие, как известно, в питии. В остальных случаях гордость за что-либо не должна выказываться открыто — согласно обычаю и христианской традиции это греховно.
Так, в былине «Дюк Степанович» [437] любое действие князя богатырь Дюк воспринимает как загадку, которую необходимо разгадать, вызов, на который нужно ответить. По сути, это — пародия на «книжный язык», где самые обычные вещи облекались в символические ряды, искажая первоначальный смысл до неузнаваемости. Точно так же Микула по-мужицки просто ставит на место князя Вольгу со всей его дружиной, похвастав силой и кобылой.
437
Пропп В. Я., Путилов Б. Н. Былины. — Т. 2. 1958. — С. 229.
На пиру хвастать необходимо. Если пир — почестен, то князь по должности своей «ласковый, всех поит и всех чествует», обязан воздать честь всем своим богатырям за их «труд». Для того чтобы не обойти героев чашей, князь должен знать, за что он награждает — поит, чествует, потому и спрашивает: «а ты чем похвастаешь?». Если человек не хвастает, то его не за что чествовать, а значит, он будет скорее всего обойден чашей.
Хвастовство происходит не только перед князем, который чаще всего и предлагает герою «похвастать», но и перед остальными членами дружины, перед гостями на пиру. Соответственно, он несет ответственность не только перед князем, но и перед всем обществом в целом. Так, в былине о Дунае Добрыня произносит монолог: [438]
438
Этому есть аналогия в изречении князя Игоря перед битвой с половцами в Ипатьевской летописи под 6693 годом: «Оже ны будеть не бившися воротитися, то сором ны будеть пуще и смерти, но како ны бог даст».
Угроза Дуная в данном случае — «кто поест и покушает — не уйти живому». [439]
Налицо прямой, неприкрытый вызов, не ответить на который — позор, недостойный не только высокого звания богатыря, но даже и «молодца». В этом эпизоде Добрыня ярко показывает мотивацию своего поступка — желание удержать престиж, воинское звание и социальный статус, причем последний для него прямо зависит от того, примет он вызов или нет, и как ответит на похвальбу враждебного ему богатыря. В варианте этой былины есть характерная концовка:
439
Астахова А. М. Былины Севера. — Т. 1. — С. 349–350.
2.1.7 Механизм изменения иерархии дружины и социума как последствие похвальбы
Похвальба, судя по всему, имеет еще один аспект, затрагивающий отношения внутри дружины. На пиру угощают не только (киевских) богатырей, но и других «добрых молодцев», причем «чествует» князь всех одинаково — подносит чашу с вином, вопрошая иногда: «А ты чем похвалишься?».
440
Калугин В. И. Былины. — С. 182.
В данной связи весьма характерны былины об Алеше Поповиче. Особенно интересны они в сборниках А. М. Астаховой, [441] где Идолищо называется Неодолищем, который «нечестно пьет, нечестно ест». Цель приезда разного рода «Идолищ» обычно не указывается, но всегда Тугарин (Идолище, Неодолище и т. п.) садится на пиру за стол на достаточно почетное с точки зрения этикета место — рядом с киевской княгиней.
В отдельных вариантах Идолище приезжает к Киеву на корабле (лодье) для сватовства и он явно неугоден князю. [442] Алеша Попович (в некоторых других вариантах — Илья Муромец), убивая его, занимает место в дружине Владимира.
441
Астахова А. М. Былины Севера. — Т. 2. — С. 142.
442
Свод русского фольклора — Т. 1. — № 21–22. Идолище сватает племянницу князя Владимира.
Весьма интересен и тот механизм, благодаря которому эпические князья чужими руками могли устранять неугодных себе людей — достаточно было противопоставить их обществу, оказывая им почести явно не по заслугам. Показания былин в данном случае можно подтвердить по другим источникам. Этому имеются весьма любопытные аналогии в летописных известиях — так, в Повести временных лет наличествует эпизод, в котором используется тот же метод — в сказании об убийстве Игоря и мести Ольги Древлянам.
Княгиня Ольга находилась в крайне стесненном состоянии, поскольку гибель князя Игоря лишила Киевлян власти в сакральном ее значении, что и привело к появлению посольства князя Мала, которое весьма убедительно аргументировало свои действия и сакральное превосходство своего княжеского рода «Князья наши распасли землю». Фактически послы вели равноправный диалог с княгиней, не умаляя ее достоинства. Для расправы с послами, предлагавшими мирное решение конфликта, был необходим очень весомый повод. Таким поводом и стало заносчивое поведение послов, спровоцированное Ольгой: «А нынъ идъте въ лодъю свою и лязите въ лодьи величающеся, и азъ утром пошлю по вы, вы же рецъте: не едемъ на конихъ ни пеши идемъ, но понесите ны въ лодъи». «Они же седяху в перегъбъх в великих сустугахъ гордящеся».
Данная ситуация с послами подозрительно похожа на былинное изображение, во всяком случае, в отношении мотивации убийства послов — чрезмерного величания (хвастовства), оскорбительного для окружающих. Можно отметить, что Тугарина Змиевича, а также Идолище (Неодолище), которых в ряде вариантов былин таким же образом выносят на доске [443] в княжескую гридню на пир по двенадцать человек с каждого конца (то есть, выражаясь словами летописи, они (Идолище либо Тугарин Змиевич) прибывают туда «ни пеши, ни на конихъ»).
443
Пропп В. Я., Путилов Б. Н. Былины. — М.: 1958. — С. 249.:
Тут несли как Тугарина за дубовый стол,Да несло двенадцать слуг ведь КнязевыхДа на той же доске да раззолоченной.Да садился Тугарин да за дубовый стол.Если сравнить вышеупомянутую былину с былиной о Дюке Степановиче, то там Чурила Пленкович борется с Дюком за место в церкви. Он пытается перехватить инициативу на пиру и т. п. Создается впечатление, что место в дружине (и, соответственно, за княжеским столом), можно было занять, вытеснив с него предварительно боярина, это место ранее занимавшего. Хвастовство, по-видимому, связано с подвижками в иерархии самой дружины. Так, например, Алеша похвастался однажды тем, что «не боялся-де в чистом поле недруга, ни своего брата». [444] Это явный вызов, отвечать на который, судя по всему, должен брат — либо Илья, либо Добрыня. Если богатырь докажет, что он прав, то произойдет, в лучшем случае, рокировка местами с побежденным братом.
444
Былины и исторические песни южной Сибири. Записи С. И. Гуляева. — С. 96.
Таким образом, хвастовство в данном аспекте представлено как постоянная проба сил богатырей, проверка их положения на прочность, попытка перейти от ступени «брата младшего» к ступени «брата старшего», для чего выше сидящий, как правило, вызывается на спор. Иначе говоря, для дружинника хвастовство — способ заявить претензии на повышение своего уровня в иерархии, упрочение авторитета, изменение статуса на социальной и служебной лестнице.
Место на пиру дается не случайно, оно не наследуется и почти не зависит от воли пирующего, кроме князя. Порядок оказания гостеприимства неизвестному богатырю довольно интересен с точки зрения социального происхождения дружинников: