История Османской империи. Видение Османа
Шрифт:
Падение Ниша стало причиной того, что Реджеп-паша был казнен. Теперь, когда Белград был защищен новой передовой базой, австрийцы сумели взять несколько османских крепостей на Дунае, самой западной из которых был Петроварадин. Открыв новый фронт в Валахии, где им было оказано лишь незначительное сопротивление, австрийцы продвигались в направлении Бухареста до тех пор, пока их не вытеснили силы воеводы Константина Бранковену. Советники султана рекомендовали монарху отойти из Софии в Пловдив, а оттуда в Эдирне. Помимо прочего, при очевидном попустительстве местного православного крестьянства, австрийские войска совершали рейды по тылам Османской империи, углубляясь на юг вплоть до городов Скопье и Костандил, в Македонии. Если балканские мусульмане, пытаясь обезопасить себя, отступали в центральные районы Османской империи, то православные пытались найти убежище за передовыми линиями австрийских войск. Серьезную озабоченность османского правительства вызывало нелояльное поведение тех подданых-христиан, которые не стали защищать укрепленные позиции.
25 октября 1689 года состоялась встреча духовных иерархов, которые пришли к заключению, что нужно вернуть Фазыла Мустафа-пашу (который в это время служил на Хиосе) и назначить его
Придя к власти, Фазыл Мустафа-паша, как прежде это делал его отец, Кёпрюлю Мехмед, принял жесткие меры, сняв с должностей или предав казни всех тех государственных чиновников прежнего режима, которых сочли несоответствующими требованиям новой власти, а вместо них назначил своих людей. Командование армией на австрийском фронте было поручено главнокомандующему янычар Коджа Махмуду-аге, в надежде на то, что он вдохновит своих собственных подчиненных, которые снова раскроют свои легендарные бойцовские качества. В стиле, который напоминал прежние времена, отличавшиеся большей дисциплиной, в корпусе янычар была проведена полная перекличка, в ходе которой имена погибших янычар удалялись из списков, чтобы их товарищи не забирали себе жалованье тех, кого уже нет. Чтобы более эффективно и рационально провести мобилизацию, личный состав других корпусов также прошел перерегистрацию и было установлено их точное местонахождение. Были вызваны войска из Египта и других североафриканских провинций, а военно-морским силам было приказано держать флот наготове, чтобы отразить нападение Венеции. Как и год назад, была объявлена всеобщая мобилизация мусульманского населения.
Радикальным решением, принятым для того, чтобы удовлетворить потребности в живой силе, необходимой армии для проведения кампании 1690 года, стал призыв членов оседлых и кочевых племен Анатолии и Румелии. Были призваны пять тысяч человек из туркменских и курдских племен юго-восточной Малой Азии. Их появление на австрийском фронте обеспечивалось таким нововведением, как назначение гаранта, который нес финансовую ответственность в том случае, если они не прибывали в Эдирне на смотр новых войск. В Румелии был выбран другой подход: чтобы получить освобождение от некоторых налогов, которые обычно с них взыскивались, кочевники должны были принимать участие в военных действиях. В давние времена племена, жившие в балканских провинциях, служили в качестве вспомогательных войск, но начиная с правления Мехмеда II их стали использовать как воинов. Теперь из этих воинов, которых называли «сынами завоевателей», надо было сформировать более или менее регулярные подразделения. Закрепившееся за ними название служило напоминанием о той роли, которую их предки сыграли во время колонизации Балкан.
В 1690 году османская армия насладилась забытым вкусом победы. Самым передовым бастионом австрийцев была расположенная юго-восточнее Ниша крепость Пирот, которая стояла прямо на дороге в Софию. После трехдневной осады она была взята. Ниш имел больше возможностей оказать сопротивление, но в сентябре он тоже пал благодаря умелому минированию, которое произвели янычары и другие подразделения, а также прибытию подкреплений. Защитники крепости рассчитывали, что им позволят уйти в Белград, и не хотели, чтобы их подвергли смертной казни за отказ капитулировать. Турки приняли их оправдания, согласно которым они получили от осаждавшей их армии какой-то документ, но не смогли найти человека, который мог бы его прочитать, и поэтому не знали, что это традиционные гарантии безопасности в случае сдачи.
Дорога на север, вдоль долины реки Нишавы (которую обороняли крепости Пирот и Ниш) была одним из подходов к Белграду со стороны Османской империи. Другой маршрут проходил по долине Дуная, защищенной цепью опорных пунктов. Там был взят Видин, а затем и лежавшие еще западнее Смедерево и Голубеч. В начале 1690 года к Белграду подошла большая армия, в состав которой входили султанские полки, кавалерия из провинций, мушкетеры из Египта, татары и прочие войска. Все окружавшие его укрепления были уничтожены и крепость осадили как со стороны Дуная, так и со стороны Савы. На седьмой день осады был взорван и сгорел дотла арсенал крепости, а 8 октября она пала. Впоследствии проливные дожди и зимняя погода заставили великого визиря и его главную армию отказаться от попыток продвинуться по Дунаю еще дальше на север и запад, чтобы присоединиться к силам губернатора Боснии, осаждавшим Осиджек, расположенный к западу от места слияния Дравы и Дуная. В результате осаду с этой крепости пришлось снять. Помощь французских саперов и канониров (высадившихся с французских кораблей, прибывших в Стамбул) по восстановлению Белграда оказалась наиболее экономичным средством из тех, которыми Шатоне воспользовался для поддержания дружественных отношений между Францией и Османской империей. В качестве рабочей силы привлекли местных жителей, которых выселили с острова, лежавшего в русле Дуная ниже крепости. Единственной потерей Османской империи в 1690 году стала находившаяся в Венгрии, южнее озера Балатон, крепость Надьканижа, которую когда-то называли «ключом к Германии».
Взяв Белград и убедившись, что позиции его войск на линии фронта хорошо укреплены и обеспечены снабжением, а приготовления к военной кампании следующего года идут полным ходом, Фазыл Мустафа-паша вернулся в Стамбул. Военные действия с помощью местных войск продолжались всю зиму: в Боснии эффективно использовались мортиры, вывезенные из Белграда и других крепостей, на Адриатике была осаждена и взята крепость Книн, а венецианский флот подошел слишком поздно, чтобы оказать помощь защитникам Влёры.
После всех ужасов кампании 1689 года, когда некомпетентное командование Реджеп-паши стало причиной мятежа в войсках, победы, одержанные в ходе кампании 1690 года, были особо сладостны, и казалось вполне естественным приписать их человеку из клана Кёпрюлю, который в тот момент возглавлял правительство. Даже сосредоточив свое внимание на военных делах, Фазыл Мустафа-паша продолжал следить за проведением многочисленных реформ в системе управления империей. Некоторые из них были вызваны крайней необходимостью текущего момента, но другие проводились с дальним прицелом. Одним из первых действий, предпринятых им на посту великого визиря, была отмена налога на производство немусульманским населением вина и других спиртных напитков (таких как производимый из аниса арак), который был введен в 1688 году как средство изыскания наличных денег. Когда он служил губернатором провинции, расположенной на островах Эгейского моря, вдалеке от лихорадочной деятельности фронта, Фазыл Мустафа мог наблюдать за событиями с большей беспристрастностью, чем если бы он был высокопоставленным членом правительства и разделял бы свойственное людям такого положения стремление к соперничеству и кризисное мышление. Он видел, что налог на вино с поразительной точностью бьет по заработкам крестьян региона Эгейского моря, склоняя их к сотрудничеству с врагом. Теперь вместо того, чтобы добывать деньги с помощью налогов на производство вина, он попытался запретить его потребление с той целью, чтобы производимые внутри империи спиртные напитки пришлось бы экспортировать (и брать с них экспортную пошлину) и таким образом обеспечивать приток денег в казну. Производство табака было узаконено в 1646 году и к 90-м годам его выращивали во всех регионах империи, где только климатические условия позволяли это делать. В отличие от вина, налогом облагались и производство, и экспорт табака. Кофе, который через Египет пришел в империю из бывшей османской провинции Йемен, был еще одним товаром, потребление которого осуждалось, но который мог приносить доходы через таможенные сборы. Впервые налог на его импорт ввели при Сулеймане II, и чтобы обеспечить еще большие поступления в казну, был введен и налог на его продажу.
В добавление к спешно предпринятым мерам, направленным на удовлетворение самых неотложных потребностей кампании 1690 года, Фазыл Мустафа-паша энергично взялся за решение проблемы, с которой правительство Османской империи сталкивалось на протяжении всего XVII столетия — возвращение людей на земли, прежде оставленные ими как правило по причине войн или бандитизма. Правительство действовало решительно и в некоторых случаях все же пыталось силой заставить их вернуться в свои дома после сорока лет отсутствия. Безземельным крестьянам также предлагались стимулы заселить покинутые земли, но в результате такой политики правительство добилось лишь частичного успеха. Фазыл Мустафа сосредоточил свои силы на том, что, по его мнению, должно было стать более эффективными способами заселения этих земель. Для этого он собирался использовать две специфические группы населения: кочевые племена (которых государство всегда надеялось сделать оседлыми) и христиан, которые жили в империи.
Переселение племен, традиционно ведущих кочевой образ жизни, было неотъемлемой частью османских завоеваний раннего периода, но было надолго забыто, когда на смену непреодолимому стремлению к экспансии пришла необходимость перейти к защите своих завоеваний. Теперь, когда далеко от линии фронта «для сельского хозяйства, благодаря переселению [принудительному] кочевых племен, вновь открылись разоренные и бесхозные земли», Фазыл Мустафа решил вернуться к старой политике для того, чтобы удовлетворить возникшие потребности. Уже в начале 1691 года были разосланы приказы о постоянном заселении курдскими и туркменскими племенами земель Малой Азии и территорий, лежавших еще дальше к востоку. Эти племена издавна кочевали со своими стадами между долинами и горными пастбищами и благодаря своей сезонной миграции имели некоторый опыт оседлой жизни. Эти племена освобождались от чрезмерного налогообложения в том случае, если они отказывались от своего кочевого образа жизни и начинали заниматься восстановлением сельскохозяйственного потенциала того района, куда их распределяли, и только пастухи (а не все племя) сопровождали стада на летние пастбища. На протяжении следующих лет племена принудительно переселяли в такие места, как излучина Евфрата в районе Урфа-Харран, земли, лежавшие между Искендеруном и Аданой, а также между Анкарой и Токатом, в излучине реки Кызыл-ирмак и в районе между Испартой и Денизли в юго-западной Малой Азии. Некоторое количество племен центральной Анатолии, которых обвиняли в убийствах и фабежах, были перемещены на Кипр и в сирийскую Ракку, где на них полагались как на передовую линию обороны от набегов бедуинов. Османское государство не находило никакого применения бедуинам, считая, что они немногим лучше неверных, поскольку они нападали на караванные пути, и в особенности на тот из них, по которому совершалось паломничество в Мекку. Профамма переселения оказалась неудачной: сопротивление племен проявлялось в том, что они поднимали восстания, особенно заметным было восстание 1697 года. Земли становились безлюдными так же быстро, как и заселялись. И дело было не только в том, что постоянное местожительство становилось непереносимой пыткой для людей, привыкших к свободе и ритму сезонных мифаций, но в том, что скудоумие чиновников находило практическое применение. Так, в некоторых местностях, избранных для заселения племенами, климат оказался слишком суровым, водоснабжение недостаточным, а почва непригодной для того, чтобы весь год заниматься сельским хозяйством. Короче говоря, это был плохо продуманный план, который не достиг своих целей, а неудача, которой закончилось столь фубое вмешательство в жизнь племен, продемонстрировала прозорливость тех, кто еще в середине XVI века настойчиво предупреждал чиновников уважать традиционные права тех племен провинции Багдад, среди которых им было поручено провести опрос.