История русской торговли и промышленности
Шрифт:
Неудивительно при таких условиях, если депутат Екатерининской комиссии от Коммерц-коллегии Меженинов в целях покровительства купцам, «кои в чужие державы на свой счет торговать будут», предлагает такого рода льготу: семьи их освобождаются от «служб, поборов, налогов и тягостей», в купеческом банке прежде всего должно «удовольствовать их», в случае же «оскудения в торгах» они должны быть определяемы в директоры над таможенными сборами. Ободрение их доходит до предоставления им права покупки малолетних, которые должны быть обучаемы «навигации» в штурманской конторе, а затем употребляемы купцами к мореплаванию; или же следует брать детей у бедняков последней гильдии и, обучив их, раздавать торгующим за море купцам. Вот какие экстраординарные льготы необходимы были, чтобы побудить русских купцов к самодеятельности, но и они были тщетны.
Меженинов советует далее учредить в чужестранных торговых городах агентов, консулов и факторов из рижских и ревельских купцов, знающих коммерцию, а также для обучения коммерции посылать купеческих детей в чужие края.
Последнее предложение новизной не отличалось, хотя его и приходилось каждый раз повторять. Уже при Петре,
Этим путем автор, по-видимому, рассчитывал не только обучить их бухгалтерии и ведению торговых операций, но и установить связь с иностранными фирмами (ибо на Западе ни одного имени русского купца не слышали), создать русскому купечеству кредит и вообще бороться с приемами иностранцев, всячески дискредитирующих русских купцов за границей и подрывающих доверие к ним {482} .
Действительно, в 1764 г. Екатерина, которая говорила: «Я бы желала, чтобы мой народ сделался промышленником», велела «взять подписки с знатнейших первостатейных купцов, не пожелают ли они кого из своих детей… послать в чужие государства для пользы отечества и своей собственной». Ссылаясь на указ Петра, она прибавляла, что считает «за самонужнейшее и полезнейшее дело» для купца «сына своего в контору купеческую посадить на несколько лет для приобучения теории и практике купеческой», особенно в английских и голландских торговых городах. Похвальное дело совершит отец, который «не пожалеет капитал употребить» на это дело, или кто, будучи «уже в возрастных летах», сам захочет «путешествовать в лучшие и славнейшие коммерческие государства».
Но указ этот вызвал довольно слабый отклик. Были, правда, отдельные лица, которые пожелали приобрести «существительное купецкое познание», «от чего впредь происходить может государственная польза», и с этой целью отправиться в «вояж», в расчете найти за границей что-либо «примечательное» и в надежде, что иностранное купечество пожелает российскому «открыть в том знание». Однако и эти лица обычно желали совершить «вояж» не на «собственный кошт», а будучи посланы казной, «куда признано будет за способное». В 1766 г. и был сделан «опыт просвещения такого рода на казенный счет», причем все свелось к приказу выбрать в Архангельске двух детей, «лучших ежели можно домов», 11 — 12 лет, детей «доброй надежды и не совсем испорченного воспитания». Екатерина приписала: «А выберите с волею отцовскою, а не против желания сих». Они были отправлены в Лондон для обучения в английских конторах. Но этими двумя купеческими мальчиками дело и ограничилось {483} .
Создан был «план воспитательного училища из купеческих детей для коммерции». В комиссии по сочинению нового уложения депутат от Архангельска мотивировал необходимость учреждения такого училища тем, что Россия «лишается искусных негоциантов, каковыми просвещенная Европа наполнена будучи, всегда имеет верх одерживать в своих прибытках и того ради Россия может уподоблена быть такой мануфактуре, которая, имея хорошие материалы, а неисправные инструменты, не может достигнуть совершенства». Училище должно вырабатывать «доброго купца и доброго гражданина». Другой депутат, указывая на то, что в купеческих семьях оставшиеся после смерти родителей малолетние, пришедшие в возраст, проматывают отцовское наследство по причине худого своего воспитания, предлагает назначать к таким малолетним достойных людей в опекуны и обучать их нужным купцу наукам.
Но все это были пока только пожелания, планы будущего. Идея «купечество привести в познание» лишь весьма медленно проникала в толщу торгового класса.
В другом направлении торговая политика обнаруживает при Екатерине существенную перемену, отказ от прошлого. К числу тех «принципий», которыми Петр имел в виду «возвысить» коммерцию, принадлежало правило: торговать купецким людям так, как торгуют в иных государствах, — компаниями. От этого должно было получиться и «распространение торгов», и «казны пополнение» — последнему придавалось особенное значение. И эта мера, подобно другим, была, следовательно, заимствована с Запада. Еще в 1698 г. голландец Небель проектировал устроить компанию для эксплуатации северных рыбных и звериных промыслов, но не достиг своей цели. В 1713 г. Салтыков предлагал царю «велеть во всех губерниях учредить колонии или компании торговых людей и тем компаниям с принуждением велеть торговать в иные государства», со «вспоможением» от казны. Здесь мы имеем компании для торговли за море, притом с участием казны ввиду «бескапитальности» русских купцов, «ради скудости денег» (как говорилось при учреждении компании для торга с Испанией), и притом компании, учреждаемые по приказанию: «А буде волею не похотят, то и в неволю». Форма компании считается наилучшей: «Коммерции умножать… и для того компании строить». Указом 1724 г. велено «учинить определенные доли пайщиков с примеру остиндской компании» {484} . Последняя, вероятно голландская компания {485} с ее крупными оборотами и большими барышами, с ее завоеваниями в Индии, производила большое впечатление на умы современников, по-видимому и Петра.
Компании эти были, само собой разумеется, монопольные. Подобно тому как на Западе они снабжались исключительными привилегиями, так и у нас им предоставлялась монополия производства или сбыта определенных товаров — «отбирать безденежно, как серебро, так и инструменты того, кто будет сверх их компании оно мастерство производить» {486} . В 1728 г. комиссия о коммерции, рассматривая причины «помешания в торгах», предлагает «с пользою самому купечеству, разделить торги по компаниям… и кто в те компании запишется, снабдевать по достоинству их купечества привилегиями, что уже другим не-имеющим участия в той привилегии невольно торговать, разве кто от самой той компании удостоин будет и к привилегии имя его приобщится». Только путем исключительных привилегий и можно было привлечь «купецких людей» к компании. Жаловался ведь бар. Шафиров, что ко вступлению в устраиваемую им китоловную компанию «охотой склонить никого он не чает» и «все от того отговариваются нищетой». Он просит, «дабы определено было о том указом, обнадеживать ли ему такими или другими милостивыми ее величества кондициями, дабы он мог за подписью своею по тем городам послать для публикации».
Для эксплуатации рыболовных, китоловных, сальных промыслов на Белом море, но также по Волге, в Астрахани, на Камчатке и устраивались главным образом торговые компании наряду с промышленными компаниями для заведения фабрик и горных заводов, как и для разработки руды. Напротив, компании для торговли с иностранными государствами, подобные тем, которые мы находим в столь большом количестве на Западе, в особенности в Нидерландах, Англии, Франции, но также в Пруссии, Австрии, Дании, можно встретить у нас лишь в виде редкого исключения — все эти компании для торговли с Испанией, на Черном море (Темерниковская), на Средиземном (при Екатерине) имели очень кратковременное существование, состояли всего из нескольких участников и располагали весьма небольшими капиталами. Для осуществления их, как мы видели, не было ни инициативы, ни капиталов, ни общих условий непосредственной торговли с Западом. Иное дело, например, беломорские промыслы. Они были ближе и проще, у себя дома и особенно крупных капиталов не требовали. Указом 1704 г. велено было всего государства рыбные ловли «взять за себя великого государя и ведать и отдавать из Ижерской канцелярии… откупщикам на оброк с торгу из наддачи». Вслед за этим указано было компании Меньшикова, который уже раньше был назначен начальником над всеми рыбными ловлями и фактически был хозяином рыбных промыслов, «отдать промысел ворваней, моржевой и иных морских зверей… и иным никому тем промыслом без их компанейщиков соизволенья отнюдь не промышлять».
Компания Меньшикова и Шафировых просуществовала до 1721 г., когда снова было велено беломорские «промыслы содержать и на них морских зверей промышлять и рыбу ловить и сало топить и продавать и за море отпущать до нового указа всем промышленникам невозбранно». Вскоре, однако, последовало новое распоряжение о том, чтобы «рекам, которые от св. Носу к Коле, быть в компании», но «за неявлением ко вступлению прочих людей те промыслы содержались под смотрением коммерц-коллегии по 1731 год на казенном коште». Только в 1731 г. промыслы получила компания Евреинова, кроме рыбы трески, которая, в силу сенатского определения, «уволена в народ», т.е. является предметом свободного торга. Позже беломорские промыслы получил бар. Шафиров, в том числе и «уволенную в народ» треску, а вслед за ним в 1739 г. известный генералберг-директор бар. Шемберг, бежавший впоследствии за границу. После этого они перешли к Евреинову, а в 1748 г. были отданы графу Шувалову, и только по истечении срока его привилегии монополия была упразднена и права на эксплуатацию беломорских промыслов получило, как мы видели {487} , все купечество Архангельска {488} .
При Екатерине II вообще картина сильно меняется: компании и монополии исчезают, откупа отчасти остаются, но казна сдает соответствующие доходные статьи преимущественно целым городам или областям, как, например, астраханскому или архангельскому купечеству, или же и они уничтожаются «для того, чтобы не один, но все общество тем торгом пользовалось», а чтобы казна не лишилась дохода, откупная сумма заменялась повышением пошлины при отпуске за границу.
До Екатерины II, помимо частных компаний, получивших привилегию производства или торговли теми или иными товарами или эксплуатировавших сданные им на откуп казенные статьи, фигурировала в этой роли и казна: имелись товары, которые казна сама производила или которыми торговала — на монопольных основаниях. Как мы видели выше, в XVII ст. царь был первым купцом в своем государстве. При Петре первоначально число заповедных товаров росло, достигнув своего апогея в 1714 г. [32] ; иностранцы не без основания утверждали, что это «стесняло и убивало торговлю в России». Но затем оно пошло на убыль, и «вольный торг» в смысле права продажи товаров частными лицами стал торжествовать. Указом 1719 г. царь, «милосердуя к купечеству Российского государства, указал казенным товаром быть только двум: поташу и смольчугу, а прочие товары, которые продаваны были из казны, уволить торговлею в народ, токмо с прибавочною пошлиною» {489} .
32
Такие товары, как юфть, пенька, конопляное масло, поташ, деготь, сало, льняное семя, рыбий клей, ревень, икра, могли подвозиться частными лицами лишь к речным, озерным или морским пристаням и затем поступали в руки казны.