История миров: Блуждающие огни
Шрифт:
– Должно быть, месторождения рядом с точками? Я еще не встречал такого, - сказал Дракон.
– Совершенно верно, господин. Вы же знаете Перимоту?
– Дракон кивнул, Перимот Сардис, или как все его звали - Перимота, был одним из особо сильных Странников.
– Он и я смогли заключить в этот металл свою энергию. Точнее, энергию и волю Перимоты.
– Энергию и волю для перехода в мир?
– Да, - Пеом все же улыбнулся. Он не представлял, как Дракон мог оставаться таким спокойным, держа в руках истинное чудо.
– Перемоте пришлось долго восстанавливаться, но это пустое. Представьте себе, что с помощью этого металла можно в несколько раз увеличить число тех, кто будет ходить мирами! Кестр создаст целую армию, которая будет шагать из мира в мир! Когда вам придется в каждом мире задействовать местные ресурсы.
– Где же удачный образец? Этот кусок пуст, - Дракон убрал серый шарик металла в карман.
Пеом знал, что Дракон и сам разберется с технологией. Он и так сказал ему слишком много, а плата за предательство Кестра оказалась странной: глава Путей обещал спасти Пеома из умирающего мира. Сначала Дракон запер его в этом мире, а теперь спасает - излюбленная драконья политика!
– Остался у Кестра, господин. Мне пришлось срочно бежать. Все, что я успел взять для вас, я отдал, - Пеом сглотнул. Удачный образец висел у него на шее, он собирался еще побороться за себя. Но Дракон был нужен ему, так как энергии камня не хватало, чтобы выдраться из умирающего мира.
– Конечно же. И ты ничего не знаешь о координатах новой ветки?
– Дракон поднялся, девушка тоже отставила пустую чашку на стол.
– Нет, Кестр умнеет быстро, - сказал Пеом.
– Предыдущая стычка с вами его многому научила. Я знаю лишь, что исследованием нового Пути занимаются не на центральной базе. Образец металла - это все, что дошло до центра. Если карты и есть, то они засекречены даже от большинства людей Кестра.
– Именно поэтому завтра ты и вернешься к Кестру, - сказал Дракон.
– Для этого все готово. Ты добудешь мне карты.
Глава 3
'Порванные нити'
***
Айн. Мир пятого разряда.
Южный хутор.
Я вышла из бункера и увидела, как изменился пейзаж. Мы приехали вечером, когда все пространство пустыни устилал мутный желтовато-белый туман. Видимость была никудышная, что я не знаю, как мы не врезались в бункер. Сейчас же туман схлынул.
Я видела строение - косую веранду, крытую железными листами, и облупившуюся дверь. Уже знала, что за ней небольшая, заваленная хламом комната, слева крутая лесенка, ведущая в подвал-лабораторию. Видела и то, на чем мы приехали. Я бы назвала это мотоциклом, не выгляди он так нелепо и неуклюже.
А вокруг была только пустыня без горизонта. Бурая больная земля сливалась с ночной чернотой, будто кто-то поспешно стирал за уходящими людьми пространство. Хотела бы я увидеть какие-нибудь иные цвета, кроме черного и ржавого. На веранде висела лампа, но ореол света был совсем мал. Из всех звуков - только дверь покачивалась на старых петлях. Ей давно стоило остановиться, ветра не было. Я придержала ее носком ботинка, и движение прекратилось, все замерло. Абсолютная тишина.
Жуткий мир. Я убрала ногу, дверь больше не качалась, тогда я толкнула ее - скрип возобновился, так-то лучше. Вслед за скрипом снизу раздались шаги. Я услышала хриплое 'К-кра' ворона, которого так испугалась при входе.
Вышли Локарис и ученый, который в одной руке тащил кожаный саквояж, а в другой ящик с каким-то приспособлением на крышке, похожим на рогатку. Лампа кинула желтые блики на темный очерк лица Дракона. Он спокойно сказал:
– Мы уезжаем.
Будто сама не догадалась бы. Я поспешно отошла от двери, давая его высокой фигуре дорогу. Дракон огляделся, взял кривую трубку, валявшуюся на коробках, и вышел под едкую морось.
Он начал что-то чертить на земле концом трубы. Ученый поставил саквояж и ящик на пол и принялся крутить ручку около рогатки.
Дракон тем временем отступил на шаг влево, продолжая выводить между бурыми комьями непонятные знаки. Причудливая вязь сменялась быстрыми росчерками. Порой конец трубы замирал над землей, но потом с новой решимостью впивался в почву.
Наконец, Локарис остановился. Несколько секунд постоял, не двигаясь, потом прямо по своим начертаниям пошел к мотоциклу.
– О, угадал, - прицокнул языком Пеом, таща ящик и саквояж следом. Устройство трещало, будто в нем сидело два десятка цикад, а от рогатины отскакивали голубые искры.
– Я впервые вижу вашу систему расчета Пути, господин.
Надписи Дракона тем временем сами исчезали. Маленькие бороздки засыпались, откинутые в сторону камушки занимали прежние места.
– Мы уезжаем, - повторил Дракон, проигнорировав ученого.
– Извините, - я поспешила следом.
Мне пришлось сесть в середине, за Драконом. Пеом забрался позади, и его ящик больно уперся ребром в спину.
Несуразный механизм под нами закашлялся, рыкнул, снова закашлялся, выплюнул в воздух облако черного дыма и нехотя тронулся в путь. Я сидела на металлическом бугре, который переходил в крыло над колесом. Называть это сидением я бы не стала, даже несмотря на то, что кто-то заботливо примотал сверху кусок шерстяного одеяла. Все скрипело и бряцало, да и ехало не слишком быстро.
Пеом время от времени что-то дергал сзади, и тогда мне в затылок ударял хор рассерженных цикад. Я радовалась, что убрала волосы под шапку, та еще вышла бы картина - намотаться на рогатину с искрами.
Неожиданно мотоцикл просто встал, даже не рыкнув напоследок. Меня бросило Дракону в спину, сзади придавил ящик.
– Ох, вот незадача!
– сказал Пеом и начал что-то отчаянно крутить на своем приборе. Поднялся невообразимый треск.
Локарис попробовал завести мотор, но ничего не вышло. Тогда он слез, выдвинул подножку, и мотоцикл скособочился в сторону. Высадились и мы с ученым. Пеом поставил агрегат на землю и продолжал крутить ручку, совсем, как у шарманки, постоянно приговаривая: