История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла
Шрифт:
В субботу, 25 июня, брат Томас Точчи де Торолдби, сержант ордена тамплиеров, согласно протоколу – отступник, бежавший из Линкольна после его допроса папскими инквизиторами, но впоследствии схваченный королевскими чиновниками, предстал перед епископами Лондонским и Чичестерским, архидьяконом Солсберийским и другими священниками в церкви св. Мартина в Винетрии. Будучи вновь допрошен, он повторил заявление, сделанное в Линкольне, но добавил несколько подробностей относительно налагаемых наказаний и формул отпущения, произносимых в капитуле, отметив разницу между грехами и несоблюдением орденских правил: с первыми имел дело священник, а со вторыми – магистр. Он заявил, что веревочные пояса носили из благочестия, и рассказал историю, как, сражаясь в битве с сарацинами, потерял свою веревку и был наказан великим магистром за нарушение устава, поскольку вернулся домой без нее. Относительно тайны капитулов, Томас сказал то же самое, что и другие братья; он утверждал, что членам ордена запрещалось исповедоваться нищенствующим монахам и предписывалось являться на исповедь к своим капелланам; что они не делали ничего противного христианской вере, что же касается их стремления обеспечить благополучие ордена любыми средствами, хорошими или дурными, то дело обстояло как раз наоборот, поскольку в уставе ордена сказано: если обнаружится, что кто-либо сделал нечто незаконное, его лишают одеяния и изгоняют из ордена. На
Аббат Ланьи и в самом деле оказался хозяином своего слова, поскольку 29 июня, через четыре дня после столь опрометчивого признания, брата Томаса Точчи де Торолдби снова доставили в церковь св. Мартина, и там, в присутствии тех же лиц он сделал третье признание, в котором заявил, что, принужденный двумя тамплиерами с обнаженными мечами, он отверг Христа устами, но не сердцем, и плюнул рядом с крестом, но не на него; что от него потребовали плюнуть на образ девы Марии, но он сумел вместо этого облобызать ее ногу. Он утверждал, что слышал, как Брайан ле Джей, магистр Храма в Лондоне, говорил очень давно, что Иисус Христос – не истинный Бог, а человек, что один волосок из бороды сарацина стоит больше, чем тело любого христианина. Томас показал, что однажды находился рядом с братом Брайаном, когда некие бедняки просили у него подаяния во имя Господа и пресвятой девы Марии, а он ответил: «Какая дева, идите к черту с вашей девой» и со злостью швырнув мелкую монету в грязь, заставил бедняков драться из-за нее, хотя на дворе была суровая зима. Он также рассказал, что на капитулах священник стоял, как бездушная скотина, и ничего не делал, только произносил псалом: «Боже, будь милостив к нам», который читался по окончании капитула. (Кстати, тамплиеры, должно быть, исповедовали весьма странную разновидность язычества, если заканчивали капитул, где они поклонялись коту, человеческой голове и черному идолу, чтением псалма: «Боже! Будь милостив к нам и благослови нас; освети нас лицем Твоим, Дабы познали на земле путь Твой , во всех народах спасение Твое». Псалом 66). Далее свидетель утверждает, что священник не имел права налагать наказание тяжелее, чем дневное пребывание на хлебе и воде, и даже это не мог делать без согласия братьев. Он также был вынужден открыть, что тамплиеры всегда покровительствовали сарацинам в священных войнах в Палестине и угнетали христиан! А о себе он говорил, что в течение трех предшествующих лет он не мог видеть тело Христово без мысли о дьяволе, и ему не удавалось изгнать эти злые помыслы из своего сердца молитвой или каким-либо иным известным ему средством; но что сегодня утром он прослушал мессу с великой набожностью, и с тех пор думает только о Христе и считает, что никто из тамплиеров не спасет свою душу, если не случится больших перемен [439] .
Накануне вновь собрался церковный совет, и когда ему представили эти последние показания братьев Стефена де Стапелбругге и Томаса Точчи де Торолдби, официальный публичный фарс был разыгран без промедления. В протоколах он описывается следующим образом:
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, к поражению еретиков и укреплению всех истинных христиан, начинается описание воссоединения кающихся еретиков, вернувшихся к истинной вере, с церковью на совете, состоявшемся в Лондоне в 1311 г.
Во имя Господа, аминь. В год от воплощения Господа 1311, в двадцать седьмой день июня, в зале дворца епископа Лондонского, перед достопочтенными отцами Робертом, Божьей милостью архиепископом Кентерберийским, примасом всей Англии, и его викарными епископами, собравшимися в совете, явился брат Стефан де Стапелбругге, из ордена рыцарей Храма, и были оглашены его показания, в которых он признавался и исповедовался в отречении от Христа и Пресвятой Богородицы Девы Марии, осквернении креста, и ереси; указанный же Стефан подтвердил в присутствии всех, перед жителями города Лондона, собравшимися по этому случаю, что все сказанное им является правдой и что этого признания он полностью придерживается; смиренно признав свою ошибку, коленопреклоненный, сложив руки, с множеством стенаний и слез, он вновь и вновь молил о прощении и милосердии святую матерь церковь, обещая отречься от всех ересей и заблуждений и умоляя наложить на него подобающее наказание, и тогда, взяв в руки Священное писание, он отрекся от указанных ересей таким образом:
«Я, брат Стефан де Стапелбругге, из ордена рыцарей Храма, торжественно признаю… – Он повторяет свое признание, произносит отречение и затем продолжает: – И если когда-либо впоследствии я впаду в те же заблуждения или отрину какое бы то ни было положение христианского вероучения, я сочту себя тем самым отлученным; я буду проклят как ложно поклявшийся еретик, и наказание, налагающееся на ложно покаявшихся и вновь впавших в ересь да будет тогда наложено на меня без нового суда и приговора!»
Затем он поклялся на Писании принять приговор церкви, после чего был приведен брат Томас Точчи де Торолдби, который прошел через ту же чудовищную процедуру; когда она закончилась, эти двое несчастных братьев-служителей ордена тамплиеров, настолько необразованные, что не могли даже поставить подпись, начертали свои кресты ( locos subscriptionis ) на судебном протоколе.
И тогда господин наш архиепископ Кентерберийский, с целью возвращения в лоно церкви указанных Томаса и Стефана, выразил свою волю и волю всего совета епископу Лондонскому, в присутствии меня, нотария, специально призванного для этого случая, в следующих словах: «Позволяем вам властью Господней, Приснодевы Марии, блаженного Томаса-мученика, нашего покровителя, и всех святых (sanctorum atque sanctarum Dei), нам данной, а также властью настоящего совета, нам врученной, примирить с церковью сих несчастных, отделенных от нее собственным вероотступничеством, а ныне возвращенных в ее лоно, оставляя нам и совету право назначать подобающее наказание за их отступничество!» И поскольку кающихся было двое, епископ Чичестера присоединился к епископу Лондонскому при отпущении грехов, и эти два епископа, облачившись в митры и ризы, в сопровождении двенадцати священников в подобающем облачении, воссели у западного входа в собор св. Павла, а кающиеся, преклонив колена, смиренно простерлись в молитве на ступенях у церковных дверей. Члены совета и горожане стояли вокруг; был пропет с начала до конца псалом «Боже! Будь милостив к нам», и по окончании молитв и проповеди епископы отпустили грехи кающимся и приняли их в лоно церкви со следующими словами:
«Во имя Господа, аминь. Поскольку после ваших признаний установили мы, что ты, брат Стефен де Стапелбругге, отрекся от Иисуса Христа и Богородицы, и плевал рядом с крестом, а ныне возжелал вернуться в лоно святой церкви с чистым сердцем и истинной верой, как ты уверяешь, и грех ереси с этой целью был отвергнут тобой согласно каноническому закону, мы, властью совета, снимаем с тебя отлучение, кое над тобой довлеет, и принимаем тебя в лоно церкви, если ты вернешься туда с чистым сердцем и примешь наказание, наложенное на тебя».
Затем брат Томас Точчи де Торолдби получил отпущение таким же образом, после чего были пропеты гимны (Gloria Patri, Kyrie Eleyson, Christe Eleyson и другие), вознесены молитвы, и церемония завершилась [440] .
1 июля инквизиторам удалось вырвать признание вины у брата Джона де Стока, капеллана ордена, который, представ перед епископами Лондонским и Чичестерским в церкви святого Мартина, показал, что его приняли в орден так, как он рассказывал на первом допросе; но через год и пятнадцать дней после этого, когда он находился в прецептории Гарви в диоцезе Херфорд, его пригласили в покои Жака де Моле, великого магистра ордена, и тот в присутствии двух других тамплиеров-чужеземцев сказал, что желает получить доказательство его покорности, и приказал ему сесть в ногах постели, что допрашиваемый и сделал. Тогда великий магистр послал в церковь за распятием, и двое братьев-служителей, с обнаженными мечами в руках, стали по обе стороны двери. Когда принесли распятие, великий магистр, указывая на фигуру распятого Спасителя, спросил, чей это образ, и допрашиваемый ответил: «Образ Иисуса Христа, претерпевшего крестные муки во спасение человечества»; но великий магистр воскликнул: «Неправду ты говоришь, и весьма ошибаешься, ибо он был сыном обычной женщины, а распяли его из-за того, что он называл себя Сыном Божьим, и я сам побывал в тех местах, где он был рожден и распят, и ты должен сейчас отречься от того, кто здесь изображен». Допрашиваемый воскликнул: «Как могу я отречься от Спасителя?»; но великий магистр сказал, что либо он сделает это, либо его засунут в мешок и отнесут туда, где его никто не найдет, а в комнате были мечи и братья, готовые обнажить их, и прочее; и допрашиваемый осведомился, является ли это обычаем ордена, и все ли братья поступают так, и когда ему ответили утвердительно, он, под угрозой неминуемой смерти, отрекся от Христа устами, но не сердцем . На вопрос, в кого повелели ему веровать после отречения от Христа, он ответил: «В великого всемогущего Бога, который сотворил небо и землю» [441] .
Вот, в сущности, и все доказательства вины, которые удалось получить за месяцы пыток, тюремного заключения и усилий всякого рода у тамплиеров в Англии. Состав преступления сводится к тому, что они вынуждали всех, кого принимали в орден, отречься от христианской веры – вещь совершенно невероятная. Можно ли предположить, что добрые христиане, высокородные, уважаемые, набожные люди, вступавшие в орден тамплиеров, сделавшие крест своим символом и знаменем, внезапно полностью забыли свою веру и учение? Не следовало ли бы им обвинить в нечестии и беззакониях инквизиторов и их главу – папу римского?
Проступок должен быть предтечей преступленья:
Кто может правило нарушить без зазренья,
Нарушит и закон, когда придет пора.
Свои ступени есть у зла, как у добра.
Кто с отроческих лет известен нравом скромным,
Погрязнет ли он вдруг в разврате неуемном?
Кто целомудрен, тот не может сразу стать
Кровосмесителем…
Расин. «Федра», действие 4, явление 2 [442]
В субботу, 3 июля, архиепископ Кентерберийский и епископы, священники и горожане Лондона вновь собрались у западного входа в собор св. Павла, и брат Джон де Сток, капеллан ордена тамплиеров, публично отрекся от ересей, признанных им, получил отпущение грехов и примирился с церковью таким же образом, как братья Стефан де Стапелбругге и Томас Точчи де Торолби, после чего была предпринята последняя попытка заставить оставшихся тамплиеров покориться воле папских инквизиторов.
В понедельник, 5 июля, по требованию церковного совета, епископ Чичестерский провел беседу с сэром Уильямом де ла Мором, магистром тамплиеров, взяв с собой нескольких ученых законоведов, теологов и писцов. Он увещевал магистра и склонял к тому, чтобы он отверг те ереси, в которых он повинен, согласно собственным его признаниям и признаниям братьев, относительно формулы отпущения, произносимой им в капитуле, и подчиниться церковной дисциплине; но магистр заявил, что он никогда не был повинен в упомянутых ересях и не станет раскаиваться в преступлениях, которых никогда не совершал; тогда его отправили обратно в камеру.
На следующий день (вторник, 6 июля) епископы Лондонский, Винчестерский и Чичестерский беседовали в Саутворке с рыцарем Филиппом де Мьюсом, прецептором Гарви, и несколькими братьями-служителями Нового Темпла в Лондоне, и сказали им, что они очевидно повинны в ереси, как явствует из папских булл и распоряжений, направленных против ордена в Англии и во Франции, а также из их собственных признаний относительно формулы отпущения, произносившейся в их капитулах. Клирики объясняли тамплиерам, что они жестоко заблуждались, считая, что магистр ордена, который не имеет священнического сана, был вправе отпускать им грехи, произнося формулу отпущения, названную в их показаниях, и предупредили их, что если они станут упорствовать в своем заблуждении, их признают еретиками, и что если они не могут очистить себя от этого обвинения, им следует отречься от всех ересей, в которых их обвиняют. Тамплиеры ответили, что готовы отречься от заблуждения, в которое они впали касательно отпущения и ересей всякого рода перед архиепископом Кентерберийским и прелатами совета, когда бы от них ни потребовали сделать это, и что они смиренно и почтительно подчиняются приказаниям церкви, моля о прощении и милосердии.
Так был достигнут некий компромисс с большинством тамплиеров в тюрьмах Лондона. От них потребовали публично повторить формулу признания и отречения, составленную епископами Лондонским и Чичестерским, и затем епископы торжественно отпустили им грехи и приняли их в лоно церкви в таких словах:
Во имя Господа, аминь. Поскольку вы признали в надлежащей форме перед церковным советом провинции Кентербери, что впали в тяжелое заблуждение касательно таинства покаяния, веря, что отпущение, произносимое магистром в капитуле, имеет столько же силы, сколько предполагают слова, произносимые им, а именно: «Грехи, в которых вы не сознались из-за стыда или от страха перед судом ордена, мы, властью, данной нам Господом и господином нашим папой, прощаем вам, насколько сие в нашей власти», – и поскольку вы признали, что не можете полностью очиститься от ересей, перечисленных в апостольской булле, и приняв мудрый совет с добрым сердцем и искренней верой, подчинились суду и милосердию церкви, отрекшись предварительно от названных ересей и всяких ересей любого рода, мы, властью совета, снимаем с вас оковы отлучения, на вас наложенные, и принимаем вас в лоно церкви и т. д.