История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
Шрифт:
являются грусть и слезы, сосредоточенность на смерти и на «после смерти» и
отречение от мира. Розанов говорил, что в выражении «веселый христианин»
уже содержится противоречие. Религии Христа Розанов противопоставлял
религию Бога Отца, которую он считал естественной религией – религией роста
и продолжения рода. Такую примитивно натуралистическую религию он
находил в Ветхом Завете, в благочестивом отношении к полу средневекового
иудаизма и в религии древних
христианства и о его собственной естественной (по сути фаллической) религии
содержатся в ряде его книг – В мире неясного и нерешенного(2 т., 1901), Около
церковных стен(1906), Русская церковь(1906), Темный лик( Метафизика
103
христианства; 1911) и Люди лунного света(1913). Размышления Розанова о
египетской религии появились в серии статей, написанных в последние годы
его жизни ( Из восточных мотивов). В политике Розанов остался
консерватором. И хотя в глубине души он был совершенно аполитичен, для его
консерватизма были свои причины. Агностицизм радикалов, естественно,
отталкивал его глубоко мистичный и религиозный ум. Необычайно
независимый мыслитель, он ненавидел их принудительную одинаковость. Как
имморалист – презирал их унылую респектабельность. К тому же он был
прирожденным славянофилом: человечество существовало для него, только
поскольку оно было русским (или еврей ским, но его отношение к евреям было
двойственным), – и космополитизм интеллигенциибыл ему так же противен,
как ее агностицизм. Кроме того, в течение многих лет он получал признание и
поддержку только справа: от Страхова, от Суворина, потом от декадентов.
Радикалы перестали считать его презренным реакционером только после 1905 г.
Однако события 1905 г. как-то смутили Розанова, и некоторое время революция
его притягивала главным образом кипучей юностью революционной молодежи.
Он даже написал книгу Когда начальство ушло, полную похвал
революционному движению. Однако в то же время он продолжал писать в
своем обычном консервативном духе. Какое-то время консервативные статьи в
Новом временион подписывал своей фамилией, а радикальные в прогрессивном
Русском слове– псевдонимом В. Варварин. Такая непоследовательность
него была в порядке вещей. Политика представлялась ему такой
незначительной, что ее нельзя было рассматривать sub specie aeternitatis(с
точки зрения вечности). В обеих партиях Розанова интересовали только
индивидуальности, их составляющие, и их «вкус», «аромат», «атмосфера».
В Республике Словесности это мнение не разделяли, Петр Струве обвинил
Розанова в «моральной невменяемости» и ему опять стали угрожать бойкотом.
Между тем гений Розанова возмужал и нашел собственную характерную
форму выражения. В 1912 г. появилось Уединенное, почти на правах рукописи.
В каталоге Британского музея написано, что эта книга состоит из «афоризмов и
коротких эссе». Но это описание не дает представления о невероятно
оригинальной форме Уединенного. Составляющие книгу отрывки звучат живым
голосом, потому что они не выстроены по правилам традиционной грамматики,
а построены со свободой и разнообразием интонаций живой речи – голос часто
падает до едва слышного прерывистого шепота. А по временам ничем не
стесненный голос достигает подлинного красноречия и мощного
эмоционального ритма. За этой книгой последовали Опавшие листья(1913) и
Короб второй(1915), написанные в той же манере. Причудливая и, как он сам
говорил, «антигутенберговская» натура Розанова странно выражается в том,
что, помимо этих книг, самые лучшие его высказывания находишь там, где не
ждешь: в примечаниях к письмам других людей. Так, одна из его величайших
книг – издание писем Страхова к Розанову ( Литературные изгнанники, 1913), –
в примечаниях высказаны гениальные и совершенно оригинальные мысли.
Революция 1917 г. была для Розанова жестоким ударом. Сначала он
испытал тот же мимолетный энтузиазм, что и в 1905 г., но скоро впал в
состояние нервного расстройства, продолжавшееся до самой смерти. Уехав из
Петербурга, он поселился в Троице (Троице-Сергиевский монастырь под
Москвой). Он продолжал писать, но при новом правительстве за его книги
денег не платили. Последнее произведение Розанова Апокалипсис нашего
времени(апокалипсис русской революции) выходило в Троице в виде брошюр
очень маленьким числом экземпляров и сразу стало редкостью.
104