История русской литературы XIX века. Часть 3: 1870-1890 годы
Шрифт:
10. Расскажите об антинигилистических произведениях Писемского последнего периода.
Литература
Аннинский Л. A. Три еретика. М., 1988.
Венгеров С. А. А. Ф. Писемский. СПб., 1884.
Видуэцкая И. П. А. Ф. Писемский // "Натуральная школа" и ее роль в становлении русского реализма. М., 1997. С. 189–209.
Гин М. А. Ф. Писемский и его роман "Тысяча душ" // Его же. Литература и время: Исследования и статьи. Петрозаводск, 1969. С. 137–163.
Могилянский А. П. Писемский. Жизнь и творчество. Л., 1991.
Глава 2
П. И. Мельников-Печерский 1818–1883
Имя Павла Ивановича Мельникова (Андрея Печерского) вызывает различные, противоречивые суждения. Поверхностный писатель, интересный читателю только этнографическими сведениями, чиновник по вопросам раскола, подчас вызывавший негодование у русской публики или тонкий художник, глубокий знаток истории и русского старообрядчества. Андрей Печерский нарисовал в своих произведениях
Личность писателя. Первые этнографические и исторические труды
Личность П. И. Мельникова действительно сложна и не поддается однозначной оценке. Одну из интереснейших и точных характеристик Мельникову дал современник писателя А. В. Никитенко в своем знаменитом "Дневнике", запечатлевшем целую эпоху русской жизни (1858–1865): "…человек умный и очень лукавый, как кажется. Он принадлежит к типу русских умных людей кулаков" [8] . Там же А. В. Никитенко нарисовал образ Мельникова – замечательного рассказчика: "…плутоватое личико выглядывало из-за густых рыжеватых бакенбард. Он выбрасывал из своего рта множество разных анекдотов и фраз, бойкого, но не совсем правдивого свойства", и признается – "меня очень занимали рассказы (П. И.) Мельникова (Печерского). Это настоящий тип русского плутоватого бывалого человека. Но его приятно слушать, хотя надобно слушать осторожно, потому что он не затрудняется прилгать и прихвастнуть" [9] . Жизненный опыт писателя был велик, поэтому произведения Мельникова о народе, о русской истории, о старообрядцах, о купечестве, о провинциальном обществе привлекают и сейчас.
8
Никитенко А. В. Дневник. В 3-х томах. Т. 2. М., 1955. С. 60.
9
Там же. С. 550–551, 512–513.
В 1834 г. будущий писатель поступил в Казанский университет на словесный факультет. После окончания университета Мельников был оставлен на факультете для подготовки к профессорству, но за слишком вольное поведение был отправлен в Пермь (в 1838 г.), где поступил на службу старшим учителем истории и статистики в гимназию. Время, проведенное в Перми, писатель посвятил не только преподаванию, но и изучению приуральского края, знакомился с бытом русского народа, по его собственным словам, "лежа у мужика на полатях". В 1839 г. впечатления от пребывания в пермском крае воплотились в "Дорожных записках", опубликованных в журнале "Отечественные записки". Через год, однако, он вернулся в Нижний Новгород и продолжал там учительствовать. Именно в Нижнем Новгороде Мельников начал заниматься преимущественно русской историей, он внимательно изучал издания Археографической комиссии, сблизился со знатоком русского раскола архиепископом Иаковом. В 1841 г. министр народного просвещения граф С. С. Уваров, узнав о его исторических занятиях, назначил Мельникова член-корреспондентом Археографической комиссии и поручил разобрать архивы присутственных мест и монастырей нижегородской губернии. В 1842 г. по именному высочайшему повелению поручено было сделать разыскания, не осталось ли потомков Козьмы Минина, так как явилось множество потомков, рассчитывающих на милость Государя, но не было доказательств их действительного родства. Отчет об этих разысканиях был опубликован Мельниковым в "Отечественных записках" за 1842 г. Прямых потомков Минина он отыскать не смог, так как единственный сын Кузьмы Минина, Нефед, умер бездетным, но Мельников обнаружил ряд новых фактов об эпохе 1612 г. и, в частности, установил, что полное имя героя было Кузьма Захарыч Минин-Сухорук ("Москвитянин" 1850, № 21, 1852, № 6).
Особо следует сказать о редакторской деятельности Мельникова. С 1845 по 1850 г. он был редактором "Губернских ведомостей", издаваемых в Нижнем Новгороде, практически все статьи для этой газеты он писал сам, а газета выходила два раза в неделю. Из значительных статей писателя этого периода следует назвать такие, как "Иван Петрович Кулибин" (1845), "Нижегородская ярмарка" (1846), "Духов монастырь" (1848), "Описание города Княгигина" (1849) и т. д. Ему удалось привлечь к изданию "Губернских ведомостей" некоторых писателей, например, В. А. Сологуба, археолога архимандрита Макария.
Начало литературной деятельности
Литературную деятельность П. И. Мельников начал еще в 1839 г., публикуя статьи в журналах "Отечественные записки", "Москвитянин" и в "Литературной газете" ("Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь", "Нижний Новгород и Нижегородцы в Смутное время", "Солнечные затмения, виденные в России до XVII столетия" и др.). Сделал попытку Мельников приблизиться к беллетристике, опубликовав в "Литературной газете" две главы из повести "Елпидифор Перфильевич". Попытка эта оказалась неудачной, и позднее писатель признавался: "Никогда не прощу себе, что я напечатал такую гадость, если бы можно было, я бы собрал все листки "Литературной газеты", не только на Кубани, но и по всей Великой, Малой и Белой России и все бы их в печку".
В 1849 г. происходит знаменательное для Мельникова событие, которое заставило его вновь обратиться к художественной литературе – он знакомится с В. И. Далем, поселившемся в это время в Никнем Новгороде. Даль посоветовал Мельникову взять псевдоним Андрей Печерский, так как писатель жил на Печерской улице в доме Андреева; под влиянием Даля Мельников отправил в "Москвитянин" свое новое произведение – повесть "Красильниковы". Первый успех вдохновил писателя, вскоре вышли новые повести и рассказы "Поярков", "Дедушка Поликарп", "Медвежий угол", "Бабушкины рассказы" и др. Эти произведения печатались в "Современнике", "Русском вестнике" в 1857–1858 годах и сделали имя Андрея Печерского одним из самых известных. Однако самую большую известность Мельникову-Печерскому принесла знаменитая дилогия "В лесах", "На горах", опубликованная в "Русском вестнике" в 1771–1875 годы (первая часть дилогии) и в 1875–1881 годы (вторая часть). Это произведение завершило литературную деятельность писателя.
Тема раскола в творчестве писателя
Особое место в жизни и творчестве Мельникова занимало изучение раскола, как "книжное", так и непосредственное наблюдение над жизнью раскольников, с которыми он сталкивался во время поездок по России. Долгое время (с 1847 г.) он был правительственным чиновником, занимавшимся проблемами раскола. Следует обметить, что чиновничья деятельность Мельникова протекала при двух императорах: Николае I, с его жестоким отношением к раскольникам, и при Александре II, который либерально относился к ним. Поэтому как чиновник, исполняющий государственные поручения, Мельников, вероятно, и не был последователен. Однако следует более внимательно отнестись к суждениям Н. С. Лескова, который также выполнял государственные поручения, связанные с изучением проблем раскольников, "…я по части раскола, – писал Н. С. Лесков, – представлял собою по преимуществу человека той самой школы, которою "политиканы" называли "мельниковскою", но которую, по справедливости, можно бы назвать историческою, научною" [10] . В революционно-демократических кругах раскольников пытались представить как оппозицию к существующей власти. Суть взглядов Мельникова (как и Лескова) состояла в том, что "раскол не на политике висит, а на вере и привычке". "Мельникову, – замечает Лесков, – а после и мне поставили в вину, что мы писали иначе, и на нас тогда было ожесточенное гонение, которое долго было в большой моде, и к этому ополчению охотно приставали многие собственно никогда раскола не изучавшие… Словом, я нес одинаковое с Мельниковым отвержение, но у меня было и свое разногласие с Павлом Ивановичем: мне не нравилось и не казалось справедливым его обыкновение относиться к чувствам староверов слишком по-чепурински, как говорится – "с кондачка". Приведите себе на память Патапа Максимовича Чепурина (в "Лесах" и "На горах"), который "как начнет про скитское житье рассказывать, то так разговорится, что женский пол вон да вон". В мельниковском превосходном знании раскола была неприятная чиновничья насмешливость, и когда эта черта резко выступила в рассказе "Гриша", я возразил моему учителю в статейке, которая была напечатана, и Павел Иванович за нее на меня рассердился" [11] .
10
Лесков Н. С. Собр. соч. в 11 т. Т. 11. М., 1958. С. 37.
11
Там же. С. 36–37.
Проблемы раскола, характера русского человека древлего благочестия лежат в основе дилогии Печерского "В лесах" и "На горах". Дилогия Мельникова, разворачивающаяся в 1840–1850 годах, создана в 1870 г., и это во многом определяет основные темы и проблемы книги, ее художественное своеобразие. Проблема семьи.(как дворянской, так и купеческой, крестьянской), вернее разрушения семейных отношений, становится центральной в русской литературе. Об этом свидетельствуют появления таких романов как "Анна Каренина" Л. Н. Толстого, "Подросток" и "Братья Карамазовы" Ф. М. Достоевского, "Господа Головлевы" М. Е. Щедрина, "Захудалый род" Н. С. Лескова, и многое другое. В основу сюжета дилогии Мельникова-Печерского положены события, происходящие в двух семействах – Патапа Максимыча Чапурина ("В лесах") и Марко Данилыча Смолокурова ("На горах"). Судьбы этих семейств тесным образом связаны с множеством иных: Лохматых, Залетовых, Колышкиных, Заплатиных и др. Это создает масштабную, обобщенную картину особого мира русского человека (старообрядца), доселе обойденную вниманием писателями XIX в.
Изображая вторую половину 40-х – начало 50-х годов, Мельников-Печерский видит в этом времени зарождение явлений и закономерностей, которые особенно болезненно обозначились в 70-е годы: уязвимость семьи, человеческих взаимоотношений в эпоху господства "тельца златого". Недаром Алексею Лохматому везде слышатся одни и те же речи: "деньги, барыши, выгодные сделки. Всяк хвалится прибылью, пуще смертного греха боится убыли, а неправедной наживы ни един человек в грех не ставит". Мать Манефа в беседе с рогожским послом определяет свое время еще строже: "Ныне, друг мой Василий Борисыч, ревностных-то по Бозе людей мало – шатость по народу пошла… на Богу, мамоне всяк больше служит, не о душе, о кармане больше радеют… Воистину, как древле Израиль в Синайской пустыне – "Сотвориша тельца из злата литого и рекоша: сей есть бог"". Вторит ей и Василь Борисыч: "Ваше же слово молвлю: мамоне служат, златому тельцу поклоняются… про них в Писании сказано: "Бог их – чрево"".