История монголов (сборник)

Поло Марко

Земли, от городов Чен-чжоу и Цай-чжоу к северозападу лежащие, отделены во владение монголов. Те определили генерала Лю-фу главнуправляющим дороги Хэ-нань. Во второй месяц они вступили в Сюйчжоу. Царства Гинь генерал Ваньянь-юн-ань умер. В пятый месяц генерал Вушань убежал в Цзе-чжоу, где и убит от гарнизонных солдат. Царства Сун генералы Чжао-фань и Чжао-кхуй представили своему государю об обратном завоевании трех столиц. Указано Ли-цзы-цай, правителю округа Лу-чжоу, собрать войска и поспешить в Бянь. Бывший царства Гинь генерал Ли-бо-юань с прочими казнил Цуйли и покорился дому Сун.

Чжао-фань и Чжао-кхуй хотели, пользуясь настоящими обстоятельствами, утвердить Чжун-юань и начертали план, чтобы иметь за собою Желтую реку, занять Гуань и обратно получить три столицы [132] . Большая часть государственных чинов это находила еще невозможным. Только Чжен-цин сильно защищал предложение о войне. И так предписано генералу Чжао-фань перенести канцелярию в Хуан-чжоу и назначено время к походу. Генерала Чжао-фэнь советник Цю-ио сказал ему: «Усилившийся неприятель недавно только заключил клятву и пошел обратно. Будучи исполнен жара и стремительности, ужели захочет пожертвовать приобретенным и отдать его другим? Если наши войска пойдут, то и они не умедлят прийти. Сверх того, если пойдем за 1000 ли оспаривать пустые города, по получении которых должно еще заботиться о доставлении им съестных припасов, то впоследствии, без сомнения, будем раскаиваться». Чжао-фань не послушал его. Ши-сун-чжи также представлял, что в Цзинчжоу и Сян-ян теперь терпят голод; еще невозможно предпринять похода. Ду-цю-ань снова представил о выгодности оборонительного положения и невыгодности похода. Цяо-син-цзянь, бывший тогда в отпуске, в посланном докладе писал: «Еще будет время проникнуть к восьми кладбищам [133] , представятся случаи к возвращению Чжун-юань. При великих пособиях к действию надлежит иметь и великие случаи к нему; тогда в делах будет успех, и, без сомнения, кабинет может строить планы. Я не думаю, чтобы поход был безуспешен, но беспокоюсь, что не в состоянии будем продолжать ход дела; тогда печаль сделается горестнейшею. Сверх того, при соображении обратного завоевания, необходимо избрать полководцев, образовать войска, иметь довольно и военных, и съестных припасов. Ныне же полководцев нет, войск мало. По истощении сумм и по издержке съестных припасов надобно опасаться, что мы, еще ничего не сделав северу, южные страны прежде приведем в беспокойство и волнение. Желательно, чтобы ваше величество твердо держались собственного мнения, утвердили суждение о государстве, и тем пресекли бы разные прожектирования». Государь никого не послушал и указал правителю в Лу-чжоу, генералу Цюань-цзыцай, соединив 10 тысяч войск, от Хуай-чжоу на западе идти в Бянь. В это время управляющие в этой столице: Ли-бо-юань, Ли-ци и Ли-цзань-ну, будучи пренебрегаемы от Цуй-ли, умышляли убить его; когда же услышали, что Цюань-цзы-цай приближается с корпусом, то Ли-бо-юань с прочими отписал к нему о своей покорности, а по наружности советовался с Цуй-ли об оборонительных мерах. В шестой месяц Ли-бо-юань зажег городские ворота Фынцю-мынь, чтобы сим растревожить его. Цуй-ли очень обеспокоился, и Ли-бо-юань с прочими явился к нему, чтобы вместе отправиться к пожару. Цуй-ли поехал в сопровождении Юань-сю, Чже-си-янь и нескольких конных. При возвращении с пожара Ли-бо-юань сам поехал провожать Цуй-ли и на средине пути нечаянно обхватил его, сидевшего на лошади. Цуй-ли, оглянувшись, сказал: «Ты хочешь убить меня?» – «Убить тебя что за беда», – отвечал ему Ли-бо-юань. Потом вынул нож и заколол его. Цуйли упал с лошади мертвый. Тотчас выбежали солдаты, скрытые в засаде, и командующий Сань-хэ убил Юаньсю; Чжэ-си-янь после подъехал и также был убит. Ли-боюань, привязав труп Цуй-ли к лошадиному хвосту и притащив ко дворцу, говорил к народу: «Цуй-ли кровопийца и грабитель, сластолюбец и тиран, мятежник и нечестивый, каковых ни в древности, ни ныне не видно, надлежало ли убить его или нет?» Тысячи голосов закричали: «Изрубить в мелкие части – еще мало». И так вывесив голову его напоказ, принесли его в жертву государю Айцзун. Ли-бо-юань и прочие, войско и народ, все плакали при том действии. Некоторые вырезали у Цуй-ли сердце и сырое съели. Все три трупа повешены пред дворцовыми воротами на дереве Хуай.

132

Чан-ань, Ло-ян, Бянь-лян.

133

К царским кладбищам в Ло-ян.

Объяснение. Для чего прошение о возвращении трех столиц не имеет предосудительного выражения? Три столицы суть древнее владение дома Сун. Для чего написано: «бывший генерал?» Приписана справедливость. Цуй-ли, изменив своему государю, покорился варварам; его преступление чрезвычайно, почему прямо написано: «казнил», и тем выказано его преступление. Цуй-ли не мог сохранить себя и тогда, как еще не родилась в нем мысль мятежничества, то какая же ему польза думать о жизни и печься о спасении? Правда, что три столицы поглощены были варварами и, без сомнения, являлись пятном на чести сынов отечества. Обратное завоевание древних границ было долгом их, но надлежало прежде узнать свои силы, лучшее ли было наше оружие и доспехи, достаточно ли запасены магазины, довольно ли людей способных, полны ли казначейства? И после, приступив к делу, еще не можно было ручаться за успех; особенно когда монголы, этот возрастающий в силах и необузданный неприятель, еще недавно заключили мирный договор. Надлежало ли вскорости изменять ему? Итак, Срединное государство прежде нарушило слово пред иноземцами, и несправедливость на стороне дома Сун. Как же возможно было не навлечь беспокойствий со стороны презренных варваров? Впоследствии царствующий дом то издает самообвинительный манифест, то раскаивается в прежних ошибках. Увы! Все это поздно. Посему прямо написано и тем открыто, что сам навлек бедствия.

Замечание. Два Чжао после победы в Ян-чжоу начали высоко думать о себе. Даже забыли, что монголы были все возрастающим, сильным неприятелем. Сверх того, в военном искусстве оба Чжао не могли сравняться с Ли-цюань; да и в военных потребностях был недостаток. Как же могли продолжать войну многолетнюю? Ли-цзунь через меру верил их замыслам и тем самым допустил будущие величайшие несчастья, кто же виноват в том? Конфуций сказал: «Если человек не заботится об отдаленном, то вблизи встретит заботы». Не можно ли применить это изречение к государю и чинам дома Сун?

Чжао-кхуй с войском соединился со генералом Цюань-цзы-цай в городе Бянь. Осенью, в седьмой месяц, генерал Ян-и вступил в Ло-ян.

Цюань-цзы-цай остановился в городе Бянь. Чжао-кхуй с 50-тысячной армией из Хуай-си взял город Сы-чжоу и отселе пошел в Бянь, где и соединился с прочими. Чжаокхуй сказал генералу Цюань-цзы-цай: «Вначале план наш был завладеть Гуань и Желтую реку поставить границей. Теперь уже полмесяца как пришли в Бянь. Если не поспешить с осадой города Ло-ян и крепости Тхун-гуань, то чего ожидать?» Цзы-цай отвечал ему, что провиант еще не подвезен. Но Чжао-кхуй тем нетерпеливее поспешал, почему отправил от себя 13-тысячный корпус с надзирателем Сюй-минь-цзы да генералу Ян-и предписал идти вслед за ним с 15-тысячным корпусом тугих самострелов. Всем выдано было провианта на пять дней. В седьмой месяц пришли к городу Ло-ян. Около трехсот семейств взошли на стену городскую и покорились. Вследствие чего генерал вступил в город с войсками. Монголы, услышав об этом, обратили войска на юг.

Монголы, обратившись на юг, пришли к городу Лоян. Корпус генерала Ян-и рассеялся. Вследствие чего Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, бросив Бянь, возвратились.

На другой день, по вступлении генерала Сюй-минь-цзы в Ло-ян, войска уже не имели пищи, почему собирали траву Хао-цзы (artemisia), месили тесто, пекли лепешки и тем питались. Ян-и отошел за 30 ли от города Ло-ян на восток, и все расположились есть. Вдруг за несколько ли от него подняли два летние парасоля, желтый и красный. Войска его пришли в изумление, как вдруг монгольская засада поднялась из травы. Янь-и по непредвидению не принял мер предосторожности. Вследствие чего войска его пришли в большое замешательство, и множество солдат монголами столкнуто в реку Ло-шуй. Один Ян-и спасся. Некоторые из бежавших солдат в тот же вечер пришли в Ло-ян и сказали, что весь корпус генерала Ян-и рассеян сильным ударом монгольских войск и теперь они уже заняли северный берег реки Ло-шуй. От этого известия войска, стоявшие в городе, потеряли дух. В первый день восьмого месяца монгольские войска подошли к самому городу Ло-ян и расположились лагерем. Сюй-минь-цзы вступил в сражение с ними. Победа была в равновесии. Но солдаты не имели провианта, почему питались лошадьми. Сюй-минь-цзы не мог оставаться и вступил в обратный путь. Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, находившиеся в Бянь, также терпели недостаток в провианте, потому что Ши-сун-чжи не присылал хлеба. Обратно завоеванные города почти все были пустые и войска не находили в них содержания. Сверх того, монголы прорвали Желтую реку в озеро Цун-цзинь-дянь, чтобы затопить императорский корпус; и действительно, многие из корпуса потонули, поэтому вся армия обратно пошла на юг. Как войска, вступившие в Ло-ян, были совершенно разбиты, то Чжао-фань донес государю, что Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, не обдумав, отрядили корпус, а Чжао-гай и Лю-цзы-чен обвиняли их в том, что поступили в противность предначертанному плану, произвели отступление войск не по тактике и через то допустили, что задние войска были опрокинуты. Указано генералов Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, понизив степенью, определить в военное поселение; прочих также понизить. Чжен-цин-чжили отказывался от государственных дел, но не уволен. Цяо-син-цзян представил, что после разорения трех столиц дела находятся в положении, противоположном прежнему, и остается только усугубить меры к наступательной и оборонительной войне. Император с одобрением принял это предложение.

В 12-й месяц монголы прислали посланника Ван-цзе.

Монголы прислали Ван-цзе спросить, для чего нарушили клятву. С того времени между реками Желтой и Хуай более не видали спокойных дней. Замечание. По справке, в четвертое лето правления Шао-дин (1231), в седьмой месяц, Чжан-сюань, правитель в Мянь-чжоу, убил монгольского посланника Чобуганя, и монголы тогда же сказали: «Дом Сун сам нарушил слово, преступил клятву и отверг дружбу. Из настоящего дела ясно видно, на чьей стороне справедливость». Судя по сему, можно было видеть, что намерение поглотить царство Сун уже давно зародилось в их груди, подобно как брошенные в землю семена в свое время восходят. Для чего Ли-цзунь и оба Чжао не предусмотрели всего? Еще не успели монголы совершенно взять обратный путь, как тотчас задумали о возвращении трех столиц. В самом деле, что за план? Уничтожение растерзанного дома Гинь совершено силой монголов, дом Сун здесь ничего не мог сделать. Ныне государь и вельможи дома Сун, не обратившись к самим себе, только думали победить других. Истинно достойны этой укоризны от монголов в нарушении клятвы.

Если так, то справедливость на стороне монголов, а несправедливость на стороне дома Сун. Кто же виноват в привлечении неприятелей?

1235

Седьмое лето, И-вэй. Весной хан обвел Хорин [134] стеною и построил в нем дворец Вань-ань-гун. Отправил князя Бату, царевича Куюка и племянника Мункэ воевать Западный край; царевича Куйтына воевать Цин-чжоу и Гунчан, царевича Кучуня и Хутука воевать Корею. Осенью, в 9-й месяц, князь Хонь-буха взял в плен одного генерала царства Сун. Зимой, в 10-й месяц, Куйтын обложил и потом приступом взял Цзао-ян; после чего прошел области Сян-ян, Дын-чжоу, вступил в Ин-чжоу; захватил множество людей и скота и возвратился. В 11-й месяц Куйтын осадил Ши-мынь. Нючженьский генерал Ван-ши-сянь покорился. Сенат просил позволения сделать поверку календаря, и хан дозволил.

134

Хорин, иначе Хара-хорин, по-тур. Кара-корум и Каракум, был городок, получивший имя от речки Хара-хорин, протекавшей по западную его сторону. Он существовал задолго до времен Чингисхановых и был резиденцию других сильных поколений. Чингисхан перенес сюда свой двор в 1220 г. Угэдэй, Куюк и Мункэ здесь же имели пребывание. Уже Хубилай в 1260 г. перенес свой двор в Пекин. По описанию Монголии, по северную сторону Хорина текла речка Сиргэ-гол, далее к северу переправа Хухубуха; на западе речки Ми-гол и Хара-хорин, на юго-западе теплые ключи, на юге Онгин-гол. По сему описанию Хорин долженствовал находиться по восточную сторону Хангайского хребта между реками Орхони и Тамира. Европейские миссионеры несправедливо положили это место подле Хурган-улань-нора.

ИЗ ГАН-МУ

И-гэй. Второе лето. Весной, в первый месяц, двор Сун назначил Чен-фу посланником для заключения дружбы с монголами.

Объяснение. Во второе лето княжения князя Хуань-гун написано: «князь и жуны [135] заключили клятву в Тхан». Зимой князь прибыл из Тхан. Великий муж (Конфуций) осуждает, что князь в отдаленности подвергал себя опасности, полагаясь на клятву с жунами. Ибо Срединное государство должно утверждать свое превосходство тем, чтобы внутри и вне быть предусмотрительным, отделять почтенных от низких; различать высших и низших и ясно отличать иноземцев. Дом Сун, как скоро при помощи монголов уничтожил Нючженьское царство, снова двинул три корпуса и подал повод к вражде. Когда же замыслил обнаружить вражду, необходимо должно было придумать средства к отражению пренебрежения. Для чего он не мог ободриться и снова заключает дружбу? Повелитель Срединного государства заключает дружбу с иноземцами, – не слишком ли унизительно это? Прямо написано: «для заключения дружбы». И без повторного осуждения погрешность сама собою видна.

135

Тангуты.

Во второй месяц монголы обвели стеною Хорин.

Хорин был прежний город хойхорского Пиця-хана, жившего при династии Тхан. Монголы прежде назначили его сборным местом, а ныне обвели стеною, имевшею около 5 ли [136] окружности.

В шестой месяц монгольский государь послал сына своего Куйтына с прочими вступить в Южный Китай для грабительства.

Монгольский государь предписал сыну Куйтыну и генералу Дахаю учинить нападение на провинцию Шу; генералам Тэмодаю и Чжан-жеу на Хань-чжун, генералам Хонь-бухе и Чаганю на Цзян и Хуай. Еще предписал племяннику своему Мункэ воевать Западный край, а генералу Тангулу-куциню воевать Корею. У монголов из каждого десятка один человек пошел на западную и один на южную войну, т. е. в Россию и Китай; в северном же Китае с каждых 10 домов один человек на южную войну и один на войну против Кореи.

136

Около 2 верст.