История климата с 1000 года
Шрифт:
Итак, в этом вопросе мы стоим на твердой почве. Можно надеяться, что теперь, после обращения к источникам, искажать хронологию и легкомысленно к ней относиться станет труднее. К тому же и критика, требующая сверхточных доказательств, будет с большей легкостью обезоружена. Историк же на основании проверенных утверждений сможет обратиться к смежным проблемам и к близким периодам и уверенно ставить новые вопросы.
1. Вопрос первый. В каком климатическом контексте имела место стадия, или колебание, Фернау, иначе говоря, межвековая фаза наступания альпийских ледников (1590—1850 гг.)?
2. Вопрос второй, по правде говоря, неотделимый от первого. За фазой какого типа следовала стадия Фернау? Предшествовали ли ей в историческом или в доисторическом периодах фазы, сходные или аналогичные фазе Фернау?
3. Вопрос третий, предполагающий, что первый вопрос разрешен. Возможно ли поставить задачу о том воздействии на человечество, которое могло оказать гляциоклиматическое колебание типа Фернау, если идти от причины к следствию?
4. Поднимаясь «вверх» (то есть к более отдаленным причинам), в какой климатологический, а не только климатический контекст вписывается вся совокупность описанных явлений?
Я попытаюсь вкратце ответить на эти различные вопросы. Но, может быть, стоит попутно напомнить, что историк климата ставит перед собой не только те проблемы, которые он в состоянии разрешить...
ГЛАВА V. РАБОЧИЕ ГИПОТЕЗЫ
Первый вопрос — о климатическом контексте Фернау, по-видимому, допускает два типа ответов.
Сначала теоретический ответ. Назовем самую последнюю фазу отступания (1855—1955 гг.) явлением Б. Известно, что этой флуктуации оледенения Б соответствует флуктуация климата (явление А), играющая по отношению к Б роль причины. Это действительно вековое потепление, зарегистрированное почти во всем мире и особенно в Европе, и заставило длительно отступать ледники: А определяет Б.
Наоборот, между 1590 и 1850 гг. не отмечается ни одного эпизода таяния льдов, сравнимого по размаху с явлением Б. Отсутствие такого эпизода логически требует одновременного отсутствия явления типа А. Следовательно, между 1590 и 1850 гг. по-видимому, не было заметного периода потепления, которое было бы сравнимо по амплитуде и длительности по крайней мере с сегодняшним. Иначе говоря, несмотря на возможность различных флуктуаций в сторону кратковременного или умеренного потепления, уровень средних температур для периодов с 1590 по 1850 г. должен был быть на несколько десятых градуса ниже современного. При этом величина этого отклонения, вероятно, должна заключаться между 0,3 и 1°С.
Такое утверждение представляется логически неоспоримым. Чтобы высказать его, я ограничился лишь тем, что изменил на обратную подходящую для этого тщательно отработанную модель, которая дает для XX в. корреляцию между потеплением и таянием ледников. Но само собой разумеется, что на данной стадии рассуждения обратная модель остается еще чисто теоретической.
Возможно, не надолго? Ибо, чтобы подкрепить такую концепцию, уже существуют начатки экспериментального доказательства, извлекаемые из старинных метеорологических наблюдений. Я не оговорился: именно лишь начатки доказательств. Исследование старинных рядов, начатое Высшей практической школой, еще не закончено, но именно оно поможет решить эту задачу. В каком смысле? На данной стадии работы я не в состоянии ответить на этот вопрос, так как анализ не закончен и ничто не позволяет предвидеть, совпадут ли его результаты с совершенно предположительными выводами данной книги?
Как бы то ни было, чтобы не брать на себя ответственность, я ограничусь рассмотрением здесь лишь тех старинных рядов, которые были обработаны и опубликованы другими авторами, в основном метеорологами.
Рассмотрим сначала ряды в широком, разумеется, очень широком плане, относящиеся к Западной Европе. По таблицам и кривым хода температуры, восстановленным Лабрейном для Голландии, Менли для Англии и другими для Швеции, Дании, Германии и Австрии, средняя температура некоторых сезонов, особенно зимы, в XVIII в. и в первой половине XIX в. была определенно ниже, чем в XX столетии (на 1°С и более). Что касается годовых значений температуры, то в старину они были на несколько десятых градуса ниже, чем теперь ([207; 234; 242; 243; 244; 247], а также рис. 7 и 8 в данной книге).
Весьма убедительны также старинные ряды данных о характерных зимних явлениях в Европе, Америке и на Дальнем Востоке. Это ежегодные даты выпадения первого снега в Аннеси (1773—1910 гг.) [266в, стр. 206—208], даты ледостава и ледохода на Неве у Ленинграда (1711—1951 гг.), на озере Кавалези в Финляндии (1834—1943 гг.) [346, стр. 96—98], на озере Чемплен в Соединенных Штатах (1816—1935 гг.) [199], на озере Сува около Токио (1444—1954 гг.). Наконец, Аракава [15], много сделавший для истории климата Дальнего Востока, опубликовал ежегодные даты (1632—1950 гг.) выпадения первого снега в Токио — это были ритуальные дни, когда даймиосы приходили на поклон к шогуну Тогукава. Сходимость всех этих рядов, по крайней мере для Европы, представляется показательной: выпадение снега, наступление морозов было в XVII и XVIII вв. гораздо более ранним, а прекращение морозов — более поздним, чем после 1840—1850 гг. Следовательно, холодный сезон был более продолжительным (в России и в Финляндии — почти на три недели) и более суровым. В Европе, как и на Дальнем Востоке, суровые зимы будто «сорвались с цепи» в 1540—1560 гг. С особой силой проявилась их суровость в XVII в., который был определенно холодным всюду в Старом свете.
Могут возразить, и не без основания, что рассматриваемые озера и метеорологические станции (Токио, Утрехт, Эдинбург, Стокгольм, Берлин, Вена) расположены, за исключением Вены, далеко от Альп с их ледниками-индикаторами.
Значит, следовало бы использовать наблюдения станций, расположенных ближе к ледникам, чтобы получить сведения о накоплении снега и температуре (именно они являются основными факторами абляции) в XVIII в., — благое желание, не соответствующее реальности, отраженной в документах и бесконечно более бедной.
Тем не менее гляциальная или «перигляциальная» зона в Альпах (в очень широком смысле этого слова) не осталась неосвещенной старинными наблюдениями за температурой. Аннеси расположен почти на одной широте с Монбланом и в соседнем районе. Город этот обладает одним из самых старинных рядов метеорологических наблюдений во Франции. Результаты наблюдений с 1773 г. были опубликованы врачом Депином, затем публикацию продолжил каноник Волле и позднее, вплоть до войны 1914 г. — метеорологическая комиссия департамента Верхняя Савойя. Действительно ли этот ряд хорошо выдержан от начала до конца? Во всяком случае, с 1773 г. он подтверждается наблюдениями за первым и последним снегом в году. Вековое потепление (для всех сезонов года), о котором свидетельствует ряд Аннеси, представляется действительно реальным, так как по мере установления (в XIX в.) оно сопровождается запаздыванием появления первого снега и более ранним окончанием снегопадов, то есть сокращением холодного времени года.
С другой стороны, ряд Аннеси в XIX в., по-видимому, имеет удовлетворительную связь с рядом соседнего Шамбери.
Мужен опубликовал цифры для Аннеси по месяцам, годам и десятилетиям [266в; д, стр. 103—105]. Что же они дают?
Прежде всего, выявляется потепление всех сезонов начиная с 1843—1852 гг. Две половины хронологического ряда (1773—1842 и 1843—1913 гг.) противостоят друг другу. Первая — прохладная, вторая — более теплая (см. таблицу).
Знак «+» означает, что за десятилетний период средняя температура того или другого сезона или всего года была выше средней за период 1773—1913 гг. Когда температура была равна или ниже этой средней, никакой знак не ставился.