История первого дракона
Шрифт:
— Ты не знаешь, кто такой Мистал?
— Нет, — вздохнула я, понимая, что отвечать вопросом на вопрос у них тут, видимо, модно.
— Ты тоже? — он вопросительно посмотрел на Сержа. Тот только пожал плечами. — Да откуда вы вообще свалились, мать вашу?! Небом стукнутые, двое сразу, — Та'Лер в прямом смысле схватился руками за голову.
— Ты на вопрос сначала ответь, а мы подумаем. Может, даже расскажем, — невозмутимо прогудел Серж; они с Прахом и Зойром пока суть да дело принялись за организацию лагеря. Тем более, наши лошади со всей поклажей были заботливо привязаны к одному из ближайших деревьев.
— Мистал — это бог тьмы
— Бог?! — одновременно выдохнули мы с археологом. — Да что за [цензура] у вас тут происходит?! — не выдержал мой друг.
— Где — у нас? — удивлённо вскинул брови Ганс.
— В этом мире, — буркнул Серж.
— Нет, точно пора сесть и основательно поговорить, — покачал головой наш командир.
Однако, сразу это сделать не получилось. Со стороны пещеры появился бледный, пошатывающийся, спотыкающийся на каждом шагу, в изодранной в лохмотья рубашке, заляпанный кровью и какими-то кровавыми ошмётками буквально с ног до головы, но, главное, абсолютно живой Кромм.
Пока мы отмывались, пока приводили себя в порядок, успело стемнеть, так что разговор получился уже за ужином. Мне есть не хотелось; я свернулась калачиком под боком у гаргульи, и только водила ушами на каждый звук. Все сидели мрачные, напряжённые и угрюмые. Даже Серый рыцарь, коленопреклонённый неподалёку в излюбленной позе, выглядел унылым.
— Наверное, проще всего начать с меня, — печально вздохнул Михаэль. — Мой род идёт от Кхтер'с.
— Той самой? — вскинул брови Ганс.
— Ага. Мёртвой богини ярости и смерти, — пояснил он, видя наше с Сержем недоумение. — Мёртвая она не изначально, её уже потом убили. Примерно так, как мы сегодня Мистала. Неприятная, надо сказать, была дама. В наследство от неё в нашем роду остаётся способность в припадке ярости превращаться в жуткую и практически неубиваемую тварь. Отец умел контролировать себя в таком облике, а я так и не успел научиться, — он вздохнул. — Вот и получается, что приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы случайно не обратиться; я тогда не различаю своих и чужих. А в человеческом облике остаётся огромный талант к убийству, повышенная ловкость и сила; хотя по ауре я чистокровный человек.
— Твою семью убил именно этот тип? — уточнил Ганс. Кромм только кивнул. — В общем-то, это многое объясняет. Серж?
— А что Серж-то? — мой друг пожал плечами. — Мы с Васькой вообще из другого мира, и всю свою жизнь были людьми. По нелепой случайности умудрились попасть сюда, да ещё и не в свои тела, а вот в эти, — он развёл руками. — Собственно, вся история. Так что мы, мягко говоря, не в курсе местных реалий. Так, мимо проходили.
— То есть, между мирами всё-таки возможно перемещаться, — удовлетворённо кивнул Зойр. — Я так и думал!
Что, и всё? А я-то ожидала, что нам начнут не верить, требовать доказательств, спорить, обвинять во лжи, а тут такое разочарование! С другой стороны, нам же проще.
— Теперь следующий вопрос. Что тебе кажется странным в нашем мире? О чём ты таком спрашивал, когда мы вышли из пещеры?
— А… да отношения у вас с богами странные, — пожал плечами гаргулья. — Их можно убить, они ходят по земле как вполне себе простые люди. Нет, второе-то ладно, у нас, если верить мифам, они тоже так развлекались. Но вот первое? Чтобы человек мог убить бога?
— Человек не может убить бога, — вздохнул Ганс. — Михаэль,
— То есть, ты намекаешь… — я даже выпрямилась от удивления. — Не-не-не, отставить эти шуточки, немедленно отставить! — я протестующе замахала руками. — Не знаю я, как это получилось, и всё тут! Может, это потому, что я атеистка, и в богов не верю. И вообще из другого мира!
— Может, и так, — Та'Лер пожал плечами. — Судя по всему, ты не врёшь, так что допрашивать тебя дальше попросту глупо. Я предлагаю устраиваться на ночлег. Мы все устали, а завтра предстоит нелёгкий день.
Предложение приняли единогласно. Хотя и царапнула меня мысль, что самого Ганса мы так ни о чём не спросили. Спокойно заснуть у меня тоже не получилось, опять одолели суетные мысли.
Не давал покоя странный сон-явь, который я видела. О том, как Мистал пытал моего сероглазого воина. Я уже перестала удивляться самому факту наличия этих странных видений, смирилась и привыкла, сейчас меня тревожило другое.
«Мы — придуманные тени», так сказал сероглазый воин; то есть, и он, и этот Мистал принадлежат к одному и тому же «биологическому виду». И обсуждали они нас, простых смертных. Но от этого не становится понятней, что могло понадобиться этому человеколюбивому богу от меня? Человеку-то непонятно, чем я могла помочь, а уж богу!
Хм. Уж не тем ли, что только недавно сделала? Бога может убить только бог, сказал Ганс. Но я-то точно знаю, кто я, откуда и почему здесь оказалась, значит, не всё знает наш начальствующий особист, есть ещё какая-то возможность бороться с этими созданиями. Самый логичный вывод: наше с Сержем иномирное происхождение делает нас неподвластными местным богам. Стравить бы археолога в порядке эксперимента с ещё какой-нибудь божественной тварью похлипче, чтобы узнать это наверняка.
Промежуточный итог. Мой сероглазый сон — один из множества богов, которые грызутся за сферы влияния. Если они, конечно, действительно именно боги, а не более развитые пришельцы с другой планеты; впрочем, сути происходящего это не меняет. Эта грызня, в свою очередь, вполне подходит на роль незаметной большинству людей (читай — разумных обитателей мира) войны, которую сероглазый жаждет остановить. И в этой идее я с ним полностью и вполне сознательно солидарна. Не знаю, к чему конкретно эти их боевые действия могут привести, но печёнкой чую: к чему-то очень нехорошему. Герой моих снов в одиночку с этой проблемой явно справиться не может, но почему-то свято уверен, что в этом ему помогу я. Но снова всё тот же вопрос: причём тут я?!
Скорее бы достигнуть цели нашего путешествия. Наверняка ведь это что-то очень важное, не стал бы целый бог собственноручно пытаться нас остановить из-за какой-то малозначительной ерунды. Что же это за цель?
Вопросы, вопросы, вопросы… Такое ощущение, что я из последних сил барахтаюсь в океане Неизвестного, и вот-вот уже пойду ко дну. Отвлекаясь от аллегорий, попросту свихнусь от количества необъяснимого и загадочного, что сыплется на меня таким мощным потоком. И, самое возмутительное, на меня одну! Серёгу, который меня, собственно, в то роковое поле и затащил, почему-то ничто подобное не грызёт.