История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие
Шрифт:
В автобиографической заметке «О себе» поэт указывал: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много в смысле формы, а Блок и Клюев научили меня лиричности» [262] . Атмосфера Серебряного века, кризис символизма, появление новых групп и течений в 1910-е гг. для Есенина представлялись сложными явлениями. Влияние Н. Клюева, с которым поэт познакомился в 1915 г., умного и высокообразованного человека, знатока древнерусской культуры, народного сектантства и фольклора, сказалось в том, что он убедил Есенина не отказываться от крестьянской темы, народной культуры и ее религиозных основ. В сборнике «Радуница» много стихотворений о Руси и вере в Богородицу и Христа. Поэт в начале творческого пути отождествляет себя со «смиренным иноком» («Пойду в скуфье смиренным иноком…»), пастухом («Я, пастух, мои палаты…»), позже – последним поэтом деревни («Я последний поэт деревни…»), прохожим («В этом мире я только прохожий…») и, наконец, – с хулиганом.
262
Есенин
Мир природы и мир человеческий в поэзии раннего Есенина увидены сквозь призму и язычества, и христианства, которые оказываются слиты в едином сюжете-мистерии. В «Песне о собаке» (1915) человеческая жестокость восполняется Божьей милостью – один из утопленных щенков, который сравнивается с месяцем, взят на небо. Основой поэзии Есенина являлся прием олицетворения природных явлений, выстроенных на загадке, переносе качеств одного явления на другое, по принципу метафоры или метонимии, что характерно и для народного творчества. Эти принципы стали основными для поэтики Есенина. В своем манифесте «Ключи Марии» (1918) поэт писало законах славянской мифологии, глубинной связи предметов ежедневного пользования и представлений о законах вселенной. Свою задачу видел как обнаружение «узловой завязи природы с сущностью человека» [263] . Поэт, воссоздавая законы крестьянского космоса, использует «мистическое изографство». Художественное письмо такого типа позволяет реальный мир увидеть сквозь призму мифопоэтического народного восприятия. О «мистическом изографстве» как о «двойном зрении, оправданном двойным слухом» Есенин писал в неотправленном письме 1921 г. к Р. Иванову-Разумнику [264] . В стихотворении «Табун» (1915) создается изоморфный космическому видению образ табуна коней, который и реален, и метафизичен, поскольку неотделим от таинства вселенской жизни:
263
Есенин С. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 43.
264
Есенин С. Указ. соч. Т. 3. С. 269.
В поэтике Есенина метафоры возникают на пересечении переносного значения с точной семантикой конкретных деталей природы и крестьянского быта; используются диалектизмы, приметы, заговоры, песенные и частушечные ритмы. Синтаксис прост, фразы закончены в границах стихотворной строки, смысл и мелодика стихотворения соподчинены единому замыслу, характерным приемом является параллелизм состояний души и природы:
Выткался на озере алый свет зари.На бору со звонами плачут глухари.Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.Только мне не плачется, на душе светло.Широко известным поэтом Есенин стал после выхода его поэтических сборников «Преображение», «Сельский часослов», «Голубень» (все – в 1918), атакже «Трерядница» (1920). «Письмо к матери», стихотворения о природе и любви, отмеченные особой, присущей только Есенину интонацией, казалось, не были сочинены, столь органичными и естественными были их поэтический строй и чувства. Б. Пастернак подчеркивал: «Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовем высшим моцартовским началом, моцартовской стихиею. <…> Самое драгоценное в нем – образ родной природы, лесной, среднерусской, рязанской, переданной с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве» [265] .
265
Пастернак Б. Люди и положения. С. 264.
Революция была воспринята Есениным как исполнение обетовании «новой земли и нового неба». Он сблизился с Р. Ивановым-Разумником, теоретиком «скифства» и неона-родничества, считавшего, что грядет революция духа, которая выдвинет Россию на первое место среди всех народов, так как она обладает духовной уникальностью. В течение августа – ноября 1917 г. поэтом создаются «маленькие поэмы»: «Октоих», «Пришествие», «Преображение», в которых воплощается напряженное ожидание принципиального обновления мира. Отменялся «старый» Христос, ожидался новый Спаситель: «Новый на кобыле/ Миру едет Спас». Есенин взял на себя задачу создания поэтически выраженного мужицкого крестьянского Завета. Разрушительные вихри истории были увидены в масштабах вечности и истории народа. В основе поэм «Иорданская голубица», «Небесный барабанщик» (обе– 1918) и «Пантократор» (1919) лежат модернизированные и мифопоэтически осмысленные библейские сюжеты, которые проецируются на современные события.
Поэтика Есенина 1920-х гг. строится на соотнесении небесного и земного, в библейской перспективе и масштабе нынешних и будущих жизненных и исторических потрясений, на утверждении роли поэта как «тринадцатого апостола». В «Октоихе» звучит вопрос:
О Боже, Боже, Ты льКачаешь землю в снах?Созвездий светит пыльна наших волосах…В «Инонии» рождается образ «главы… власозвездной» поэта. Религиозные, лирические и символические образы втягивали в свой крут освященные веками имена Китежа и Радонежа. Себя поэт уподобляет одному из апостолов, который, однако, отрицает учение Христа и совершает кощунство над евхаристией. Этот «сюжет» и его глубинный смысл был раскрыт Ф. Достоевским (глава «Влас» в «Дневнике писателя» за 1873 г.).
Не устрашуся гибели, ни копий,ни стрел дождей, —так говорит по Библиипророк Есенин Сергей.Время мое приспело,на страшен мне лязг кнута.Тело, Христово тело,выплевываю изо рта.В конце «Инонии» поэтом провозглашается новая вера и новая жизнь.
Эти произведения Есенина, как правило, не рассматривались официальной советской критикой, упрекавшей поэта за «религиозность» и утверждавшей, что он «все еще плутает среди трех сосен отжившего православия» [266] . В русском зарубежье эти поэмы получили противоречивые оценки. М. Слоним рассматривал их в русле «мессианистической» поэзии, рожденной «Двенадцатью» А. Блока, с «уподоблением революционной России воскресающему Христу» [267] . Вл. Ходасевич указывал на псевдохристианский характер образности этих произведений [268] . Резко отрицательно об «Инонии» отозвался И. Бунин, увидев в ней надругательство над русскими духовными святынями.
266
Есенин С. Указ. соч. Т. 3. С. 269.
267
Там же. С. 321.
268
Там же. С. 322.
Ожидания Есениным «крестьянского рая» оказались утопичны. Гражданская война и жестокий голод в Поволжье заставили поэта отказаться от утопических взглядов. Осознание утраты истинных путей приводит Есенина к трагической и сюрреалистической образности. В поэме «Кобыльи корабли» (1919) возникают страшные образы: «Бешеное зарево трупов», «Облетает под ржанье бурь / Черепов златохвойный сад», «Злой октябрь осыпает перстни / С коричневых рук берез», – само естество приобретает гротескно искаженный вид: «Посмотрите, у женщин третий / вылупляется глаз из пупа. / Вот он! Вылез, глядит луной, / Не увидит ли помясистей кости…». Звучат и провидческие строки: «Веслами отрубленных рук / вы гребетесь в страну грядущего». Н. Асеев указал на «правдивость попыток отобразить искаженные гневом и болью черты мученического лика народа» [269] . Уничтожение человеческого – главная черта современности, звери и люди меняются местами, «братья меньшие» ближе поэту, чем мир человеческого самоутверждения, своеволия насилия:
269
Там же. С. 382.
В конце поэмы «Кобыльи корабли» поэт признается, что пришел в этот мир, чтобы «Все познать, ничего не взять».
В пореволюционные годы Есенин обращается к проблеме русского бунта в поэме «Пугачев» (1921). Конфликт между властью и крестьянством отражен также в поэме «Страна негодяев» (1922–1923). Поэт пережил крах своей утопической веры в крестьянский рай на земле. Стихотворение «Я последний поэт деревни» (1920) – плач по России-храму и крестьянской культуре. На смену старому укладу приходит новая «железная» культура, в которой нет места поэту. «Стальное» во многих стихотворениях, в том числе и в «Сорокоусте» (1920), ассоциируется с мертвым и обманно-дьявольским. Трагический тон звучит в стихотворении «Русь бесприютная» (1924), посвященном малолетним беспризорникам. Собственная неуместность в новой жизни скрывается за шутливым желанием, «Задрав штаны, / Бежать за комсомолом», но там же автор «Руси уходящей» признается: