История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие
Шрифт:
Баевский B.C. Пастернак. М., 1997.
Вильмонт Н. О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли. М., 1989.
Лихачев Д.С. Борис Леонидович Пастернак. Вступительная статья // Б.Л. Пастернак. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 1. М., 1989. С. 5—44.
Пастернак Е.Б. Борис Пастернак: Биография. М., 1997.
Имажинизм
На основе художественных поисков авангарда в первые послереволюционные годы возникло литературное течение имажинизм (от лат. imago – образ). Название восходит к английскому имажинизму, возникшему в начале XX в. и представленному творчеством Т. Хьюма и Э. Паунд, знакомство с которым в России произошло после статьи З. Венгеровой «Английские футуристы», опубликованной в 1915 г. в сборнике «Стрелец». От английского имажинизма было воспринято тяготение к конкретно-зримому образу, порожденному непривычным взглядом на вещи и оказывающему
Эстетической (и главной) основой имажинизма было особое понимание роли эстетического воздействия или впечатления от художественного образа. Это впечатление должно было быть максимально насыщенным и ярким. В. Шершеневич утверждал: «Образ и только образ. Образ – ступени от аналогий, параллелизмов – сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения политематического, многоэтажного построения – вот орудия производства мастера искусства. <…> Только образ, как нафталин, пересыпающий произведение, спасает это последнее от моли времени» [253] . Имажинисты отрицательно относились к социально-газетной тематике позднего футуризма, публицистическим стихотворениям и пропагандистским рифмованным произведениям. В программных статьях «Буян остров» (1920) А. Мариенгофа, «2x2 = 5. Листы имажиниста» (1920) В. Шершеневича и «Имажинизма основы» (1921) И. Грузинова была выдвинута идея возвращения поэзии ее образной основы, однако создание поэтических образов предполагало рациональную деятельность, конструирование, комбинирование, создание специальных каталогов.
253
Цит. по: Поэты-имажинисты. М.; СПб., 1997. С. 9.
Программа носила эклектичный характер. Футуристический опыт В. Шершеневича позволил ему включить в программу прежние лозунги о «самовитом слове» (принцип будетлян), о «беспроволочном воображении» (термин Маринеттк). Под «самовитым словом» он понимал лишь одну из основных составляющих триады, разработанной в языковедческих трудах А. Потебни, – «внутренняя форма» слова (содержание), само слово (форма) и его образность. Образность слова в прямолинейной интерпретации превращалась в самоцель, так как в жертву ей приносилось содержание. «Поедание образом смысла – вот путь развития поэтического слова», – утверждал Шершеневич. К «поеданию смысла» примыкает провозглашение неизбежности ломки «старой грамматики и перехода к неграмотным фразам». Подобная ломка позволила бы, по теории имажинизма, реализовать подлинную свободу образа, которую Шершеневич видел в изолированности образов друг от друга. Художественное произведение должно представлять собой некий «каталог образов». Он писал: «Стих – не организм, а толпа образов, из него без ущерба может быть вынут один образ или вставлено еще десять. Только в том случае, если единицы завершены, сумма прекрасна».
Подобную ограниченность образа изначально не принимал С. Есенин. В статье «Ключи Марии» (1918), воспринятой имажинистами как манифест, поэт утверждал, что не победа над смыслом, а лишь тесная связь образа с содержанием делает его органичным и полноценным. Связав последние годы своей жизни с имажинизмом, по мнению некоторых критиков, Есенин наиболее талантливо воплотил его отдельные черты. В «Москве кабацкой», «Кобыльих корабликах» отразились как элементы имажинистского эпатажа, так и «эстетики увядания» (мотивы одиночества, неудовлетворенность собственной судьбой).
Творческое содружество поэтов разных дарований распалось после споров между С. Есениным и В. Шершеневичем и возникших разногласий в понимании сущности и предназначении главного нерва имажинизма – художественного образа. С. Есенин, И. Грузинов и Р. Ивнев вышли из группы в 1924 г. Во второй половине 1920-х гг. под влиянием внутреннего кризиса и общей тенденции к нивелировке культуры имажинизм прекратил свое существование.
При всех крайностях в понимании природы творчества имажинисты, подобно другим авангардистским течениям (конструктивизм, ОБЭРИУ), обращаясь к потенциальным возможностям образа, указывали на новые пути поиска еще не использованных способов и средств поэтической выразительности, не случайно имажинисты называли себя «образоносцами».
Львов-Рогачевский ВЛ. Имажинисты и его образоносцы. Ревель, 1921.
Львов-Рогачевский ВЛ. Новейшая русская литература. М, 1927.
Поэты-имажинисты. М; СПб., 1997.
Соколов И.В. Имажинисты. [Б.м.], 1921.
Юшин П.Ф. С. Есенин: Идейно-творческая эволюция. М., 1969.
Вадим Шершеневич
Вадим Габриэлевич Шершеневич (1893, Казань – 1942, Барнаул), поэт так называемого «второго ряда», незаслуженно забытый в силу ряда причин. Во-первых, русская поэзия первой половины XX в. изобилует именами-звездами, заслоняющими своим ослепительным светом более скромные дарования, во-вторых, поэты такого рода, как Шершеневич, сыграв определенную роль в развитии неких важных и новых творческих принципов, как правило, уходили с авансцены русской культуры в напряженно драматичный исторический период 1920—1940-х гг. В процессе освоения еще далеко не исчерпанных идейно-художественных богатств русской поэзии Серебряного века нельзя обойти молчанием имя Шершеневича. Оно носит принципиально важный характер для изучения истории, поэтики и эстетики имажинизма. Поэт был одним из соратников С. Есенина и, если бы обстоятельства исторической эпохи сложились более благоприятно, его имя не было бы так неизвестно, как ныне.
А. Кобринский в предисловии к новому и пока единственному изданию стихотворений Шершеневича, включившим произведения, не напечатанные при жизни автора, отстаивает точку зрения, что именно его поэзия «представляет собой одну из вершин русской лирики XX в. – и совсем не только ее имажинистского крыла; он, словно задавшись целью продемонстрировать условность и прозрачность границ русского авангарда, – подчеркивает исследователь, – писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма…» [254] .
254
Кобрин А. «Наши стихи не для кротов…». Поэзия Вадима Шершеневича // Шершеневич В. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 8.
Вадим Шершеневич начал печататься с 18 лет, дебютировал книгой стихов «Весенние проталинки» (1911). Сборники стихотворений, выходившие в 1913 г. в Москве в издательстве «Мезонин поэзии», носили явный отпечаток влияния символизма, – «Carmina: Лирика (1911–1912)», «Экстравагантные флаконы» и «Романтическая пудра». Высокую оценку его поэтическому языку дал Н. Гумилев: «Выверенный стиль, интересные построения заставляют радоваться его стихам. <…> Изысканные рифмы <…> не перевешивают строки» [255] .
255
Гумилев Н. Письма о русской поэзии // Аполлон. 1913. № 3.
Под влиянием русских и итальянских футуристов Шершеневич стал одним из значительных теоретиков авангардного искусства. В теоретико-критической книгах «Футуризм без маски. Компилятивная интродукция» (1914), «Зеленая улица» (1916), статье «Пунктир футуризма», докладе «Злато-полдень русской поэзии (о футуризме)», прочитанном в Московском литературно-художественном кружке (1913) Шершеневич обосновал закономерность появления искусства, призванного воплотить в принципиально новых формах актуальные темы и современное ощущение жизни. Это были первые исследования о русском футуризме, написанные к тому же футуристом. Подчеркивая приоритет движения, быстроты, качественного изменения «кванта» времени, Шершеневич писал: «Красотой быстроты пропитан весь сегодняшний день, от фабрики до хвоста собаки, которую через миг раздавит трам. Поэтому более чем понятно, что лирик, опьяненный жизнью, опьянен именно динамикой жизни» [256] . Поиски собратьев по воззрениям ненадолго привели Шершеневича в лагерь эгофутуристов, но в 1918 г. он принимает участие в основании группы имажинистов, которую возглавил, особенно близко сойдясь во взглядах с А. Кусиковым. Началом зарождения идеи образотворчества, приведшей к возникновению литературного течения имажинизма, стала полемика о роли образа в поэзии, «бесстрашно вглядывающейся в глаза Нынче». На обложках сборников стихов «Крематорий» и «Вечный жид» (оба – в 1918) стояло «имажинист Вадим Шершеневич».
256
Шершеневич В. Пунктир футуризма // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1984 г. С. 172.
В 1920-х гг. Шершеневич, отрицая и классическую поэзию прошлого, и ужасаясь художественной бесплодности поэтов, принадлежащих к группе «Октябрь» и «Кузница», искал новые возможности поэтического самовыражения за пределами «охоты за агитпродукцией». Под все усиливающимся политическим нажимом поэт обратился к работе над инсценировками и переводами У. Шекспира, Ш. Бодлера и Э. Парни.
Стихотворения Шершеневича долгое время не переиздавались. Сборник «Стихотворения и поэмы» (2000), включивший стихотворения зрелого периода «Лошадь как лошадь», «Итак итог», а также драматические произведения «Быстрь» и «Вечный жид», является итогом исследовательских и издательских проектов по восстановлению целостной картины поэтической культуры Серебряного века.