История климата с 1000 года
Шрифт:
Последний эпизод, который должен быть вписан в этот фон, в эту многовековую структуру наступания, которое продолжается от времен, упоминающихся в текстах Комбе, до времени применения триангуляционных съемок Форба и дагерротипов Бюиссона и Дольфус-Оссе. Это максимум 1845—1858 гг., а если говорить точнее, то 1850—1855 гг. Результаты исследований морен Кинзлом [202] и особенно указания, собранные Рихтером (более сотни), позволяют хронологически очертить этот эпизод. С 1835 по 1844 г. наступание ледников в Альпах носит, по-видимому, довольно общий характер. С 1845 по 1858 г. преобладают ситуации, характеризующиеся максимальным наступанием, достигающим кульминации в 1850 г. (шесть ледников или ледниковых систем развиты максимально) и в 1855 г. (девять ледников или ледниковых систем в состоянии максимального развития). Прежде редкие указания о том, что ледники отступают, с 1861 г. становятся постоянными, регулярными и преобладающими [314, стр. 33 и далее].
И снова именно Шамони дает хорошее представление об этом последнем наступании. Как и в 1600 и 1777 гг. (согласно очень точной гравюре Жалабера), «вздыбившийся» ледник Мер-де-Гляс с 1850 г. снова пытается удлиниться и перевалить за первые отроги (на юге) Кот-дю-Пиже (то есть движется по тому же пути, который он проделал в 1600 г., когда погибли селения Шателяр и Бонанэ). Он выходит в сторону Тин. Как об этом напишет Валло [266в, стр. 169], воспроизводя показания Мишеля Кутте из Буа: «Около 1850—1851 гг. Мер-де-Гляс достиг селения Буа, остановившись примерно в 50 м от него. Ледник уничтожил лиственничный лес, находившийся на ровной местности... закрыл морену Пиже доверху и швырнул глыбы на середину склона в сторону Тин... в 1855 г. ледник почти полностью закрыл морены».
Мишель Кутте не солгал. На фотографии, сделанной Бюиссоном в 1857 г., видно, что и в это время ледник Буа образует довольно характерный выступ над первыми склонами и седловинами Ниже, направленными к равнине Арв и Тин.
Этот максимум 1850—1855 гг. вызывал иногда панику. Точное представление о такой панике создается благодаря превосходному тексту, вот уже тридцать лет как опубликованному одним савойским ученым [188], взявшим его из расходной книги Пьера Девуасса, крестьянина из селения Тур.
Сентябрь 1852 г.: громадные ледники, теплые ветры, сильные дожди [266в, стр. 170]. Обтаивающие концы ледников нависают, грозя того и гляди оторваться и обрушиться на долины. Ледники срываются, как выражается наш хроникер, крестьянин Пьер Девуасса. Катастрофическое положение существует с 15 до 19 сентября 1852 г., убытки исчисляются более чем 100 тысячами франков. Девуасса пишет, что в эти дни «было много дождей... в то же время ледники сорвались... так, что мощная морена покрыла часть угодий Тура (несколько далее в том же тексте говорится о прорыве морены ледника Тур)... Одновременно сорвался и ледник Аржантьер и покрыл (различные земли)... между Аржантьером и Шозале... И в течение этих дней сорвались ледники Лоньян [174] и спустились вниз, ниже Пьерре, который был полностью покрыт. А я, пишущий эти строки, находился в Лоньяне как уполномоченный по разверстке сыра и был вынужден укрыться в подвале (горной хижины). Стоял страшный шум, и казалось, что упали все ледники. Вся дорога от селения Пра и до Тин была унесена водами ледника Буа».
174
Маленький шамонийский ледник, возвышающийся иад пастбищами Лоньян.
Эти события продолжались недолго; с 1855 г. в окрестностях Шамони начинают появляться признаки отступания. С 1861 г. отступание ледников фиксируется в Альпах повсеместно. Размах этого отступания велик — впервые за три столетия ледники заняли такие позиции, которые уже больше никогда не нарушали.
За один год (1867—1868) ледник Мер-де-Гляс отступил на 150 м. За десять лет (4 ноября 1868 г. — 27 сентября 1878 г.) он стал меньше на 757 м, то есть отходил на 76 м за год. За это десятилетие грот Арвейрона исчез, ледниковый язык укрылся в скалах Мотте и оттуда уже не выходил [266в; 251].
То же происходит и с концом языка Ронского ледника, положение которого начиная с 1874 г. ежегодно фиксировалось швейцарской топографической службой. С 1874 по 1916 г. (год большого научного исследования Меркантона) не обнаруживалось признаков наступания ледника. Каждый год он заметно отступает на несколько десятков метров и более [262, стр. 5, план 11].
С 1860—1870 гг. совершенно определенно начался век большого отступания всех альпийских ледников [2386, стр. 725].
< image l:href="#"/>Рис. 25. Ледники долины Шамони [227].
Эта карта была составлена Жаком Бертеном на основе карты (1:50 000) Нац. геогр. ин-та, отражающей современное положение ледников (1949 г.) и карты (1:80 000) приблизительного положения ледников после максимума 1850 г. Эта последняя карта заимствована из работы Валло «Эволюция картографии Савойи и Монблана» (Париж, 1922 г., репродукция одной из карт Дюфура «Топографическая карта Швейцарии, Мартиньи. 1861», снятой и выполненной на местности между 1854 и 1861 гг.). 1 — современное положение ледников, 2 — сокращение ледников с 1850 г. К северо-востоку от ледника Таккона расположен ледник Боссон.
Уместно сейчас вспомнить старую поговорку: «Сова Минервы вылетает только в сумерках». В истории, как и в философии, размышление по поводу какого-либо явления часто приобретает смысл лишь после того, как это явление проявилось полностью и закончилось, когда определены его границы, то есть когда его можно рассмотреть со всех сторон. Рихтер, Мужен — эти большие ученые и пионеры в истории ледников — работали в то время, когда фаза многовекового наступания ледников едва закончилась. Им еще не хватало данных для того, чтобы оценить долговременное значение эпизодов, которые они описывали. В частности, для Рихтера, писавшего в 1880—1890 гг. ледниковое отступание было явлением столь недавним, что он не мог уловить его векового значения и вписывал его в тридцатипятилетний цикл флуктуаций ледников, заимствованный им у Брюкнера. При развитии научной гляциологии то, что было достигнуто Рихтером, сохранилось до Хойнкса и Ллибутри, но от тридцатипятилетней цикломании, характерной для научной мысли лишь одной эпохи, не осталось камня на камне (238б, стр. 727]. Отступание ледников в период с 1900—1925 и до 1955—1960 гг. было настолько сильным и контрастным с XIX в., что мы оказались лучше подготовленными к тому, чтобы понять историю ледников между 1590 и 1860 гг. если не как единый процесс, то по меньшей мере как явление оригинальной синхронной структуры. Два текста и несколько крупных работ позволят понять эту точку зрения яснее.
Сначала два текста. Они касаются того комплекса ледник—преграда—озеро Рюитор, который в период с 1590 по 1860 г. проявил себя лучше, чем любой из индикаторов ледникового наступания большой длительности. Известно, что с 1864 г. (и до наших дней) этот комплекс в результате отступания ледника и исчезновения озерной запруды перестал (впервые за 270 лет) опустошать расположенные ниже и примыкающие к нему долины. Он просто-напросто перестал существовать.
Итальянские гляциологи, Баретти в 1880 г., Сакко в 1917 г., хорошо поняли и показали с помощью текстов и карт новизну и своеобразие этой ситуации. Однако еще в 1867 г. каноник из Аосты Каррел интуитивно понимал, что на Рюиторе имеет место какое-то новое явление, что произошло изменение многовековой ситуации. Он писал: «Нас уверяют, что озеро Рюитор полностью исчезло [175] . Если так, то это факт исключительный и совершенно новый. История прошлых столетий не упоминает о таком явлении» [22, стр. 50].
175
На самом деле после 1864 г. озеро Рюитор не исчезло полностью, значительно уменьшились лишь его протяженность и глубина, и оно перестало быть опасным.
Следовательно, в 1867 г. фаза многовекового наступания заканчивается. Однако 271 год назад, в 1596 г., положение вблизи Рюитора было противоположным: начиналась фаза наступания — длительный период большого прилива ледников. Итальянский инженер Сольдати, приглашенный валийскими властями, добросовестно выслушивал жалобы крестьян. «Я обнаружил, — пишет он 10 октября 1596 г., — что озеро (Рюитор) закрыто со всех сторон высокими горами и большой скалой. За исключением, однако, одного места: в нижней части (озера) есть довольно большое отверстие, через которое из указанного озера постоянно вытекала вода, не принося никакого вреда ни этой долине, ни вне ее. [176] И в это время появилась масса замерзшего снега, называемого крестьянами «rosa» [177] , такая огромная, что до большой высоты закрыла указанное отверстие» [22, стр. 55]. И далее Сольдати описывает опустошения, которые произвела накопившаяся позади этого барьера вода, когда она прорвалась и через образовавшуюся брешь низверглась вниз.
176
«... per la quale perpetuamente uscita 1’acqua di detto Iago, senza portare alcun damno a la detta valle, ne altrove...»
177
Rose, roise, rosa — на местном наречии «ледник».