История Куллерво

На протяжении долгого времени из писем Толкина было известно, что финский мифологический эпос «Калевала» оказал значительное влияние на его воображение и его легендариум. Насколько значительным было это влияние становится ясно при знакомстве с «Историей Куллерво» и двумя черновиками эссе «О Калевале», которые публикуются здесь впервые. Как повесть, так и эссе отражают восторг молодого Толкина и его желание передать богатство, незамутненный языческий дух и, по его собственному выражению, «восхитительные преувеличения» «диких, нецивилизованных и первобытных» сказаний. В то время, когда писал Толкин, собрание финских народных баллад Элиаса Лённрота относительно недавно вошло в копилку мировой мифологической литературы. Впервые Толкин открыл для себя Калевалу в английском переводе Кирби, вышедшем в 1911 году, во время обучения в школе короля Эдуарда в Бирмингеме. Поступив

в Оксфорд осенью того же года, он взял в библиотеке Эксетерского колледжа финскую грамматику, надеясь прочитать Калевалу в оригинале, что, впрочем, вызвало у него значительные трудности (см. эссе «О Калевале», раздел I, абзац 4).

Получая свою степень в Оксфорде в октябре 1914, он написал своей будущей жене (тогда невесте) Эдит Брэтт, что пытaется «переложить одно из предaний [Калевалы] - великолепнейший сюжет и сaмый что ни нa есть трaгический, - в виде небольшой тaкой повести, отчaсти в духе ромaнов Моррисa, со стихотворными встaвкaми тут и тaм» (Письма 7). Несмотря на то, что Толкин так никогда и не закончил ее, позже он оценивал эту повесть как «нaчaло "Сильмaриллиона"» (Письма 38), так как она положила начало сказанию о Турине Турамбаре, эпическом и трагическом герое собственной мифологии Толкина.

«История Куллерво» представляет собой толкиновскую трактовку образа, который нашел множество воплощений, начиная со средневекового исландского Амлоди, датского Амлета из «Деяний Данов» Саксона Грамматика, шекспировского мрачного и мстительного принца Гамлета периода Ренессанса, и заканчивая финским Куллерво, которому Толкин обязан больше всего. Повествование Толкина охватывает руны 31-36 «Калевалы». Они рассказывают историю ссоры братьев, в результате которой один из них убивает другого и становится жестокосердным опекуном для новорожденного сына брата по имени Куллерво. Мальчик вырастает, чтобы отомстить за уничтожение своей семьи, но убивает себя, узнав о непреднамеренном инцесте с сестрой, которую он не узнал. Повесть Толкина близко повторяет сюжет первоисточника. Главное отличие составляют имена. Вначале Толкин использовал имена из «Калевалы», но в последующем изменил имена и прозвища почти всех героев, за исключением главных (Калерво, Куллерво и Унтамо), на имена собственного изобретения. И даже для них он придумал множество прозвищ. Тем не менее, текст Толкина не всегда последователен, и он время от времени возвращается к ранее отвергнутому имени или забывает заменить его. Использование диакритических знаков над гласной – главным образом знаков долготы, но время от времени и краткости, также довольно бессистемно. Упорядочив их употребление, я сделала публикуемый текст более последовательным в этом отношении, чем оригинал. Самое примечательное изменение Толкина – это изменение имени кузнеца «Калевалы» Ильмаринена на «Асемо» (обсуждение этимологии имени см. в статье «Кузнец Асемо» в «Примечаниях и комментариях»).

«История Куллерво» существует в единственной рукописи, хранящейся в Бодлеанской библиотеке под шифром MS Tolkien B 64/6. Это ясный, но грубый набросок со множеством зачеркиваний, добавлений и правок на полях и над строками. Текст написан карандашом на обеих сторонах тринадцати пронумерованных листов формата 216 x 343 мм. Главное повествование резко прерывается на середине правой части 13-го листа, составляя примерно 3/4 части повести. За ним на той же странице следуют примечания и краткий набросок содержания оставшейся части, которые заполняют оставшееся пространство и продолжаются на верхней части левой страницы. Кроме того, имеются несколько отдельных листов разных размеров, очевидно содержащих предварительные наброски сюжета, беглые заметки, списки имен, списки рифмующихся слов и несколько черновиков одного из стихотворных отрывков повести «Ныне вправду стал я мужем». Если, что весьма вероятно, рукопись MS Tolkien В 64/6 содержит самый ранний и (не принимая во внимание страницы с примечаниями) единственный черновик с повестью, исправления, внесенные Толкином в рукопись, должны считаться окончательными.

Я оставила нетронутым порой странный и витиеватый синтаксис Толкина, в нескольких случаях добавив знаки препинания, чтобы прояснить значение. В квадратные скобки заключены слова, отсутствующие в тексте, но добавленные для ясности. Неудачные начальные фразы, выброшенные слова и строки опущены за тремя исключениями. В этих случаях в фигурные скобки заключены фразы или предложения, вычеркнутые в рукописи, но сохраненные здесь как представляющие интерес в рамках истории. К ним относятся следующие: 1) «когда волшебство еще было юным»; 2) «и дал он Куллерво три шерстинки…»; и 3) «Я был мал и мать утратил…». Я предпочла не прерывать текст (тем самым отвлекая читателя) сносками с нумерацией, но весь ход повествования сопровождают статьи раздела «Примечания и комментарии», где объясняются термины и словоупотребление, приводятся ссылки и разъясняется взаимоотношение между толкиновской историей и ее первоисточником «Калевалой». Этот раздел также включает предварительные наброски сюжета, давая читателю возможность проследить изменения, вносившиеся Толкином по мере развития его замысла.

Карл Хостеттер обратил мое внимание на тот факт, что некоторые из вымышленных имен в «Истории Куллерво» перекликаются или служат прообразом для ранних работ Толкина над его вымышленным языком квенья. «Квеньяподобные» имена в повести представлены именами богов Илу, Илукко и Илвинти, которые сильно напоминают имя бога «Сильмариллиона» Илуватара. Кличка Куллерво «Кампа» появляется в раннем квенья в качестве имени Эарендела со значением «Прыгун». Топоним «Кеме», «Кеменума», в повести Толкина определенный как «Великая Земля, Россия», в квенья означает «земля, почва». Топоним «Телеа» (Карелия) созвучно «телери» «Сильмариллиона», названию одного из трех отрядов эльфов, отправившихся в Валинор из Средиземья. Маналоме, Манатоми, Маноини – «небо, небеса» – напоминают квенийские «Мана»/«Манвэ», имя главы валар, полубогов «Сильмариллиона». Можно лишь предполагать, в каких отношениях с точки зрения хронологии состоят имена в «Истории Куллерво» и зарождающийся квенья Толкина, самые ранние свидетельства существования которого содержатся в «Словаре квенья», блокноте без датировки, написанном, вероятно, в 1915-16. Более подробно об истории эволюции квенья можно прочитать в работе Толкина «Qenyaqetsa: The Qenya Phonology and Lexicon», опубликованной в журнале Parma Eldalamberon XII, 1998.

Верлин Флигер

В давние дни, {когда волшебство еще было юным}, лебедь растила свой выводок на берегах спокойной реки в поросшем камышом болотистом крае Сутсе. Однажды, когда плыла она по заросшей осокой заводи с вереницей птенцов своих, орел устремился с небес вниз и, взлетев высоко, унес одного птенца в Телеа; на второй день могучий ястреб украл у нее другого и отнес его в Кеменуме. Тот, что был принесен в Кеменуме, вырос и стал торговцем, и не вошел в это печальное предание; того же, что ястреб принес в Телеа, люди зовут Калерво; о третьем же из детей, что остался дома, часто говорят люди, называя его Унтамо Злым, ибо сделался он могучим мужем и опасным чародеем.

Калерво жил среди изобилующих рыбой рек, что приносили богатый улов. И за минувшие годы родила ему жена сына и дочь и вскоре ждала еще одно дитя. В те дни земли Калерво граничили с мрачными владениями его могучего брата Унтамо, и тот возжелал его прекрасных приречных земель, богатых рыбой. Потому пришел он и забросил сети свои в затоны Калерво, и забрал у Калерво улов его, и принес ему тем великую печаль. Сперва обида встала меж братьями, а после и открытая вражда. И бились они на берегах реки, и ни один не мог одолеть другого, и после Унтамо вернулся в свое мрачное жилище и сидел в злых раздумьях, сплетая на пальцах своих узор из гнева и жажды мести.

И сделал он так, что его могучий скот пришел на пастбища Калерво, и выгнал его овец, и съел их корм. Но Калерво выпустил своего черного пса Мусти, чтобы тот пожрал их. Тогда в гневе созвал своих людей Унтамо и дал им оружие; вооружил он приспешников и рабов своих топорами и мечами и пошел на битву против родного брата.

И жена Калервойнена, сидя у окна усадьбы, издалека завидела, как стремительно приближается окутанное дымом войско. И обратилась она к Калерво, говоря: «Муж мой, смотри! Худой дым поднимается там, подойди же поближе ко мне. Вижу ли я костер, или то мрачное облако, что быстро приближалось, а ныне повисло на краю поля у новой дороги?» Тогда сказал Калерво с тяжким предчувствием: «То, жена моя, не дым осеннего костра и не проплывающая туча, и страшусь я, ибо облако это надвигается вовсе не быстро, и до сего дня не причиняла вреда моему дому и народу злая буря». После глазам их предстало собрание Унтамо, и узрели они число их и силу, и ярко-алые одежды их. Сталь сверкала там, и мечи их висели на поясах, и в руках их блестели крепкие топоры, и под шлемами их хмурились злые лица, ибо всегда собирал у себя Унтамойнен жестоких и презренных простолюдинов.

Люди Калерво в это время работали в поле, и потому, схватив топор и щит, бросился он на врагов, и вскоре был убит во дворе своем, близ загона для скота, на осеннем солнце, в светлое время сбора урожая под натиском многочисленных врагов . Жестоко расправился Унтамойнен с телом брата своего на глазах у жены его и ужасно обошелся с народом его и землями. Его дикие люди убили всех, кого сумели найти, и людей, и животных, пощадив лишь жену Калерво и двух детей ее, да и то для того лишь, чтоб заключить их в мрачных чертогах Унтолы.