История Мариан
Шрифт:
– Хорошо быть дома, amrun nin, - усмехнулся он.
Комнату заливал тёплый солнечный свет. Если такой сон повторится, то я сойду с ума, считая каждый час, каждую минуту до встречи с ним.
***
15 ноября.
Если бы я не знала, что мы на юге Чили, то подумала бы, что это Северная Калифорния. Здесь не так много дорог и людей. Вместо грабовых лесов – араукария чилийская. Похоже, кто-то взял побережье от солнечного Ньюпорт Бич до дождливого Орегона и перевернул его вверх ногами под экватором.
У северных границ национального заповедника Мальеко мы искали Роджера Мартинеса, но этот переселенец
Мы застали его за сбором семян вековых сосен. Он приветственно помахал широкополой шляпой. Держа горсть семян, он поворачивал и рассматривал каждое из них, говоря сам с собой:
– Эти деревья не дают семян, пока им не исполнится почти 200 лет. Потом эти негодники прорастают почти год. Не хранятся даже в прохладном помещении. Им нужен хороший уход. Кто вы, чёрт возьми, и зачем пришли сюда? – хрипло прокричал он, наконец обратив внимание на Джейсона.
Устрашающий эффект, на который надеялся старик, был испорчен: приподняв соломенную шляпу, он вежливо обратился ко мне «сеньорита».
– Мариан, - ответила я.
Он вновь переключился на Джейсона. Тот представился, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Было очевидно, кого сеньор Мартинес посчитал за старшего.
– Он плохо слышит.
Лесник Паласиос жестом показал что-то Мартинесу и направился к вертолёту.
– Вовсе нет, - уже тише проворчал Мартинес и посмотрел вслед уходящему леснику ясным взглядом, который никак не соответствовал его 76 годам. Роджер Мартинес был стар, но при этом крепок и деятелен. В свободное время он проезжал марафоны на велосипеде. Мы с Джейсоном не сомневались, что он без проблем доберётся до Метентауронда, если нам удастся убедить его пойти. Это будет несложно, если показать ему мои тетради.
Поступив в Университет, он изучал садоводство и генетику сельскохозяйственных культур. Он обнаружил, что может вырастить всё, что угодно, поэтому стал старшим садовником. Его раздражала сосредоточенность сельского хозяйства только на массовом и максимальном сборе урожая, и он бросил учёбу. Почему помидор не имел вкуса помидора?
Его тревожило сокращение числа видов растений. Крупные фермы выращивали три или четыре сорта томатов, остальные исчезли даже из огородов бабушки. Если эти сорта неизлечимо заболеют, если исчезнут зерновые, то что с нами будет? Поплывём против течения без весла?
– Разнообразие – не просто часть жизни, юный Джейсон. Оно спасёт нас как её часть.
Вот почему он собирает семена различных растений везде, где только можно: в садах, парках, горах и болотах. Кто-то должен был этим заняться, так почему бы не он? Он продавал семена почтой; ему присылали семена растений со всего мира. Его коллекция была самой большой в Западном полушарии. На него работали более двадцати садовников; некоторые из них действительно понимали, чем занимаются, и лишь немногие знали: ты не просто садишь семя в землю и поливаешь его. С растениями надо разговаривать, прислушиваться к ним.
Я согласно кивала. Роджер Мартинес понравится Гладрель.
– Когда-нибудь, - продолжал поучать нас Мартинес, - найдут лекарство от рака – какой-нибудь компонент в редком, исчезающем растении –
Даже сейчас учёный из Бразильского университета сновал по саду с микроскопами и другими приборами.
Как только он переехал в Чили, где родились его родители, он полюбил это место и поклялся никогда не возвращаться в Штаты.
– Без чьего-нибудь совета там даже высморкаться нельзя. Слишком много юристов и мало здравого смысла.
Почему мы вдруг решили, что сможем уговорить его вернуться?
Джейсон произнёс самым подкупающим тоном:
– Pero tiene una familia en Oregon, no?
– Конечно, есть, - буркнул Мартинес. – Сын, который хорошо устроился, хорошенькая невестка и замечательный внук. Но что из этого? Они навещают меня каждый год.
– Семена, - начала я.
– Что? – Мартинес покосился на меня.
– Семена! – громче повторила я.
– Совсем не обязательно кричать, - проворчал он, качая головой. – Что ещё за семена?
Наконец-то я смогла заинтересовать его.
– Не знаю, сеньор Мартинес, - ответила я и открыла тетрадь и гербарий, положив их на землю. – Может, вы скажете.
– Я… я никогда такого не видел, - сказал он, дотрагиваясь до мягкой ворсистой поверхности листа. – Где вы его нашли?
Я посмотрела на Джейсона. Тот кивнул.
– Мы отведём вас туда, - сказал Джейсон. – Только не рассказывайте об этом ни сеньору Паласиосу, ни кому-то ещё.
– Молодой человек! – воскликнул сеньор Мартинес, поглядывая на лесника в вертолёте. – Я, может, и старик, но не дурак. И меня зовут Роджер, так что обращайтесь.
Сеньор Мартинес – Роджер – вернулся за нами на вертолёте. На сегодня он закончил свои дела и хотел взглянуть, не натворили ли чего его садовники, пока его не было.
– Нашла себе молоденького? – он подтолкнул меня локтем и кивнул в сторону Джейсона, пока мы пролетали над лесом.
Джейсон запрокинул голову и расхохотался. С тех пор, как я обстригла волосы и перестала их красить, он безжалостно подшучивал надо мной. Я же сделала это из-за слов Халдира, но не собиралась признаваться Джейсону.
– Теперь, Роджер, ты знаешь, кто на самом деле старший, - сказал Джейсон.
– Es verdad? – спросил Мартинес и с интересом оглядел нас.
– Совершенно верно, - ухмыльнулся Джейсон.
Я понимала, когда на меня нападают. Отлично. Я скрестила руки на груди и отвернулась от них к окну.
– В жизни всегда есть место чуду, - произнёс Роджер.
Мне не терпелось доказать, насколько он прав.
***
К середине декабря мы с Мариан нашли девятерых людей, пожелавших присоединиться к нам. Джоэль связался с нами, как я и предвидел. Единственным разочарованием Мариан был Мэтт, её друг и юрист: он отказался. Мэтт выигрывал дела, связанные с защитой окружающей среды, за что обрёл мировую известность. Они с Мариан постоянно спорили о способах, но не о конечных результатах. Взять, к примеру, пятнистую сову, маленького хищника, которого можно спасти, если не вырубать сотни акров старых грабовых лесов. Тем, у кого нет ни денег, ни власти, приходится использовать любые средства, чтобы достичь желаемого. Результаты не всегда оправдывают намерения. Нет ничего более низкого, чем лгать для получения желаемого… и так они могли спорить бесконечно.