История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции
Шрифт:
Помещики прямо называли своих крестьян рабами – и сама Екатерина называла их рабами в Наказе Уложенной комиссии. [643] Когда известный поэт А. П. Сумароков стал возражать, утверждая, что «между крепостным и невольником есть разность: один привязан к земле, а другой – к помещику», Екатерина воскликнула: «Как это сказать можно, отверзните очи!» [644] Однако желание «прилично выглядеть» перед Европой побудило императрицу в 1786 году запретить использовать слово «раб» по отношению к своим подданным – хотя в секретных документах и приватных беседах императоры часто называли крестьян рабами. [645] Ввиду цензурных требований русские историки были вынуждены избегать упоминаний о рабстве и называли помещичьих крестьян «крепостными». Приглашенный преподавать в Харьков немецкий профессор Шад осмелился написать (на латинском языке) книгу, в которой клеймил рабство – и был немедленно выслан из России. [646] Академик А. К. Шторх, в начале XIX века упорно доказывавший тождество «крепостных» и рабов, так и не смог опубликовать своих работ на русском языке. [647] Известный правовед и экономист Н. И. Тургенев смог опубликовать свою книгу «Россия и русские» в Париже. «Слово „раб“ вызывает столь ужасные и отвратительные представления, – писал Н. И. Тургенев, – что видя несвободного русского крестьянина, пожалуй, не решишься так его назвать… Однако если вспомнить, какой властью над своими крепостными обладают… помещики, то определение рабство становится единственно возможным…» (выделено Тургеневым). [648]
643
Белявский
644
Цит. по: там же. С. 43.
645
Там же. С. 20; Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. I. М.; Л., 1946. С. 148.
646
Семевский В. И. Крестьянский вопрос… Т. I. С. 385, 386.
647
Storh H. Cour’s de economic politique on expositiondes principes qui determinent la prosrerite des nations. Berlin, 1815. Цит. по: Струве П. Б. Указ. соч. С. 155.
648
Тургенев Н. И. Указ. соч. С. 218.
Впоследствии на тождество «крепостных» и рабов указывали некоторые либеральные историки, в том числе П. Б. Струве. [649] Однако В. И. Ленин заявил, что феодальный строй России отличался от рабовладения именно тем, что при нем «крепостник-помещик не считался владельцем крестьянина как вещи». [650] Поэтому историки-марксисты в подавляющем большинстве отрицали рабовладельческий характер крепостного строя. Лишь немногие из них осмеливались противоречить В. И. Ленину. «Но во второй половине XVIII века помещики не случайно называли своих крестьян рабами, – писал М. Т. Белявский. – Они продавали крестьян без земли и в розницу… Крепостной не мог вступить в брак без согласия помещика… Но помещик не только определял семейные отношения крестьян. Он безнаказанно бесчестил их жен и дочерей, создавая настоящие крепостные гаремы и возрождая отвратительные нравы рабовладельцев в отношении своих рабынь. Неограниченный произвол помещиков, простиравшийся на экономическую деятельность крестьянина, его юридическое положение, его имущество, личность и семейные отношения был юридически оформлен и узаконен…» [651]
649
Струве П. Б. Указ. соч. С. 155.
650
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 70.
651
Белявский М. Т. Указ. соч. С. 33.
Что же касается зарубежных историков, то тождество русского крепостничества и рабства не вызывает у них сомнений – в качестве примера можно привести труды П. Колчина, М. Раева, А. Лентина, Дж. Блюма, Б. Муравьева, Е. Домара, Э. Хобсбаума и многих других авторов. [652] М. Раев пишет, что не только экономическое положение рабов, но и их юридическое состояние было ужасным. [653] Дж. Блюм отмечает, что законы Екатерины II низвели положение крестьян «до уровня правового статуса американских негров». [654] Б. Муравьев квалифицирует социальную систему, «характеризуемую свободой дворянства от обязательной службы и рабским положением крепостных» как «наиболее одиозную форму государственности» и называет ее «социальным феодализмом». [655] Э. Хобсбаум, оценивая положение русских крестьян, подчеркивает, что «рабство было настолько велико, что крестьянин приравнивался к движимому имуществу». [656]
652
Raeff M. Origins of the Russian Itelligensia the 18th Century Nobility. New York, 1966. P. 79–80; Lentin A. Russia in the Eighteenth Century. New York, 1973. P. 89, 103; Blum J. Lord and Peasants in Russia from the Ninth to the Nineteenth Century. New York, 1973. P. 385–394, 445, 452; Mouravieff B. La monarchie russe. Paris, 1962. P. 45; Domar E. Tte Causes of Slavery or Serfdom: A Hypothesis aJournal of Economic History. 1970. Vol. 30. № 1; Kolchin P. Unfree Labor: American Slavary and Russian Serfdom. Cambridge, 1987. P. x; Хобсбаум Э. Век революции. 1789–1848. Ростов-на-Дону, 1999. С. 25.
653
Raeff M. Op. сit. P. 79–80.
654
Blum J. Op. сit. P. 431, 468–469.
655
Mouravieff B. Op. сit. P. 45.
656
Хобсбаум Э. Указ. соч. С. 25.
Отягчение крепостничества сказалось и на положении солдат. При Петре I помимо пайка солдату платили три копейки в день, на которые можно было купить 9 кг хлеба, при Екатерине II на дневное жалование можно было купить только 1 кг, но и эти малые деньги обычно присваивали офицеры, которые считали солдат своими крепостными. За малейшую провинность, и просто по прихоти офицеров, солдат жестоко истязали, нанося сотни и тысячи ударов шпицрутенами. В своей ненависти к офицерам солдаты были готовы на все: «За свою отдачу рекруты всегда дышат… самым злодейством и мщением», – писал П. Панин. [657]
657
Цит. по: Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XVIII веке… С. 301.
Таким образом, трансформация структуры в 1760-х годах привела к резким изменениям в отношениях элиты и простого народа, к крайнему отягощению крепостничества, принявшего формы, практически неотличимые от рабства.
Переход помещиков к предпринимательской деятельности и порабощение крестьян были отражением той трансформации структуры, которая произошла в России в середине XVIII века. До этого времени в России господствовала этатистская монархия, и все сословия были обязаны службой государству. В соответствии с порядком, установленным в XVI веке, владение поместьями и вотчинами было обусловлено тяжелой военной службой; крестьяне были государственными подданными и повинности, которые они несли в пользу дворян, были государственным вознаграждением дворянам за их службу. Эта социальная система коренным образом отличалась от западноевропейской; в Европе дворяне уже давно были никому ничем не обязанными землевладельцами, частными собственниками, земельной буржуазией. В Пруссии и в Польше – и в российской Лифляндии – эта буржуазия вела крупное товарное производство, и там существовали огромные барщинные латифундии, фольварки, которые производили хлеб на экспорт. В погоне за прибылью польские помещики постепенно увеличивали повинности своих крестьян и в конце концов превратили их в рабов. По определению, раб – это собственность другого человека. «Сидящие на земле и отбывающие барщину подданные не только сами, но и со своим потомством составляют собственность помещика», – писал известный правовед Теодор Островский. [658] В качестве сельского судьи пан обладал над своими крестьянами «правом жизни и смерти», «jus vitae ac necis». «У нас без суда и часто без должной причины можно повелеть казнить своего мужика», – свидетельствует король Станислав Лещинский. [659] В Пруссии закон не позволял лишать крестьянина жизни, но и там помещики подвергали своих крестьян жестоким наказаниям, продавали их без земли и считали своей собственностью. [660]
658
Цит. по: История крестьянства в Европе. Т. III. М., 1986. С. 262.
659
Там же.
660
Там же. С. 280.
Как известно, многие классики исторической науки – среди них Э. Мейер, М. Вебер, М. И. Ростовцев – полагали, что рабовладельческое общество является разновидностью буржуазного общества, при которой не только труд, но и сам человек превращается в товар. Таким образом, польские и прусские латифундисты, подобно американским рабовладельцам, вели товарное производство на основе рыночных, товарно-денежных отношений и рассматривали крепостных как принадлежащий им капитал. Латифундисты были представителями крупной буржуазии, крупными предпринимателями, организаторами товарного производства. По свидетельству прусского сельскохозяйственного эксперта барона фон Гакстгаузена, помещики также смотрели на своих крепостных, как на капитал. Русский помещик говорит своему крепостному, пишет А. фон Гакстгаузен: «Так как ты имеешь какую-то ценность, то следовательно, ты должен зарабатывать столько-то, ты должен принести мне проценты с заключенного в тебе и принадлежащего мне капитала, и следовательно, ты будешь мне платить столько-то». [661] «В целом можно констатировать, что помещичье хозяйство в условиях крепостничества успешно вписалось в систему рыночных, товарно-денежных отношений», – отмечает В. П. Яковлева. [662] «Крепостное хозяйство было денежно-хозяйственным клином, глубоко вбитым в натурально-хозяйственную ткань страны», – писал П. Б. Струве. [663] При этом, добавлял этот либеральный экономист, «нельзя забывать, что русское крепостное право было – как это указывал с полной ясностью академик Шторх и как постоянно подчеркивали иностранные наблюдатели – настоящее рабство» [664] .
661
Цит. по Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России… Т. I. С. 438.
662
Яковлева В. А. Рынок и сельское хозяйство. Структура помещичьего и крепостного хозяйства накануне отмены крепостничества в России. Йошкар-Ола, 1997. С. 196.
663
Струве В. П. Крепостное хозяйство… С. 159.
664
Там же. С. 155.
Для того чтобы проиллюстрировать рабовладельческие порядки тех времен, мы приведем несколько свидетельств, взятых из книги В. И. Семевского. [665] «Помещик может продать мужа от жены, жену от мужа, детей от родителей, избу, корову, даже и одежду может продать», – писал венгерский путешественник Савва Текели. Текели видел, как на площади в Туле продавали сорок девушек: «Купи нас, купи», – наперебой просили его девушки… «Бывало наша барыня отберет людей парней да девок человек 30, мы посажаем их на тройки, да и повезем на Урюпинскую ярмарку продавать… – рассказывал один крестьянин Саратовской губернии. – Каждый год возили. Уж сколько вою бывало на селе, когда начнет барыня собираться на Урюпино…» В начале XIX века широкая торговля крепостными велась на базаре в известном промышленном селе Иваново, причем сюда в большом количестве привозили девушек из Малороссии… В Петербург в 1780-х годах людей на продажу привозили целыми барками… Н. И. Тургенев писал: «В одной губернии, как сказывают, некоторые помещики ежегодно на ярмарке продают девок приезжающим туда для постыдного торга азиатцам, которые увозят сих жертв… далеко от места их родины». «Всем известно, что помещики-псари за одну собаку меняли сотню людей, – рассказывал один сельский священник. – Бывали случаи, когда за борзую отдавали деревни крестьян. Один продавал девушек-невест по 25 рублей, другой в то же время покупал борзых щенков по 3000 рублей. Стало быть, 120 девушек равнялись одной суке». «Наказание рабов, – свидетельствует один француз, долго живший в России, – изменяется сообразно расположению духа господина… Самые обычные исправительные средства – палки, плети и розги… Я видел, как палками наказывали, как за кражу, так и за опрокинутую солонку, за пьянство и за легкое непослушание, за дурно сваренную курицу и за пересоленный суп… Какие предостережения не принимал я, чтобы не быть свидетелем этих жестоких наказаний – они так часты, так обычны в деревнях, что невозможно не слышать сплошь и рядом криков несчастных жертв бесчеловечного произвола. Эти пронзительные вопли преследовали меня даже во сне». Аббат Шапп, путешествовавший по России в 1760-х годах, писал, что так как помещики имеют право наказывать своих крестьян батогами, «то они употребляют это наказание таким образом, что на деле получают возможность казнить их смертью». Императрица Екатерина, возражая в «Антидоте» на каждое слово Шаппа, в данном случае не нашлась, что ответить.
665
Семевский В. И. Крестьяне в царcтвование императрицы Екатерины… Т. I. С. 169–172, 198.
Рабовладельческие порядки ярко проявились в стремлении помещиков регулировать хозяйственную жизнь крестьян. Широкое распространение получила регламентация вотчинного режима. Некоторые помещики расписывали работу крестьян по часам – причем не только работу на барщине, но и работу в крестьянском хозяйстве. [666] Старосты и десятские следили, как крестьянин выполняет свои работы, хорошо ли вспахано его поле, вывезен ли навоз, обработан ли огород, запасено ли сено, накормлена ли скотина, чисто ли в избе – и т. д. Контролю подвергалась и нравственность, приказчики и старосты должны были следить, чтобы не было пьянства и разврата, чтобы молодые почитали старших, а старшие бы не обижали младших. [667] Контент-анализ трех тысяч писем 144 помещиков показал, что в переписке с управляющими они уделяли наибольшее внимание четкой организации хозяйства, детальной регламентации крестьянского труда, сохранению общины как института крестьянской взаимопомощи и укреплению крестьянской семьи. [668]
666
Инструкция В. Н. Татищева по управлению имениями // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. Сельскохозяйственные инструкции (середина XVIII века). М., 1987. С. 47.
667
Инструкция П. И. Рычкова… С. 85; Инструкция А. Т. Болотова… С. 153–154.
668
Марасинова Е. Н. Вотчинник или помещик? // Менталитет и аграрное развитие России (XIX–XX вв.). М., 1996. С. 135, 140.
В сохранившихся вотчинных инструкциях А. В. Суворова, Е. Р. Дашковой, А. М. Голицына, Г. Р. Державина, П. А. Полетико, П. А. Демидова, М. М. Щербатова их авторы предстают «нетерпеливыми властными помещиками», требующими «поноровкой прихотям крестьян не попустить их в сущую праздность», «не давать им досыпать ночей и попусту расхаживать». [669] За «леность», пьянство, мотовство, прогулки по ночам и прочие нарушения немедленно следовало наказание – батоги, розги, плети, тюрьма, а самым «неисправным» – отдача в рекруты. [670] Армия была синонимом каторги; когда рекрутов провожали в армию, то по сложившемуся обычаю им вслед пели похоронные песни. [671]
669
Цит. по: Марасинова Е. Н. Указ. соч. С. 143.
670
Инструкция П. И. Рычкова… С. 85; Инструкция А. Т. Болотова… С. 153–154.
671
Пайпс Р. Россия при старом режиме… С. 164.
Стремление регулировать жизнь крестьян привело к вмешательству помещиков в общинные распорядки. Еще в XVI–XVII веках отмечаются случаи, когда при нехватке земли вотчинники предписывали крестьянам переделять ее по душам или по трудоспособности дворов. В XVIII веке единицей трудоспособности в помещичьих хозяйствах стало «тягло»; за «тягло» первоначально считались муж с женой, позже стали наверстывать доли «тягла» на подростков и трудоспособных холостяков. [672] К середине XVIII столетия уравнительные переделы по «тяглам» стали уже «старинным обычаем». «Старинное ж у нас обыкновение могущих работать крестьян разверстывать по тяглам, – писал П. И. Рычков, – считая в тягле мужа и жену (а увечных и престарелых из тягла выключают), разделяя по них землю, где оной не весьма достаточно…». [673]
672
Шапиро А. Л. Переход от повытной к повенечной системе обложения крестьян владельческими повинностями / Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1960. Киев, 1963. С. 214–215.
673
Инструкция П. И. Рычкова… С. 67.